Страница 11 из 81
Глава 27
Крюк не обманул. Все, кого я спрашивал о Красном переулке, уверенно указывали мне в сторону центра города. Ни один прохожий при этом даже не задумался: улица, где обитала Белецкая, оказалась не менее известным в Персиле местом, чем княжеский терем. Хотя, на мой взгляд, она не сильно отличалась от Лисьего переулка. Ну… разве что высотой домов (все, как один, они имели тут три этажа), да ещё основательностью оград – заборы в Красном переулке скорее выполняли функцию крепостных стен, а не служили украшением.
Прогулялся вдоль оград, поглядывая на кроны деревьев и крыши домов. Никого при этом не встретил – ни пешеходов, ни верховых, ни экипажи, ни даже собак. Хотя заметил на дороге свежие пахучие лошадиные подарки, намекавшие на то, что движение здесь временами бывает оживлённым. Шёл не спеша, стараясь смотреть по сторонам, но не вступить при этом в расставленные лошадьми мины. Красный забор я нашёл в переулке лишь один. Для этого пришлось дойти почти до самого тупика.
Не без труда отыскал щель между толстыми досками забора – полюбовался на прятавшийся в глубине маленького ухоженного дворика дом. Домишко оказался побольше моего (на вид – раза в три, если не в четыре). Каменный, аккуратно облицованный белым кирпичом. Я насчитал в нём три этажа с мансардой. Хотя наверняка имелся в доме и подвал – снаружи я не определил, насколько тот глубокий. На гребне крыши нежились в солнечных лучах голуби. Несмотря на жару, из печной трубы над прижимавшимся к дому флигелем клубился дым.
Людей я во дворе не увидел. Подошёл к расположенной рядом с воротами калитке, решительно постучал по ней – ногой. Задребезжали и заскрипели металлические запоры. Из глубины придомовой территории послышалось собачье рычание, раздался топот лап, по камням заскрежетали когти. Обитавшие во дворе рядом с белым домом четвероногие заметили моё появление – с разбегу бросились на калитку и ворота, оглашая округу басовитым многоголосым лаем. А вот человеческих голосов я не услышал.
Я продолжал долбить по массивной калитке – собаки сходили с ума от моей наглости. Их голоса срывались на хрип и визг. Псы били лапами и мордами по толстым доскам, скребли древесину когтями (причём, примерно на уровне моего лица). Я невольно порадовался тому, что хозяева окружили свой дом прочной оградой. И мне не пришлось нос к носу столкнуться с их четвероногими питомцами. Во всяком случае – пока. Но чем дольше я стучал, тем отчётливее понимал, что встреча со стаей собак неизбежна: открывать мне калитку никто не спешил.
«Хорошая в этом домике шумоизоляция, - мысленно сказал я. – Или глухие хозяева. Можно забор спереть, все деревья во дворе срубить на дрова, а собак пустить на шашлыки – хозяева этого не заметят. Шашлыков из этих баскервилей получилось бы много… Это не команда, мэтр – не вздумай! Не то, чтобы я не любил собачатину: я её не пробовал. Но я сейчас даже не голоден. Доводилось тебе есть собак, профессор?»
«Возможно, - сказал Мясник Рогов. – Что только не готовили в столовой академии. Не удивлюсь, если и собак тоже. Запретов на поедание этих четвероногих в мои времена не было. Наших поваров обычно волновало количество калорий в предназначенных для голодных студентов блюдах. А не бесполезная информация о том, лаяло раньше то мясо, что они бросили в суп, или мычало».
«Так может вы и людей жрали? Отчисленных студентов, к примеру? Или уволенных преподавателей? Профессора академий частенько выглядят очень даже калорийными. Говорю тебе это, как бывший студент. Зачастую, один профессор средних размеров мог бы заменить собой стаю бродячих собак. Я говорю не об их склочности, а о количестве содержащихся в профессорских телах жиров и углеводов».
«Исключено, юноша. Я чувствую в ваших словах иронию. Но отвечу вам серьёзно. Уверен, что тела людей в Норвичской академии не использовались в качестве пищи. Сам за этим следил. Все человеческие тела, что оказывались в распоряжении учебного заведения, предназначались не для еды. Они служили рабочим материалом для занятий в лабораториях моего факультета».
- Может, дома никого нет? – сказал я вслух.
Звуки моего голоса заставили псов атаковать ограду ещё яростнее. Мощные лапы собак терзали древесину. Но доски забора не поддавались их напору – ограда оказалась прочной. Если бы у меня во дворе бегали подобные клыкастые пони, я бы окружил свои владения точно таким же частоколом – чтобы оградить себя от уплаты штрафов за съеденных соседей и прохожих. От собачьего рыка у меня заложило уши. Но я понял, почему хозяева этих милых четвероногих не слышали мой стук: они давно оглохли от постоянного лая и рычания в их дворе.
- Гадство, - пробормотал я. – Срезать бы с калитки замки… Отбой, мэтр! Не будем ничего срезать – пока. Вот не хотел же светиться! Ладно. Попробуем обойтись без магии. Ведь обходятся же без неё воришки и почтальоны. Ух ты. В вашем языке есть слово «почтальон». Интересно. Разберёмся с этим позже. А пока… почему я не сокол, почему не летаю? Придётся лезть через забор.
Я запрокинул голову – оценил высоту ограды. Не кремлёвская стена. Спортсмен бы с такой преградой наверняка бы справился – какой-нибудь обычный олимпийский чемпион по прыжкам в высоту… с шестом. Но я-то зарядку начал делать совсем недавно. Не уверен, что у меня получится… без шеста. Чтобы проверить свои силы, я подпрыгнул. И даже вытянул при этом вверх руки. Почти дотянулся до вершины забора!.. Почти. Прыгнуть бы ещё на полметра выше!.. И до верхней точки на ограде осталось бы всего метра два.
- Что-то не очень мне помогла твоя зарядка, мэтр, - сказал я. – До середины этого заборчика я бы допрыгнул и в прошлой жизни – не помешал бы никакой живот. С животом я бы эти доски может и проломил бы без всякой магии – одним только своим весом. Что-то наш старикан помалкивает. Неужто я отошёл достаточно далеко от дома, и он нас не слышит?
«Делать мне больше нечего, как только подслушивать ваши разговоры, - тут же подал голос мастер Потус. – Некогда мне отвлекаться на вашу болтовню, етить её. Я слежу за работой пекарни, парень. Кто-то же должен этим заниматься, если её у нового хозяина одни только бабы на уме. Пшеничный хлеб, между прочим, почти закончился! А этот лодырь Полуша только-только вынул из печи новую партию».