В следующей жизни

– Почему я не мерзну? – спросил он, наконец, растерянно, – мороз, я в одном костюмчике, а мне совсем не холодно.

– Вы больше не состоите из плоти и крови. – Ответил Борис. – Вам может быть тепло или холодно в нашем мире, а в этом – нет.

– А из чего я состою?

– Из совсем других материй. Земной науке они не известны.

– Понятно, – буркнул Алеша, хотя ему было совершенно ничего не понятно.

– Нам туда! – сказал Борис и свернул вправо от главной аллеи.

Там посреди белого снега чернела могила. В холм мерзлой земли были воткнуты две лопаты.

– Это здесь меня закопают? – спросил Алеша. Борис утвердительно кивнул. Алеша заглянул в могилу.

– За что? За что мне этот кошмар? Что я такого сделал?

Бабушка молча обняла своего внука.

– Собственно, абсолютно все проходят через этот кошмар. Ничего особенного. А вам еще повезло, у некоторых и могил-то нет. – Борис усмехнулся.

– Как можно быть таким циником? – Закричал Алеша. Ему нестерпимо захотелось ударить этого бесчувственного человека. Дать кулаком в глаз. Испортить его распрекрасную физиономию. Сдержался. Бабушка, будто это почувствовала и крепче сжала Алешу в объятьях. По его щекам ползли слезы.

Вскоре в начале аллеи показалась похоронная процессия. Четверо мужчин: отец и трое друзей Алеши несли гроб. За гробом шло человек тридцать. Не густо, подумал Алеша. Сколько у него было знакомых? Несколько десятков, а то и сотен, а на похороны, значит, пришла лишь горстка людей. Алешу захлестнуло чувством обиды. Сердце сжалось от злости.

Мать, сестра. Обе плачут. Бабушка и дедушка по материнской линии. Дядюшка с тетушкой. Двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы. Коллеги. Друзья. Машка, девушка, с которой он встречался последние несколько месяцев. Она хорошая, жалко ее – заботилась о нем, в больницу к нему каждый день бегала, все надеялась, что он выживет. Да он и сам надеялся. Черт! У него же столько баб было! Где они все? Он умер, а им все равно? А говорили: люблю – не могу! Страдали, когда он от них уходил, бегали за ним! А сейчас все, не нужен никому? Сучки! Лицемерки! Никому нельзя верить!

Гроб поставили на табуретки рядом с могилой.

– Теперь можно попрощаться с покойным! – объявила Алешина тетка со стороны матери – она всегда занималась организацией семейных торжеств. Она первая подошла к гробу, наклонилась, поцеловала Алешино тело в лоб и громко произнесла, – спи спокойно, Алешенька! Ты был хорошим мальчиком, добрым, отзывчивым. Мы будем помнить о тебе всегда!

– Можно я тоже подойду посмотрю на себя мертвого? – спросил Алеша у Бориса. Тот кивнул. Алеша двинулся к гробу. Он шел среди близких ему людей, а они не видели его, не знали, что он рядом. Алеша заглянул в гроб. Там лежало его мертвое тело. Он себя не узнал. Это совсем не то, что смотреть на себя в зеркало. Там можно улыбнуться, как хочешь, гордо задрать подбородок, хитро прищуриться. Лицо человека в гробу было неподвижным. Оно застыло в гримасе боли. Было оно худым, имело зеленоватый оттенок. Этот человек, лежащий в гробу, был старше Алеши лет на пятнадцать.

      Алеше было невыносимо даже смотреть на себя мертвого, но он все же нашел в себе силы поцеловать собственный труп в лоб. Он должен был попрощаться с собой прежним. Алеша не успел отойти от гроба, как прямо сквозь него прошла его мать. Алеша застыл от ужаса. Надо привыкать, теперь у него нет тела в земном понимании. Нет, оно есть, вот оно лежит мертвое перед ним, но через несколько минут оно будет погребено под двумя метрами земли. Мать обняла мертвого Алешу и разразилась рыданиями.

– Мама, я рядом! Я здесь! Я умер, но я жив! – кричит ей Алеша, но она его не слышит. – Мама! Мама!

Это невозможно вынести. Алеша бежит куда-то в сторону между оградками чужих могил, валится в снег и плачет. Он возвращается через несколько минут. Будто бы уже спокойный. Он видит, как бабушка переходит от одного родственника к другому, что-то им говорит, гладит их по голове, плачет. Еще он заметил трех новых персонажей, которые появились на кладбище, пока он лил слезы, лежа в снегу.

