Страница 5 из 14
– Помнится, он заявил об опасности, которую человек, мешающий ему жить, представляет для тебя.
Я недовольно поморщился.
– Глупая попытка добиться согласия на почве якобы общих интересов.
– А если нет?
– Тогда ты сама себе противоречишь, утверждая, что он не мог знать, с кем именно говорит!
– А вдруг знал?
Вот же беда с этими женщинами. Не удивительно, что в науке почти не существует теорий ими созданных. Мужчина, раз утвердившись в чём-то, будет до конца отстаивать свою точку зрения. А слабый пол вот вам, пожалуйста – меняет мнение, словно наряды в примерочной кабинке!
– Откуда, скажи на милость, он мог это знать? – стараясь не показывать раздражения, спросил я. – Не от посредника же, мир его праху.
Она пожала своими красивыми плечами. Тонкий шёлк кимоно только подчёркивал изящество их линии.
– Возможно от того самого «опасного» человека.
– Звучит нелепо, – проворчал я.
Действительно, тогда выходило нечто несусветное. Негодяй сам подсказал толстяку, к кому обратиться, с целью заказать свою ликвидацию!
– А этот мифический злодей, откуда меня мог знать?
Изабелл развела руками.
– Утверждать, что никто в мире кроме самих вестников не знает тебя, было бы преувеличением, – произнесла она.
И была, по сути, права. Порой я всё же допускал ошибки и нарушал собственное правило никогда не оставлять живых свидетелей. Навскидку можно вспомнить старого полковника – командира наёмников. Он здорово помог мне в деле с Генри Монтгомери, и я в благодарность не убил его. Или бойцы, оставшиеся от отряда Тигра после победы над Канцлером. Случались и другие. Но эти были из совсем недалёкого прошлого. Любой из них мог проболтаться пусть даже ненамеренно. Полковник, к примеру, в силу преклонного возраста. Старые вояки любят вспоминать свои подвиги и рассказывать о них любому, кто готов слушать. А люди Тигра как мне помнится, весьма уважали хорошую выпивку. После гибели своего командира могли разбрестись по параллелям. Возвращаться им было некуда. Их мир, как и мой, однажды уничтожили, испытав на нём новое биологическое оружие. А алкоголь очень располагает к беседе. В общем, источников информации для пытливого целенаправленного исследователя вполне хватало.
– Что ж, – решил я, – тогда нам стоит серьёзно поговорить с нашим несостоявшимся нанимателем. Свяжись с ним. Только не пугай заранее. Он знает тебя как Леди Монтгомери – владелицу заводов, рудников и космолётов. Договорись о встрече.
– По какому поводу?
– Не поверю, чтобы у двух крупнейших мировых дельцов не нашлось повода для встречи. Предложи продать что-нибудь из своих активов, или вложиться в какой-то его проект. Главное вытащить его на встречу. А там уж я заставлю его открыть имя того «опасного» во всех отношениях человека.
– В этом я не сомневаюсь. Вот только наш толстячок может и трус, но не дурак. После истории с завещанием моего отца всему свету известно о моей связи с вестниками. А о взрыве на стадионе сейчас трезвонят на каждом углу, как и о моём чудесном спасении. Он легко сложит два и два, и догадается в чём дело!
– И что с того? Наверняка он этого знать не может. А нам главное добиться свидания. Пусть назначит его в любом месте, которое посчитает для себя безопасным.
Изабелл посмотрела на меня как на непонятливого ребёнка.
– Ты забываешь о его трусости. Да едва он заподозрит, зачем я в действительности хочу его видеть, то вместо встречи забьётся в такую глубокую щель, что его оттуда никакими клещами не вытащишь!
– О, боже! – я застонал. – Ну, придумай что-нибудь. Назначь ему свидание, в конце концов! Помнится он у нас большой любитель женской ласки (во всех смыслах).
Моя несравненная отрицательно покачала головой.
– Даже такой самовлюблённый ловелас не поверит в мою внезапно вспыхнувшую страсть к его необъятному телу. Те пчелки, которые услаждают его, жужжат исключительно за деньги и прочие цацки. Мне и пытаться не стоит.
