Страница 8 из 19
Лорт-и-Морт тяжело опустился на мягкое кресло с подлокотниками. Нарре Скиг поспешно помог ему сесть. Странно было видеть, что один старик угождал другому, будто тот старше его. Но Лорт-и-Морт и был старше, на пятьсот семилуний точно.
– Дети, то, что вы сейчас узнаете, неизвестно даже многим присутствующим в зале.
Лорт-и-Морт развязал тесёмки воротника своей накидки, хотя в комнате прохладно:
– Я буду говорить, а вы не стесняйтесь прерывать. Вопросы помогают понять истину. Беспрекословное послушание – её скрывает.
– М-м, тогда вопрос. Что с нами будет? Казнят?
Лорт-и-Морт повернулся к Нарре Скигу:
– Ты чего им наговорил?
– Только намекнул на последствия.
– Совсем запугал детей. Нет, дорогие мои, вы будете жить… пока что. Государство Химмельблю давно отказалось от наказания смертью. Используя свою военную силу, навязало и остальным странам Голдивара просвещённые законы сохранения жизни.
При упоминании превосходства Химмельблю Аделла Лью и Хадонк Джексон возмутились, но смолчали.
– Вам четверым придётся искупить вину, – продолжал Лорт-и-Морт. – А для этого рискнёте жизнями. Вам же не привыкать, детишки, ведь вы смело сорвали покровы тайны с Триединого… Что же, в своё время люди древности сделали нечто похожее.
Нарре Скиг раскатал на столе рулль умственного образа. Причём один в один такой, каким фулели потешали зрителей на ярмарках. Создавая бесплотные образы, они оживляли сказки, легенды и анекдоты.
Аделла Лью не удержалась от усмешки:
– Вы будете посвящать нас в великую тайну, используя развлекательный умобраз?
– Хо-хо, девушка, давно установлено, что молодёжь лучше воспринимает рассказ в картинках, нежели в степенном диалоге с мудрецом.
– «Показывай, а не рассказывай» – вот девиз фулелей, фабрикующих рулли умобразов, – вспомнила я.
– Верно, Бленда. Хотя ты осилила скучнейшее повествование косноязычного Скро Мантиса без увлекательных картинок, хо-хо.
Перед нами возник дымчатый рисунок неизвестного города. На горизонте узнала силуэт Щербатых Гор, но выглядели они едва знакомо. Не хватало ещё чего-то, но я не могла понять, что именно.
– Это началось более трёх тысяч семилуний тому назад, – начал Лорт-и-Морт. – В ту эпоху, когда никакого Семилуния ещё не было, а те, кто рождались магами, не понимали своего дара и не развивали его. Академий тоже не было, знания изредка передавались от одного мага к другому. А, как известно, если не начать обучение в детстве, то к двадцати семи семилуниям дар игры на магических струнах выветривается полностью. Маги существовали сами по себе. Они были так редки, что считались выдумками.
2
Умобраз развернулся на весь стол, показывая древний город в деталях:
Люди в старинной одежде возделывают поля, используя примитивные орудия. Нет даже человекоподобных слоггеров, которые в наши дни трудятся на самых грязных работах, будучи сами созданы из камней, грязи и простецкого заклинания соединения.
– Не было ни Голдиварского Тракта, который связывает все города нашего мира, ни Голдиварского Объединения Наций, – продолжал Лорт-и-Морт.
– М-м, но мы же знаем это из уроков истории?
– Говори за себя, Слюбор, – крикнула Аделла Лью. – Я слишком часто пропускала занятия.
– Тогда перейду к главному. – Лорт-и-Морт замолчал, словно размышляя, не добавить ли «хо-хо». Но продолжил без смеха: – Был один маг… Имя его проклято и забыто. Он первым осознал, что Вселенная связана магическими струнами, которые и являются основой всего сущего. Он был умён и упорен. Скоро он овладел наукой игры на этих струнах. Даже не овладел… а создал её с нуля.
Мы перевели взгляды с Лорт-и-Морта на картинку умобраза.
В умобразе отображается какая-то деревня. Над ней возвышается гигантский человек в тёмном плаще. Лицо закрыто капюшоном. Взмах руки: небеса раскрываются, образовывая знакомое свечение Портала Переброски.
