(Не)уязвимый

Чаще – из тех военных, у которых не срослось со службой в нормальных местах, но и тут многие новички не приживались: филонить не позволяли, иерархия выстроилась. Впрочем, никто не держал, в последнее время полковник Юргенс недосчитывался людей больше из-за увольнений, чем из-за столкновений с пиратами. Хотя неравный бой с бандитами и без серьёзных ранений побуждал к уходу на гражданку – рапорты на перевод начальник «Сигмы» не принимал.

В целом Рида такое нерадостное в общепринятом понимании положение вещей более чем устраивало – пиратов он совершенно не боялся, а рейды казались приятно щекочущей нервы игрой. За время службы лишь раз команда с ним в составе вернулась на станцию с посещением лазарета, но для Карди, штурмовика, всё обошлось лёгкой травмой и шрамом на плече, с удовольствием демонстрируемым всем новоприбывшим не то для хвастовства, не то для устрашения.

– Откуда они их отрыли? – со вздохом разочарования посетовал Ксандер, заметив четвёрку незнакомых военных, державшихся кучкой и явно находившихся в поиске встречающих.

– Оттуда же, откуда и нас, – усмехнулся Рид и соскользнул со своего насеста, разом перемахнув через низкие перила.

Приземление на пол зала было представлением эффектным, но для служащих «Сигмы» привычным: Рид регулярно нарушал законы физики даже не потому, что хотел обратить на себя внимание. Потому, что мог. И вообще редко задумывался о своих отличительных особенностях. Порядком отвык от сравнений.

– Старший лейтенант Шарп, – поприветствовал Рид, получив-таки удовлетворение от закономерно удивлённых взглядов новичков. – Полковник распорядился сопроводить вас.

– Младший лейтенант Лазовски, – быстрее всех отмер парень со светлыми волосами, ровесник Рида или чуть старше. Глаза его и брови казались бесцветными, а заострённый нос – хищным. – До него тоже по воздуху надо добираться, да?

– Не, это только для избранных, – ответил запыхавшийся Ксандер, успевший добежать от перехода до центра зала через пару минут.

– Зато можно получить дополнительный паёк, – подмигнул Рид: его довольствие было другим, перепадали и несинтезированные продукты. – За мной!

Не то чтобы Рид чувствовал право командовать в силу превосходства, просто так было заведено – служил не первый год, имел не одну боевую награду и числился на хорошем счету у полковника.

– Шарп у нас счастливчик, – пока новенькие догоняли Рида, Ксандер проводил традиционный ликбез. Диалог вёлся на фоне непрерывного гула оборудования и гомона голосов, сослуживец говорил негромко, но шедший метрах в семи от них Рид прекрасно слышал каждое слово. – Все хотят попасть с ним в рейд…

– Я б тоже был не против, – задумчиво произнёс Лазовски; глаз на затылке у Рида не было, но он точно знал, что взгляд младшего лейтенанта сейчас сфокусировался на его обтянутой форменными брюками пятой точке.

– Забудь! – зловещим шёпотом отрезал Ксандер. – Он не такой.

– Не по мальчикам? – явно не впечатлился угрозой Лазовски.

– Не человек, – самый главный факт о Риде был выдан не менее торжественным тоном.

– Ксенос, что ли? – в голосе Лазовски почувствовались скользкие нотки брезгливости, и Рид на ходу обернулся, чтобы посмотреть на его лицо.

– Потом, – Ксандер моментально замолк: обсуждать в буквальном смысле за спиной и ссориться с Ридом было плохой приметой.

Как и перегибать палку со сплетнями: на «Сигме» все знали, что Рид принадлежит к другой расе, хотя внешне ничем не отличается от человека. Обычное, вполне симпатичное лицо, рост на десяток сантиметров выше среднего, спортивная, но не перекачанная фигура, больше выделяющаяся гибкостью, а не значительной мышечной массой. При этом сослуживцы без зазрения совести пользовались преимуществами расы Рида – прекрасно развитой интуицией, выносливостью и физической силой. Присутствие Рида в команде практически на сто процентов гарантировало благополучное возвращение из рейда. Иными словами, счастливчик.

