В следующей жизни

Да, теперь он понял. У нее горе. Ну, он и влип. Он с тоской смотрит на дверь. Как бы сбежать? Почему он должен сидеть здесь с этой русской? Он даже не знает, как ее зовут. Почему он должен ей сочувствовать? При других обстоятельствах эта история могла бы быть очень даже пикантной. Ночь, отель, он и она вдвоем в номере… А тут… Умер у нее кто-то. Зачем он к ней вообще подошел? Зачем? Вечно страдает из-за своей доброты. Он допивает виски. Она подливает еще. Кто ее просил?

– Алина, – говорит она, и протягивает ему свою пораненную руку. Нужно бы ее продезинфицировать и перевязать. Алина, это что ее имя?

– Эмин, – говорит он и пожимает протянутую ему руку. Гладкая, нежная, теплая.

– Эмин, – повторяет она. – Эмин. Красивое имя. – Она смотрит на него. Он не понимает этого взгляда. Это ведь ему только кажется, что она смотрит на него оценивающе? – ты тоже красивый, как и твое имя. О чем она говорит?

– May I go? – спрашивает он осторожно. Она кивает. Он поднимается, ставит свой стакан с недопитым виски на стол. Она тоже поднимается. Они стоят совсем близко друг к другу. Она, пожалуй, красивая. Сейчас просто плохо выглядит из-за того, что так долго плакала. Глаза голубые. И почему у нее именно сегодня друг умер? Хотя, если бы этот друг не умер, то он к ней бы не подошел. Не решился бы. Или не заметил бы. Почему он должен уходить?

– Good bye! – говорит он.

– Прощай! – отзывается она, обнимает его за шею и целует в губы.

Она сумасшедшая? А губы у нее мягкие. Приятные.

Ее руки уже под его толстовкой. Она точно сумасшедшая.

Утром она поцеловала его в щеку и закрыла за ним дверь.

Царствие небесное. Сектор досудебного ожидания.

Дом мечты… Сначала Алеша жил с матерью, отцом, бабушкой и дедушкой в маленькой двухкомнатной квартирке. Потом он снова жил в маленькой двухкомнатной квартире, но в другой. Теперь уже только с родителями и младшей сестрой. Потом отец ушел. Потом ушел сам Алеша – вырос и захотел жить самостоятельно. Он, то снимал плохонькие однокомнатные квартиры, то обитал у своих любовниц в их небольших квартирах. О доме он даже мечтать не мог. Алеша был небогат. Много работал, но зарабатывал мало. Деньги будто бы избегали Алешу. Они к нему не шли. Это его удручало. Отравляло существование. Ему хотелось носить дорогую одежду, ездить на приличной машине, путешествовать, но он не мог себе этого позволить. Не было у него ни дорогой одежды, ни машины и за границей он ни разу не был. И уже не побывает. И богатым не станет. Жизнь закончилась, а он ничего не успел. У него даже ребенка нет. Все казалось, что он еще слишком молод, чтобы иметь детей. Так дорожил своей свободой! Высшая ценность! Ха-ха! Идиот! И теперь ничего после него не осталось. Интересно, хоть кто-нибудь заплакал о нем? Алеше стало невыносимо грустно.

Дом. Наверное, стоит попробовать создать дом. Все что угодно, лишь бы не думать о своей жизни. Он хочет дом у моря. Он ведь не был на море уже много лет. Море… Алеша направился к двери, которая по его подсчетам должна служить выходом из его жилища. Осторожно ее открыл. За дверью оказался бесконечный светлый паркет, который Алеша создал вчера, небо и солнце. Ничего не изменилось. Даже кровать с балдахином и два кресла остались. Он сделал несколько шагов по паркету и обернулся. Его ночное пристанище снаружи напоминало гигантскую коробку для обуви. И в самом деле, небогатая фантазия у этого Бориса, подумал Алеша.

Он закрыл глаза и представил себе бирюзовое море, белый песочек, пальмы. Точнее, он представил себе фотографию из какой-то экзотической станы, которую он увидел у одной из своих подружек. Ему так туда захотелось тогда! Но он не мог поехать, потому что у него как всегда не было денег. Он, когда эту фотографию увидел, подружку свою возненавидел на мгновение – она может ехать, куда захочет, а он нет. Несправедливо. Даже у этой девчонки денег больше, чем у него. Почему? От девчонки он ушел через месяц. Надоела, во-первых, и не мог он ей простить, что она зарабатывает больше, чем он – это, во-вторых. А в– третьих – у нее профессия была: блогер-путешественник. Он несколько лет дальше родительской дачи не выезжал, а она по всему миру болтается, да еще и зарабатывает на этом. Жить рядом с таким источником раздражения очень тяжело. К тому же, пока она со своим компьютером где-то на Гоа загорала, он такую красавицу встретил!

