Миллионер для фотографа

– А я все думал, чем ты стучать будешь. Помочь?

Широкая тень вырастает на блестящей двери, и Жан замирает. Ну конечно, кто же еще это может быть! Кажется, мгновенно заржавевшая шея сейчас даст предательского скрипа, но Жан все равно делает усилие и поворачивает голову на голос, едва ее не запрокинув, и встречается с серьезным взглядом.

– Привет, – говорит Руслан мягко.

– Привет, – нервно сглатывает Жан.

– Тут, вообще-то, открыто, – Руслан улыбается, придвигаясь к нему до мурашек близко и протягивая руку, чтобы нажать на ручку калитки. – Да, я здесь. Я же сказал, что сегодня меня в офисе уже не будет… Ну перенеси. Не знаю, придумай что-нибудь, Кать! Не забудь внести в мой гугл-календарь. Сегодня суббота, у меня важное мероприятие, я уже никак не могу вернуться. Подождет их контракт до понедельника!

Жан, все это время пялившийся глаза в глаза на героя своих кинолент для взрослых, только теперь замечает в его ушах эйрподсы. А Руслан, тоже смотрящий неотрывно, словно схватив этим взглядом за самое чувствительное место пониже пупка, все так же продолжает явно рабочий разговор и кивком на дверь наконец показывает Жану просочиться внутрь. Едва не роняя свои баулы, Жан поскальзывается на мокрой после осеннего дождя дорожке.

– Жан, осторожно, – мгновенно реагирует Руслан, слегка придерживая его за локоть.

Жан, смущенный больше от того, что его имя прозвучало так неожиданно и таким заботливым голосом из тех самых флэшбеков, бубнит слова благодарности, и дальше несколько метров до входа они шагают молча, а затем, встретившись с хозяйкой, растворяются внутри большого дома.

Детский день рождения, детский, – повторяет Жан в уме как мантру. И надо быть осторожным, это точно. Очень-очень осторожным! Просто сделать свою работу, показать Руслану, что он профи, и уйти. Не хватало еще и здесь наповторять тех же ошибок, что и на каждом празднике, где есть алкоголь, музыка и чужое счастье, которое так хочется себе.

Глава 7. Фишки в домике

Свои детские дни рождения Жан помнит очень смутно, поскольку они мало отличались от юбилеев взрослых, свадеб, встреч дальних родственников и прочих торжеств. Во всех случаях столы, вынесенные во двор, ломились от еды, гудела музыка, бабушка Ачик, тогда еще без радикулита и вполне себе даже не ягодка, а целая хурма, выплясывала перед хлопающими в ладони дядьями Жана замысловатые народные танцы, и куча загорелых младших родственников бегала туда-сюда с конфетами в карманах. Следом за детьми носились собаки, ошалевая от счастья, кто-то из сопливых двоюродных братьев в чистом новом костюмчике падал в пыль у забора, раздирал коленку вместе со штаниной, получал от матери, ревел, и на время беготня затихала. Чтобы через час-другой, когда взрослые возьмутся за третий кувшин вина из погребка дяди Геворка, француза не по рождению, но по таланту к виноделию, возобновиться с новой силой.

Маленький Жан, смотря на эти кувшины, всегда морщился, как от кислого – вспоминались падающие с крыши беседки жуки-вонючки, и ладно бы они просто падали, но не прямо же в бадью с виноградом, который потом давили руками и ногами. Жан тоже давил, когда его отправляли в гости к дяде Геворку, и от ощущения упругих мокрых штук, лопающихся под ступнями, передергивало каждый раз, как он это вспоминал.

