За вратами ада

— Я понял, — ответил Бутч и пополз к скоплению машин.

Он знал, что нужно делать. Выдернуть чеку из гранаты, бросить её так, чтобы перелетела на ту сторону и залечь, а потом, после взрыва, бросить ещё одну. Первая граната полетела, как надо, вот только в полёте у неё отлетел предохранительный рычаг, изменив траекторию полёта. Взрыв прогремел не в гуще врагов, а правее на три ярда, но, судя по воплям за машиной, кого-то осколками задело.

На какое-то время всё затихло, выстрелы от машин раздавались всё реже, да и атакующая сторона начала экономить патроны. Примерно половина людей так и не выбралась из машин, кто-то, возможно, был ещё жив, но старательно изображал покойника, чтобы не привлекать внимание снайперов. Но были и те, кто не оставлял попыток сопротивления.

Бутч подполз ещё ближе, заглянув под крайнюю машину, он разглядел несколько ног и три задницы, обтянутых джинсовой тканью. Парень вынул гранату, выдернул чеку, но бросать её пока не стал. Вместо этого он просунул под машину ствол дробовика и начал стрелять. Три выстрела привели к тому, что с той стороны раздался многоголосый вой, а уже после этого он отпустил предохранительный рычаг, дал ему отскочить и перебросил гранату через машину.

В этот раз всё сработало, как надо. Взрыв прогремел ещё в воздухе, обдав упавших осколками. Вой не прекратился окончательно, но стал гораздо тише.

Но нашлась ещё одна группа, которая сейчас старательно отползала к лесу. Одно направление не было перекрыто снайперским огнём, а потому, тщательно распластавшись по земле, шесть или семь человек ползли вперёд. Среди них были раненые, кто-то оставлял на пожелтевшей траве кровавый след. Оказавшись у кромки спасительного леса, они вскочили и бегом бросились вперёд. Кого-то, возможно, успели бы снять снайперы, но большая часть должна была благополучно скрыться.

Но всё пошло не так. Ещё до того, как они скрылись в лесу, оттуда прогремел громкий выстрел. Голова того, кто бежал первым, взорвалась от попадания тяжёлой пули, а следом опрокинулся назад второй, потом третий. Только тогда они сообразили схватиться за оружие, те, кто не бросил его во время бегства.

Но ответная стрельба пользы не принесла. Их противник метнулся в сторону, отбросив карабин и выхватив револьвер. Из шести выстрелов ни один не прошёл мимо цели. Группа беглецов была уничтожена, а из леса вышел Майлз, который озабоченно вытряхивал из барабана стреляные гильзы. Бутч облегчённо вздохнул.

Их команда собралась перед устроенным побоищем. Никто не опускал оружия, поскольку были уверены, что в машинах ещё остался кто-то живой. Вот только этот кто-то, если он не самоубийца, постарается тихо сидеть до последнего.

— Все целы? — полковник мельком осмотрел команду.

Раненых не было, у Сары была расцарапана щека, но это, скорее всего, было сделано отлетевшими от дерева щепками. Джей слегка прихрамывал, но, опять же, не от ранения, наверное, подвернул ногу, спрыгивая с дерева. Бутч осмотрел себя. Ничего, ранений нет, если не считать отбитого слуха. Но это пройдёт.

Тут Харли разглядел, что на земле по-прежнему сидит связанный Крейг. Тот, сумев каким-то невообразимым способом остаться невредимым, вопил во всё горло, то есть, вопил он во время перестрелки, а теперь сорвал голос и был способен только тихо сипеть. Полковник присел рядом и посмотрел ему в глаза. Взгляд этот Крейгу не понравился. А ещё больше ему не понравилось, что в руке у полковника был зажат нож.

— Вот видишь, Крейг, — с улыбкой сказал Харли. — Армия, полиция и закон вернулись. Преступники наказаны, справедливость торжествует. В таких случаях военно-полевой суд творит чудеса.

Он провёл лезвием ножа по щеке пленника, отчего тот начал терять сознание, а ещё у него расслабился кишечник. Видимо, это стало последней каплей, воздействовавшей на его хрупкую психику. Прикрыв нос от жуткой вони, полковник выпрямился и добавил:

— Думаю, теперь ты — глава этой общины. Веди себя хорошо, ты ведь помнишь, что служители закона всегда возвращаются.