Алеша прогнал из головы воспоминание об этой женщине. Вдруг это воспоминание как-то помешает процессу творения. Он снова представил ту фотографию. Потом вдруг подумал, что нужно определить точно свое местонахождение в этой фантазии, а то окажешься еще где-то в море, в ста верстах от берега. Так и утонуть можно. А можно ли умереть, если ты уже умер? Алеша усмехнулся.

Так, еще раз. Море, белый песок, пальмы, Алеша стоит на кромке прибоя. Волны гладят его ступни. Для верности Алеша представил себе еще шум моря, и в тот же миг почувствовал, что его ноги находятся в воде. Он открыл глаза. Да, все, как в его воображении. Паркет, кровать с балдахином, два кресла и гигантская коробка для обуви исчезли.

Отлично! Господи! Может, я в раю? Подумал Алеша, и ему захотелось помолиться. Но он не умел этого делать. Поэтому он просто сказал: «Спасибо, Господи! Хотя бы после смерти ты исполнил мою мечту!» – это и была Алешина молитва.

Он разделся догола и побежал в море. Бежал, пока было мелко, потом поплыл. Господи, как хорошо! Как хорошо! Спасибо тебе, господи! Как хорошо, что я умер!

Он вышел из моря. Вот теперь можно придумать дом. Ему снова вспомнилась та путешественница. Почему-то до сих пор, то есть даже после смерти, когда он думал о ней, его захлестывало волной ненависти. Но если бы он был честен с собой, он бы понял, что это была не ненависть, а обыкновенная зависть. Он знал за собой этот грех, но предпочитал его не замечать. Зависть – это так неблагородно, а он порядочный человек. Так вот, он вспомнил, как Алина рассказывала про визуализацию: нужно представить все в мельчайших подробностях, тогда она станет реальностью.

Дом… Дом…Фотография в журнале об интерьере. Дом, на берегу океана. Очень много стекла. Террасы. Панорамные окна. Он тогда подумал, что именно в этом доме он хотел бы жить. Иметь много денег. Не ходить на службу. Сидеть на берегу, пить красное вино, загорать, купаться, иногда рыбачить, любить красивых женщин. Каждый день разных. Никогда не повторяться. Да, и еще не искать этих женщин. Он хотел, чтобы они сами к нему приходили. Ближе к вечеру.

      Алеша закрыл глаза и в своем воображении начал вписывать дом в уже имеющийся пейзаж. Главное, не ошибиться с пропорциями. Открыл глаза. Да, вот он, дом мечты. Похож на тот, с картинки. Внутри он, наверное, пустой. Алеша медленно шел к дому и боялся: а вдруг исчезнет? Вдруг это мираж? Как в пустыне. Алеша приблизился к дому, поднялся по ступеням террасы: вроде, они настоящие: из беленого дерева, нагретого солнцем. Алеша на секунду замер, обернулся к океану – прекрасный вид! Великолепный!

Алеша зашел в тень террасы. Как он и предполагал, мебели там не было. Алеша открыл стеклянную дверь и оказался в огромном пустом помещении, залитом солнечным светом. В углу Алеша заметил лестницу и бодро взбежал на второй этаж. А там… А там еще три комнаты, санузел и еще одна терраса. Так не бывает, так не бывает, думал Алеша и прыгал от радости, как в детстве, когда ему подарили игрушечную железную дорогу, о которой он мечтал целых два года.

С чего бы начать? Он еще раз пробежался по комнатам второго этажа – выбрал, которая из них будет его спальней. Зажмурился и загадал себе огромную кровать со спинкой из белой кожи. Он хотел, чтобы все в его доме было белое. Видимо, у него тоже не слишком богатая фантазия, как и у Бориса. Кровать появилась…

Через два часа Алеша сидел на террасе своего дома, пил пиво и смотрел на океан. Сидел он в плетеном кресле из ротанга. От солнца его защищала маркиза в белую и синюю полоску. Пиво было теплым и довольно странным на вкус, но все же напиток, который удалось создать Алеше, походил на пиво. Сотворить вино он не рискнул – вспомнил бурду, которую наколдовал вчера. Алеша был счастлив. Абсолютно. Безо всяких «но».