В общем, ощущения от праздника он запомнил на всю жизнь и с тех пор все остальные равняет именно по шкале «застолье с родственниками». Даже детский день рождения. И поэтому то, что он чаще всего видит на них, кажется скучным. Как и тут – домище здоровенный, шарики с гелием повсюду прилипли к потолкам, огромная тантамареска с какими-то супергероями в центре гостиной, гирлянды из букв – поздравления имениннику. Толпа дрейфующих из комнаты в комнату женщин на каблучках, цокающих по паркету со всей гордостью, – сразу видно тех, кто уже раскрыл свою внутреннюю богиню, – мужчин поменьше, они тут как аксессуары к нарядам. Детей много – разных возрастов, не только ровесники именинника, лет от пяти и старше. Видимо, мамины подружки пришли со своими самоварами в эту Тулу. Хрупкая маленькая женщина, представившись Кариной, мамой Федора, виновника торжества и душевных метаний Жана, проводит его в дом и указывает в сторону комнаты, откуда гремит музыка и голос аниматора в микрофон.

– Там конкурсы сейчас! – сообщает она громко, пока он пристраивает куртку на свободные плечики в шкафу. – Леди Баг и Супер Кот!

В большом зале действительно целая стая детей и несколько мам в коктейльных платьях, несмотря на то, что лето вроде как кончилось. Ну, у богатых свои причуды, как говорила та же бабушка Ачик, да и не за то Жану платят, чтоб он тут платья рассматривал. Свет, конечно, говно, а помощника с отражателем у Жана нет. Придется потом хорошенько посидеть за ноутом. Пристроив нарды на один из столиков со сладостями, Жан расчехляет фотик и принимается за работу, и к концу конкурсов с шариками, бумажками, кеглями и еще бог весть какими предметами, у него полно снимков не только с детьми и пирамидой из подарочных пакетов в углу, но и с аниматорами, кое-где даже крупным планом задница этого Кота в кожаных штанах. Бабушка Ачик, будь здесь, камня на камне бы не оставила: «Взяли моду приводить каких-то забугорных супергероев, еще и вечно то в костюме в облипку, то в красных трусах поверх костюма. Это что такое вообще? Чебурашка – вот наш супергерой: в ящике с цитрусами жил, крокодила приручил, депрессию победил. Молодец!» Так бы сказала бабушка Ачик, сто баранов дяди Геворка из ста. Пару раз дрожащей рукой Жан направляет объектив на знакомого всеми органами чувств красавчика в синем пиджаке. Пиджак точно не тот, что на свадьбе был, темнее, а рубашка такая же белоснежная, как тогда. Он его снимает хоть когда-то? Жан вздыхает, мысленно отвечая на свой вопрос – снимает. Лучше б не снимал.

Руслан периодически смотрит на Жана в упор, когда он щелкает и щелкает снимки, один раз даже подается в его сторону, но Жан профессионально утекает с потоком детей в другую комнату, куда вкатывают трехэтажный торт на тележке. Тут наконец его предположение, что вот этот серьезный, даже хмурый пацан в застегнутой под горло белой рубашке и есть именинник. В принципе, гадать-то и нечего было – на одно лицо с Русланом. На маму почти не похож.

После отхэппибездивания и задувания свечей – Жан почти заползает под тележку, чтоб сделать несколько интересных кадров, – торт разрезают и раздают сначала детям, потом желающим взрослым. Жан от торта отказывается – бабушка Ачик еще не уехала, надо всегда держать место для калорий свободным. Когда основная часть детей убегает в ту комнату, где тусили аниматоры, запускать один из подаренных вертолетов на управлении, а остальные разбиваются на группки и занимаются своими важными детскими делами, Жан с удивлением замечает, что именинник никуда не ушел. Так и сидит в кресле, поджав ноги под себя, и ковыряет кусок торта ложкой.

– Там вертолет запускают, – говорит Жан, сделав предварительно несколько снимков того, как он сидит. – Не хочешь пойти со всеми? Твой, между прочим, вертолет.

Федя поднимает голову и смотрит на него так, словно Жан предложил ему какую-то немыслимую ерунду. Потом тыкает ложкой в центр розочки из безе и говорит:

– Я что, маленький, что ли? Пусть бы еще железную дорогу подарили.

– Ну, я вот не отказался бы от железной дороги. Это же круто!