Вылетают полчища драконов. Пикируют к земле, раскрывают пасти, поливая деревню огнём. Люди и деревянные хижины вспыхивают, как сухая трава. Вода в реке испаряется. Драконы разлетаются, оставив на месте деревни выжженное пятно с редкими чёрными пеньками и комочками горелых людей… Уцелевшие бегут в лес, но драконы настигают их, сжигая вместе с деревьями.
Картинка умобраза была такой реалистичной, что мы не могли смотреть на смерти и мучения людей. Хадонк отвёл глаза. Аделла украдкой утёрла слезу, пробормотав: «Ах, какие сильные драконы». Слюбор отвернулся, прикрыв рот рукавом. У меня же лицо было мокрым от слёз.
Отметив, что мы едва держимся, Лорт-и-Морт остановил умобраз. Драконы и пламя замерли.
– Пфуй, – выдохнула Аделла. – И почему люди, приобретя безграничную силу, начинают творить мерзости?
– О-хо-хо, а ты, номасийка, что собиралась творить, приобретя неограниченные магические способности?
Аделла Лью смутилась:
– Ну, уж точно – не жечь ни в чём неповинных людей.
– А если бы ты решила, что они повинны, то сожгла бы?
– Я не понимаю, – прервала я. – Этот маг был добрый или злой?
– Ты подошла к самому главному. Добро и зло – главные символы религии, Трибожия, объединяющей почти всех людей Голдивара. Даже двубожники Нип Понга или многобожники Деш-Раджа пользуются разграничением, что есть добро, а что зло. На этом разграничении строим свою магию, совершаем поступки, определяем, кто друг, а кто враг… Но суть в том, что ни добра, ни зла не существует.
– Это не новость, – быстро сказала я. – Скро Мантис писал…
– Не спеши, Бленда, дойдём и до твоего кумира, – подал голос Нарре Скиг.
– Итак, нет добра и зла, а есть равновесие пустоты, которое нарушается по желанию человека. Первый маг это понял и основал свою силу на нарушении равновесия. Он так глубоко проник в суть магических струн, что перевёл все доступные его разумению струны в подчинение своей воле.
– Власть над властью?
– Он тоже так считал. Думал, что стал единоличным посредником между магическими силами и людьми. Не учёл, что чем дольше пытаешься удержать перекошенное равновесие, тем сильнее становится натяжение. Созидание и разрушение – основы Вселенной. Для созидания необходимо разрушение, а разрушение – это созидательный акт.
Умобраз пришёл в движение.
Мы увидели, как Триединый Первомаг насылает на городские стены тысячи человекоподобных слоггеров, созданных из камней, дерева или железной руды. Двурукие и двуногие болванки, без лиц и выступающих частей тела, лезут на стены. Защитники крошат их головы молотами, дырявят туловища копьями… но разве можно причинить вред существу из праха?
Скоро город наводняется слоггерами. Не делая разницы между человеком, животным или бездушным предметом, они с одинаковой монотонностью крушат всё на своём пути. Каменными кулаками разбивают черепа загнанных в тупики улиц людей, сбивают цветочные горшки, разбивают в щепки телеги, перебивают ноги хортам, которые мечутся на привязи…
– Эх, – не вытерпел Хадонк. – Разве они не знали, что слоггера легко уничтожить руллем разложения? Даже магом быть не обязательно!
– М-м, не забывай, маги ещё разобщены и не знают своей силы, – возразил Слюбор. – Откуда они возьмут какие-то рулли, если до появления Академии, в которой их изобретут ещё много сотен семилуний?
Я закрыла лицо руками:
– Кэр Лорт-и-Морт, только не говорите… не говорите, что мы снова выпустили это зло в мир?
– Хо-хо, девочка, я ждал, что именно ты первая догадаешься.
– Ну и ладно? В чём беда? – закричала Аделла. – Он-то ушёл в чужой мир, а не наш. Чего переживать? Пусть теперь угольный народ Мат-Вея переживает.
– Не будем забегать вперёд, – Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. Рулль скрутился обратно в трубочку, убирая от нас видения крови и смерти.