Судья королевского отбора

Все втроём оборачиваемся на голос, принадлежащий мужчине с редкой проседью в волосах. Если на великом князе был мундир военного образца, то на говорившем был его гражданский вариант, без эполет и более тёмный. Надменный взгляд незнакомца может посоперничать с высокомерным взором фельтмаршалока, которым тот отвечает подошедшему.

Получается, князь не только нас, иномирянок, презирает, так ещё и местных не жалует.

– Последнюю судью привели, – довольно сухо произносит его высокопревосходительство. – Вы можете проходить, – и открывает дверь в столовую.

Князь кивком отпускает мою служанку и заходит первым, а после жестом приглашает меня. Бросаю на него быстрый взгляд, но он уже не смотрит на меня, а отдаёт молчаливый приказ кому-то в комнате. За мной следует тот самый мужчина, наверное, одно из доверенных лиц короля.

– Прошу, – указывает фельтмаршалок на стул и отодвигает его для меня.

– Благодарю, – и сажусь.

Стул аккуратно подвигают. Всё-таки его высокопревосходительство обучен манерам.

И только заняв своё место, бегло осматриваюсь. Сама столовая в тёмно-зелёных тонах выглядит уютной. В лепнине и обоях нет вычурности и роскоши, как в том же тронном зале. В центре комнаты большой овальный стол со стульями примерно на два десятка персон.

Остальные судьи уже были здесь, тоже, кстати, в красных платьях. Между нами было по два-три свободных стула. Рена собрана, словно находится всегда начеку. Лилабет смотрит на свои ладони, сложенные на коленях. Ай Семь снова витает в «расчётах». И только Клеопра чувствует себя в своей тарелке, расслаблено откинувшись на спинку кресла, и покачивает между пальцами ножку бокала с чем-то, напоминавшим вино.

Тот, кому кивал великий князь, слуга, наверное, открыл другую дверь, через которую сейчас входят мужчины, преимущественно зрелого возраста. В проёме видно, что они ожидали нашего прихода в соседней гостиной. Доверенные лица выстраиваются напротив свободных мест, не занимая те, что находятся с торцов.

Тут распахивается дверь, через которую вошла я, и быстрым шагом входит король. Мужчины, все как по команде, опускают головы в знак приветствия. Следуя своему порыву, я встаю и также склоняю голову.

Когда выпрямляюсь, встречаюсь взглядом со Штэваном Вторым. Монарх улыбается мне вполне искренне.

– Прошу садитесь, – приглашает он, оглядывая гостей, и садится первым.

– Позвольте, – отодвигает мне стул мужчина, который по возрасту был немногим старше короля.

Он тоже смотрит на меня приветливо и с одобрением во взоре.

– Благодарю, – я улыбаюсь в ответ, поправляю платье и сажусь.

Беру тканевую салфетку, чтобы развернуть её и положить на колени, и случайно смотрю чуть влево. И наталкиваюсь на злобное выражение лица Клеопры, которая быстро берёт себя в руки и растягивает губы в соблазнительном изгибе, но холод, затаившийся в глубине её зрачков, пробирает до дрожи.

Я отвожу взгляд влево, не желая больше «мёрзнуть», и цепляюсь за хищный прищур великого князя. У меня желудок моментально сворачивается в тугой ком под его пристальным вниманием, обжигающим и ненавидящим.

Утыкаюсь в свою тарелку и замираю. Пять приборов справа, шесть – слева и три за блюдом, рядом с четырьмя бокалами разной формы. Вот тут даже исторические фильмы не спасут. Или как там у нас говорили в универе про удивительную способность студенческой памяти: не знал, но вспомнил? Придётся подсматривать за остальными, чтобы пользоваться правильным прибором.

– Уважаемые судьи, позвольте представить вам мой Кабинет министров и по совместительству моих доверенных лиц на королевском отборе, – отрывает король меня от разглядывания чудных вилок, ложек и щипчиков.

Он по очереди, в том порядке, в котором они сидят, представляет министров, немного пристававших со своих мест, когда их называли. Имена, какими титулами и областями заведует тот или иной мужчина быстро вылетают из моей головы. Стыдно признаться, но я даже имена учеников из нового класса запоминала два месяца. Единственное, что отметилось в моей памяти, так это небольшая иерархия в аристократии: барон, граф, князь и великий князь. Хотя бы здесь не запутаюсь.