Одна из них та самая Алина, путешественница, которой он так люто завидовал. Выглядит она неважно – лицо совсем без косметики, опухшее. Неужели плакала по нему? Почему? Они ведь расстались много лет назад. Он ее бросил. Сбежал без объяснения причин. А она на похороны пришла. Всегда была ненормальной. Двое других были явно из того мира, к которому принадлежал сейчас Алеша, то есть из потустороннего. Один высокий худой мужчина лет сорока пяти с желчным выражением лица. Другой, наоборот, пухлый коротышка с добродушным лицом и румянцем во все щеки. Оба они бродили между участниками похорон и что-то записывали в блокноты.

Алеша подошел к Борису.

– Кто эти люди?

– Эти господа? – Борис усмехнулся, – боюсь, именно от этих господ во многом зависит ваша дальнейшая судьба. – Алеша вопросительно посмотрел на Бориса. – Дело в том, что тощий – это помощник прокурора, а толстяк – помощник адвоката.

– А что они здесь делают?

– Они здесь на работе. Записывают разговоры ваших близких, фиксируют их реакцию на вашу смерть: кто плачет, кто не плачет, кто искренне скорбит, кто просто делает вид.

– Это еще зачем?

– Как зачем? Все это будет использовано в суде.

– Когда будет суд?

– Через две недели. Мой вам совет – не думайте пока об этом. Лучше попрощайтесь с родными. Когда еще снова увидитесь?

Алеша хотел было возразить просто из духа противоречия, Борис с его советами и цинизмом порядком его раздражал, но не стал. И в самом деле, когда он еще увидит своих родителей, родственников и друзей? Алеша подошел к каждому из них, попросил прощения, сказал теплые слова. Между тем, гроб подняли с табуреток и начали опускать в могилу. На это Алеша смотреть уже не мог. Он снова побежал между оградками куда-то в сторону, подальше от собственной могилы. Возле одного старого, ржавого покосившегося креста он наткнулся на Алину. Она сидела в сугробе. Лицо ее было закрыто руками. Она плакала. Достала из кармана бумажную салфетку, шумно высморкалась и начала шептать.

– Леша! Лешенька! Ну почему ты умер? Почему? Это не справедливо! Ты же такой молодой! Если бы я знала, что ты болен! Я не знаю, что бы я сделала, но я бы что-нибудь сделала. Я бы сидела у твоей постели и читала бы тебе вслух твои любимые книги. Я бы покупала тебе самые дорогие лекарства. Почему ты умер? Как я теперь совсем без тебя? Зачем мне жить? Зачем? Зачем? Господи, почему ты так с ним поступил? Я же молилась за него! Каждый день молилась!

Она снова залилась слезами.

– Она что, все еще меня любит? – удивился Алеша. – Как такое может быть? Столько лет прошло. Он ее ненавидел, а она его любила? Она не звонила ему, не писала. Он думал, она о нем забыла. Выходит, она просто не хотела лезть в его жизнь, не хотела ему мешать. Выходит, она простила ему то, что он ее бросил. Она не держала на него зла, а он ее ненавидел.

Алеша вдруг почувствовал себя подлецом. Ему захотелось сделать что-то хорошее для этой женщины. Он присел перед ней. Провел рукой по лицу, пытаясь утереть слезы. Ничего не получилось. А она вдруг посмотрела прямо ему в глаза.

– Леша, ты здесь? – спросила она.

– Да, я здесь. – Отозвался он.

Она его не услышала, но будто поняла, что он находится прямо перед ней.

– Леша, я люблю тебя, слышишь? – сказала она, продолжая смотреть ему в глаза. – Люблю и буду любить. Я тебя за все прощаю и не держу на тебя зла. Надеюсь, ты тоже меня за все простил.

– Простил, – соврал Алеша.

– Я напишу книгу о тебе, и ты останешься жить. Обещаю.

– Прощай.

– Прощай.

Город на Волге. Квартира Алины.

Она готова была поклясться чем угодно, что он был там, на заброшенной могиле. Она ничем не могла подкрепить эту свою уверенность. Ни одного аргумента в пользу его присутствия. Она не видела его, не слышала, не осязала, не обоняла. И все же. Она знала, что он был там, что он слышал ее слова, обращенные к нему.