И она снова была права. Как это не прискорбно. Однако других зацепок, кроме почти вскользь упомянутого толстяком врага представляющего для нас опасность, сейчас просто не имелось. И получить имя можно было только от него. А значит, других вариантов кроме как допросить (при необходимости с пристрастием) нашего незадачливого нанимателя не существовало. Срочно требовалась плодотворная идея.
Вдруг Белла ни слова не говоря мне, активировала внутреннюю связь и распорядилась:
– Свяжитесь с секретарём господина Вергидиса и выясните, где его можно застать в ближайшие полчаса.
– Одну минуту, Леди Монтгомери.
Поймав мой удивлённый взгляд супруга подмигнула.
– Не оставим нашему трусишке времени на размышления!
В этот момент пришёл ответ. Хорошо поставленным голосом референт сообщил:
– Господин Вергидис находится у себя дома и в ближайшее время никуда не собирается. Но через два часа подадут обед.
О, да! Для такого человека обед – весьма важное событие, раз о нём отдельно сообщают, как о заседании правительства, подумал я.
– Сообщите господину Вергидису, что я буду у него с визитом через час. Распорядитесь подать машину через тридцать минут.
– Да, Леди.
– Жди меня в машине. Я только оденусь, – это уже было сказано мне.
В это невозможно поверить. Моя супруга планировала потратить на сборы менее получаса! С другой стороны светским визитом готовящуюся авантюру не назовёшь. И всё же женщина есть женщина! Я буду сильно удивлён, если она действительно окажется готова так скоро.
И она-таки меня поразила! Ровно через тридцать минут роскошный лимузин, предназначенный именно для таких выездов, мягко плыл вверх по серпантину, навстречу розовеющему летнему вечеру. Белла была в тёмно-синем облегающем платье с разрезом справа, доходившим едва не до талии. Не знай я свою жену, мог бы подумать, что она действительно собирается соблазнить этого господина Вергидиса. На самом деле разрез требовался, дабы не сковывать движений ног в случае рукопашной схватки или необходимости бежать.
– А ты уверена, что после твоего звонка наш свидетель не собрался так же быстро и не дал дёру? – поинтересовался я.
Мы медленно ехали по как всегда запруженным городским улицам. От водителя нас отделяло звука- и светонепроницаемая перегородка.
– Никуда он теперь не денется, – ответ Беллы прозвучал уверенно.
Поймав мой скептический взгляд, она вздохнула и принялась объяснять.
– Высшее общество только со стороны видится праздным и независимым от условностей. На самом деле ничего более ограниченного со всех сторон этими самыми условностями в мире не найти! Существует огромное количество не писаных правил, нарушитель которых невзирая ни на какие прошлые заслуги рискует превратиться в изгоя.
– И какое правило нарушит господин Вергидис, если станет нас дожидаться?
– Мой референт ведь недаром уточнил, что хозяин дома и в ближайшее до обеда время никуда не собирается. После того как ему сообщили о моём визите с его стороны станет верхом неприличия не принять меня.
– Мало ли какой предлог он придумает, – пожал я плечами. – Внезапно возникшее срочное дело, например.
Изабелл улыбнулась одной из своих коварных улыбок. Так, наверное, улыбается паучиха над бесплодными потугами мухи выбраться из липких сетей её паутины.
– Я не оставила ему пути к отступлению! А вот если бы я предложила деловую встречу, и мы стали обсуждать удобное нам обоим место и время, то он бы точно нашёл уйму причин, как можно более отсрочить её.
Всё же меня продолжали одолевать сомнения.
– Он может просто отказаться принять тебя.
Леди надула губки в притворной обиде.
– Фи! Это станет верхом неприличия и оскорблением! Секретарь должен был в таком случае сразу сообщить, что его господин не принимает.
– Что ж, посмотрим.
Белла положила голову на моё плечо.
– Не переживай, дорогой! Он примет меня. Хотя бы из любопытства. Поверь, внезапное предложение деловой встречи от того с кем ранее никогда по бизнесу не пересекался, выглядит во сто крат подозрительнее спонтанного визита салонной знакомой!