Дерзкая

— А как твои? — парировала Ритка, снова косясь на меня и недовольно цокая языком. — И что за вид, Аленушка?! Я говорила тебе, что в университет следует одеться неброско и скромно, а ты вырядилась в потертые джинсы и кожанку. И зачем ты отстригла эту ужасную челку и выкрасила свои великолепные волосы? Как в грязи вывалялась!

«Не сработало», — грустно констатировала я свершившийся факт. Сестра начала действовать по моим же принципам — атаковать!

— Ага! Зато ты у нас кукла куклой, Ритуля: классические лодочки, обтягивающее платье с юбкой чуть ниже колена, крошечная сумочка и красная помада. По глянцу одевалась? — я ухмыльнулась и лопнула розовый пузырь фруктовой жвачки, производя не вполне приличный звук, от которого милая мордашка Ритки перекосилась.

На самом деле в моей душе давно угнездилась зависть к старшей сестре. Это ж надо иметь такие стройные ноги и такую упругую попку, лопать мучное и сладкое и не толстеть! Ей досталась нежная внешность мамы, ее тонкие черты и пышные блондинистые пряди волос, а я пошла в папочку, который одарил меня веснушками и русой косой до пояса.

— Никаких манер! Не удивлюсь, если тебя даже на порог учебного заведения не пустят, — хмыкнула Ритка, бесцеремонно вторгаясь обратно в ряды нормальных водителей, которые ждали, когда рассосется пробка. При этом она едва не снесла бампер черного мерса, из которого высунулся недовольный дяденька. Правда, стоило ему увидеть сестру, и он расплылся в глуповатой улыбке. Баран!

— Ритка, зачем так стараться, если меня, по-твоему, на порог не пустят? Может, рванем в ресторан и объедимся вкусняшек? Я могу позвонить друзьям, они подтянуться.

— Нет, я обещала отцу, что отвезу тебя и прослежу за ходом беседы, так что ты под моей личной опекой, и я за тебя головой отвечаю. Пора взрослеть, Аленушка, и оставить своих гопников-друзей там, где им самое место.

— Они мои друзья! — повысила я голос, не позволяя думать никому, включая самой себе, что никакие они мне не друзья на самом деле. Я и с Андреем-то шашни водила только для того, чтобы папочку позлить и так устала от его приставаний, что последние месяцы учебы в школе старалась избегать его общества. Жаль, получалось плохо, потому что Андрей привык получать то, что хочет, а меня он давно хотел и ждал того момента, когда я скажу «да» на все его притязания.

— Не понимаю тебя, Аленушка, — сестра горько вздохнула, отчего ее пухлые губки сложились в премилую дугу, — чего тебе не хватает? Денег у нас достаточно, возможностей и того больше, а ты из какого-то ослиного упрямства упускаешь шанс поступить в престижный столичный ВУЗ, предпочитая оставаться в этом городке? Переехала бы ко мне, пока не обустроилась, виделись бы чаще.

— Мне хватает общения, — огрызнулась я, вспоминая часовые наставления Ритки по видеосвязи. Она с меня не слазила, полируя мозг нравоучениями, а жить с ней значило бы попасть на прием психотерапевта-вервульфа, жаждущего твоей крови. Нет уж, спасибо. К тому же я обещала одному лощеному ботану, что поступлю именно в этот универ, и собиралась сдержать обещание. Не потому, что боялась отмщения Костика Жукова, а, скорее, из любопытства. Мы, конечно, давно не общались, но память о тех светлых днях, когда он надоедал мне своим вниманием, осталась в голове и иногда напоминала о себе сосущей болью в области желудка. Я собиралась выяснить, как называется этот недуг, и вырвать его из себя с корнем.

— Мне Костя недавно звонил, — зачем-то ляпнула я вслух, хотя и не собиралась. Однажды, когда Ритка депрессировала по поводу свадьбы Антоши, я рассказала ей о приставале Константине, и сестра очень удивилась.

«И на такую странную личность, как ты, найдется свой человек. Держалась бы за него, как за спасительный круг, Аленушка, а не отсылала, куда подальше. Такой красивый мальчик, такой благородный…»

В общем, я точно уже и не помнила, как изливалась моя сестра по поводу Костика, но точно знала, что она его не забыла.