Как раз подходит очередь последнего.

– С великим князем, фельтмаршалоком, его высокопревосходительством, Левентом Тэриусом Алиазкаром Варади, вы уже знакомы. Замечу, что вашей безопасностью занимается лично он. Также он является министром военного и морского ведомств и осуществляет государственный контроль за всеми структурами.

Вот это да! Интересно, а почему он не возглавляет и другие министерства? Почему только эти три? Судя по его взгляду, он не прочь и за троном присмотреть.

Если честно, то во мне проснулась язва. А проснулась она из-за плохого отношения упомянутой персоны ко мне. Мне всё время кажется, что он против нашего присутствия и королевского отбора в целом.

С трудом хватаю юркую мысль за хвост. Я оборачиваюсь на короля, а затем смотрю на фельтмаршалока. Снова на правителя, а потом на князя. Оба смуглые, голубоглазые блондины. Братья, что ли?

Штэван Второй ловит мой вопросительный взгляд, но ничего не говорит. Только подмигивает, словно слышит мои мысли, но ни словом, ни делом не даёт понять, права ли я, и взмахом руки подаёт сигнал слугам подать первое блюдо.

– Что ж, думаю, мы все изрядно проголодались, – он приглашает всех к приступить к трапезе.

Первым блюдом подают странный суп, в котором плавают что-то среднее между улитками и устрицами. Панцирь закручен спиралью, но при этом видно, что открывается он на манер земного деликатеса. Размером это что-то с виноградную улитку.

Я подсматриваю за соседями справа и слева, которые берут сперва небольшие щипчики, лежавшие за тарелкой, и аккуратно приоткрывают моллюска, чтобы двузубой короткой вилкой, находившейся слева от тарелки и третьей по счету, достать мясо фиолетово-зелёного цвета. Обмакивают в соус в неглубоком блюдце. И только тогда отправляют в рот.

Мой сосед справа, который помог со стулом, замечает мой изучающий взгляд и улыбается.

– Впервые пробуете устритку? – наклонившись ко мне, интересуется мужчина, кажется, его представили как графом и министром внутренних дел.

– Да, – и кидаю взор на столовые приборы. – У нас давно упразднили столовый этикет, – насмелившись, беру нужные щипчики и вилку.

– Полина Андреевна!

От окрика его высокопревосходительства я подпрыгиваю на месте. Столовыми приборами задеваю тарелку и переворачиваю её. Содержимое выливается на меня и на моего соседа, проявившего любезность.

Всё это происходит в полной тишине. От чего становится ещё больше не по себе. В который раз за этот день я привлекаю к себе всеобщее внимание?

Тишину нарушают быстрые движения слуг, убирающих тарелку. Они дают нам полотенца, чтобы промокнуть одежду, и заменяют блюдо на новое. Я благодарю их и извиняюсь перед мужчиной.

– Всё в порядке, – он улыбается. – Если бы на меня так накричали, – тут мой сосед выразительно смотрит на великого князя. – Я бы провалился сквозь пол от страха.

– Правила для всех едины, – намёка на извинения в голосе фельтмаршалока даже не наблюдалось. – Судьи не должны ничего рассказывать о своих мирах.

– Полностью поддерживаю его высокопревосходительство, – шамкает министр, по внешнему виду являвшегося самым старшим из присутствовавших.

Белая шапка редких волос, сутулый, морщинистый, как печёное яблоко, были тому доказательством.

– Наш мир много натерпелся от всяких иномирских штучек! – на каждом слове он потрясает двузубой вилкой, не поднимая взгляда от стола.

– Мы все поддерживаем это правило, ваше сиятельство, – вступает в разговор король. – Но давайте не будем забывать, что для судий, прекрасных дам, – тут он с каждой из нас встречается взглядом, – сегодняшний день полон новых впечатлений. К тому же для них здесь всё новое.

– Да, – с жаром подхватывает Ай Семь. – Например, гигиеническая процедура водой. Вы представляете, – тут она обращается к нам, судьям. – Мыться водой! – девушка из техномира явно была шокирована этим.