Насчёт главы общины, разумеется, было шуткой. Вряд ли остатки банды возглавит Крейг, не того полёта птица. Но тот факт, что преступники получили хороший урок, отрицать никто бы не стал.

— По машинам, — скомандовал Харли. — Больше нам тут нечего делать, если я всё правильно рассчитал, горючего нам хватит до самой Аляски. Останавливаться не будем, только чтобы сменить друг друга за рулём.

Так они и поступили, Канада была слабо заселена, но по дороге попадались городки, посёлки лесорубов, какие-то рудники, действующие и заброшенные. Чем дальше они продвигались на север, тем реже становились поселения, а потом, уже глубокой ночью, полковник объявил, что они снова на территории США.

— А есть разница? — спросил Бутч, вылезая из машины. Ноги и спина окончательно одеревенели, разминать их приходилось с большой болью. — Здесь и там одинаковые люди, говорят на одном языке, одинаково одеваются, только страна называется по-другому.

— Вообще-то, выговор местных довольно сильно отличается от американского, — начал объяснять полковник, который тоже пытался заново научиться ходить. — Кроме того, часть населения Канады говорит по-французски, более того, часть из этой части говорит только по-французски. Плюс имеются несколько диалектов, которые тоже мало напоминают английский язык. Впрочем, вам этого не понять, у вас самих выговор такой, что я часто половину слов не понимаю.

— В вашей речи мы тоже понимаем не всё, — уточнил Бутч.

— Что же до одежды, машин и традиций, то так поступает половина мира. Для вас это звучит дико, но, например, в той же Европе вполне нормальным считалось уехать в соседнюю страну, чтобы поужинать в ресторане. Границы постепенно стирались, языки смешивались, вводились единые деньги. Сам посуди, у вас, чтобы проехать двести миль, требуется поезд или лошадь, и займёт это от двух до четырёх дней. А у нас это пять-шесть часов на машине, а то и меньше. Где-то в Африке или в странах арабского востока всё выглядит иначе, но изменения постепенно добираются и туда. Добирались. Теперь уже нет.

— Так где мы сейчас? — спросил Бутч.

— Говорю же, на Аляске. Ближайшее крупное поселение — Форт Юкон. Так уж вышло, что мы сильно забрали на север. Нам нужно попасть на западное побережье. Например, в Порт-Кларенс, Ном или Уэйлс. А оттуда можно попробовать добраться через пролив. Если интересно, посмотри карту.

— И что будем делать теперь?

— Пока что я собираюсь отдохнуть и перекусить. Если вы со мной, то прошу выбирать место.

Посёлок, в котором они оказались, совсем не выглядел заброшенным. Название Бутч не разглядел в темноте, но создавалось впечатление, что кто-то здесь живёт. На улицах почти не было мусора, кроме опавших листьев. Казалось, сейчас в ближайшем доме откроется дверь, оттуда выйдут люди и отправятся по своим делам, не обращая внимания на странную компанию людей с оружием.

Но, несмотря на его желания, живых людей тут не оказалось, а двери, если и откроются, то оттуда выйдут вовсе не люди, так что лучше им оставаться закрытыми.

В первом же доме пришлось отступить, ночевать здесь нельзя, поскольку прямо с порога их встретил сильный трупный запах. Полковник, которого сопровождал Бутч, всё же решился пройти внутрь. Посреди комнаты лежал полуистлевший труп мужчины в одежде, похожей на военную. Пистолет в его руке говорил о том, что он застрелился, видимо, не желая попадать в лапы монстров.

Но тут Харли решил произвести собственное расследование. Он перешагнул через тело, подошёл к столу и поднял с него листок бумаги, придавленный сотовым телефоном. Он быстро поднёс его к глазам и прочитал вслух:

— Я Дэвид Хорн, я проснулся в своей квартире, а когда я спал, что-то произошло, большая часть людей исчезла, я надеюсь, что их отсюда эвакуировали. Те, кто остался, превратились в живых мертвецов. Я прорвался к оружию, после чего смог отбиваться, закрывшись в квартире. Но их становилось всё больше, а на помощь никто не пришёл. На третий день я решил прорваться к машине и уехать из города. Не получилось, более того, меня покусали и теперь я стану одним из них. Я не хочу этого, пусть те, кто придёт зачищать город, помнят об опасности. Теперь я убью себя, прострелю голову, чтобы не становиться зомби. Прощайте. Передайте Маргарет, что я люблю её.