В действительности история была несколько запутаннее, чем её изначально преподнёс полковник Юргенс, окрестив Рида затесавшимся на забытую гильдией станцию ксеносом.

Мальчик шести месяцев от роду, обнаруженный в лаборатории, занимающейся нелегальными генетическими разработками, являлся гибридом человека и вионца – расы, обитающей на планете Вион. Глубоко копать, удалось ли учёным-подпольщикам полноценно скрестить два генома, никто не стал, но бросать на произвол судьбы ребёнка не собирались – удостоверились, что здоровье Рида в норме, и отдали в приёмную семью.

Естественно, супружескую пару оповестили о происхождении мальчика, подписали все существующие в человеческом мире согласия, снабдили максимумом информации о вионцах и обязали привозить сына на плановые медосмотры – вдруг в процессе взросления всплывут новые нюансы. Опасные не только для Рида, но и для окружающих. Правда, вионцы не были замечены в излишней агрессии к людям и обладали равным по уровню интеллектом.

Родители отнеслись к поставленной задаче со всей ответственностью, хотя по-прежнему воспринимали Рида как человека. Просто потому, что не умели иначе, да и сын первое время во всём походил на среднестатистического ребёнка. Однако папа и мама решили подстраховаться и факт усыновления и происхождения скрывать не стали.

Стоило Риду достигнуть сознательного возраста, ему начали активно рассказывать о планете Вион и её жителях: аборигены ничем, кроме примитивного общественно-политического строя, не отличались бы от других малоразвитых человекоподобных народов, если бы не умение менять облик. Точнее, вионцы превращались в крупных чёрных кошек – следствием их звериной формы и становились многие повадки и черты.

Любовь к уединению, уютным небольшим пространствам, некоторая замкнутость – Рид по-настоящему доверял лишь родителям – на самом деле не выделяли его из массы; ничего из ряда вон выходящего.

Зато проявились физические отличия, но максимумом метаморфоз Рида стали когти на руках вместо ногтей. Первый раз это случилось неожиданно – во время неловкого падения – и прежде всего испугало самого Рида. Ничего красивого и приятного он в когтях не увидел, более того, понял, что неосознанное частичное превращение потенциально угрожает окружающим. Поэтому Рид стал разбирать свои чувства и инстинкты на составляющие, чтобы избежать подобного в будущем, и к совершеннолетию полностью взял процесс под контроль. С того дня конкретно этой способностью Рид никому не навредил. Он вообще об отличиях от людей не распространялся, редко рассказывал по своей инициативе, обычно всех удовлетворяла информации, что Рид родом с другой планеты и имеет несколько иной геном. На занятиях разницы не замечали – ни преподаватели, ни другие ученики, ведь умственные способности находились на том же уровне, если не были выше: мама много времени уделяла образованию сына.

В силе Рид превосходил даже более крупных сверстников, а ловкость и скорость оставались вне конкуренции, так что в любой компании все довольно скоро понимали, что задирать новичка себе дороже. Первым он агрессии никогда не проявлял – тратить время на подобные игры казалось глупым, хотя нередко отвешивал ехидные ремарки и мог упереться лбом в вечном конфликте между «хочу» и «надо». Хорошей успеваемости низкая дисциплина не способствовала, однако Рид не очень любил, когда мама расстраивается, старался не перегибать палку в неповиновении.

В остальном Рид выделялся лишь за счёт своей независимости и сопряжённых с ней выходок, не признавая авторитета не только заводил, но и старших, именно поэтому родители с лёгким сердцем отпустили его в военную академию, искренне надеясь, что суровые вояки смогут усмирить крутой нрав вионца. Тем более что законодательством были предусмотрены льготы при поступлении для представителей отличных от людей рас – в принципе, в любое учебное заведение, но Рид не видел себя офисным работником, не представлял, что проведёт жизнь в обнимку с документами или цифрами. Для научной деятельности не хватало усидчивости – Рид мог при желании разобраться, но желания как раз таки и не возникало. Делал необходимый для оценки минимум.