— Позвонил значит? — сестра вздохнула и сжала тонкие пальцы на руле, закусив губу. Я прекрасно понимала, о ком она сейчас думала, но имя «Антон» в нашей семье с некоторых пор не произносилось. — И что сказал?

— Напомнил об одном давнем уговоре и просил встретиться после окончательного поступления в универ. — Ответила я, делая вид, что меня это не трогает. В самом деле, Жуков являлся моим персональным раздражителем, так, что изменилось? Неужели я заскучала по его навязчивому обществу?

— Он показался мне правильным мальчиком, Аленушка, благородным. У него такой взгляд честный…

— Пресный, — перебила я сестру, снова лопая пузырь из розовой жвачки. — Ну, скажи, кто захочет встречаться с таким занудой, как Жуков? О чем с ним разговаривать, Рит, об экологических коллапсах?

— Почему бы и нет, — с раздражением ответила сестра, надавливая на тормоза и ударяя кулачком по сигналу. — Нет, это невыносимо! Когда уже отец переедет из этого города в нормальный населенный пункт? Сколько уже ремонтируют эту дорогу? Вечность? И постоянные пробки, хуже, чем на Садовом!

Я не слушала излияния сестры, вставляя в уши крошечные наушники и включая свой плейлист, в котором сохранилось пару песен, когда-то перекинутых мне Костиком.

«Как он меня встретит? Что скажет?»

На пороге здания университета столпились абитуриенты, желающие узнать, как прошли вступительные экзамены у таких же собратий по несчастью, как они сами. Я протиснулась мимо группки ухоженных девиц, очаровывающих парней-старшекурсников, которые зачем-то ошивались поблизости, и с сестрой под руку вошла внутрь, рассматривая огромный холл, мраморную лестницу, охватывающую все четыре этажа здания, деревянные парапеты, на которых восседали парни и девчонки, забыв о правилах безопасности, зеленую пальму в необъятной кадке и белый стенд в пол стены, на котором маркерами расписали, куда следует двигаться абитуриентам.

— Пошли, нам на третий, — быстро сориентировалась Ритка, потащив меня к лестнице. Ойкнув от неожиданности, я побежала следом за ней, успев разглядеть знакомое лицо высокого парня с бритым затылком.

«Андрей»

Внутри все похолодело, но ошибиться я никак не могла. Это он! Мой бывший одноклассник из мухосранской школы, который всегда орал на весь класс, что ноги его не будет ни в одном универе этого мира. Что же, в таком случае, он тут делает?!

Я спрятала глаза и поспешила за сестрой, стараясь не высовываться.

Последние месяцы я игнорировала Андрея, всячески избегая общения с ним, но парень очень настойчиво добивался моего внимания. Однажды я сказала, что меня раздражают курящие парни, и он забил на сигареты, а позже хвалился перед друзьями тем, что так быстро избавился от вредной привычки. А на выпускной бал Андрей приехал за мной на шикарной тачке, показываясь перед отцом истинным джентльменом — при галстуке и в белоснежной рубашке. Хорошо, что длинные рукава прикрывали татуированные руки Андрея, иначе папочка никогда бы не отпустил меня с ним на бал. Мы танцевали и много смеялись, но я сбежала, как только почувствовала, что от парня разит алкоголем. Как бы он не надеялся на то, что я отдам ему свою девственность по завершении школы, оправдывать надежд парня я не собиралась. Это моя девственность, и мне решать, когда и с кем я ее лишусь, но точно не с Андреем!

«Что же он здесь делает?!»

Я столько времени игнорировала звонки и сообщения парня, что наделась на его понимание. Школа окончена, наши пути разошлись, и никакого сожаления я по этому поводу не испытываю, а ты? Оказалось, у Андрея просто безграничный лимит терпения, и он не собирается соглашаться с моим мнением. Или я перенервничала и надумала себе того, чего нет?

— Городничая? — окликнула меня худощавая женщина в сером платье с коротким рукавом и стильной мальчишеской прической. Ее понимающая улыбка и добрый взгляд кого-то напомнили мне, но кого я так и не успела вспомнить, потому что сестра подскочила к незнакомой женщине и начала расспрашивать ее о моих шансах на поступление.