Страница 4 из 17
От дурачества его отвлек щелчок зажигалки и короткая вспышка огня, отразившаяся в стекле. Кто-то наблюдал за ним из темноты угла.
– Не думал, что на ткацкой фабрике работают столь… колоритные экземпляры, – из темноты раздался голос с акцентом, который Том не смог опознать, такой ему раньше слышать не приходилось.
Огонька сигареты, хотя Томас не поручился бы, что это именно сигарета – палочка была темно-коричневого цвета, не хватало, чтобы рассмотреть лицо незнакомца. Только глаза казались почти черными, хотя в таком освещении другими они быть и не могли.
Но, когда молодой человек все же вышел из темноты, Том убедился, что глаза у него и правда очень темные, под стать волосам цвета воронова крыла, и всей одежде. Белыми были только гамаши.
Том был ошарашен его внезапным появлением и отступил на шаг.
– Простите сэр. Но что вы тут делаете? – не мог не спросить он. Уж этот-то парень не тянул на рабочего фабрики. От него веяло опасностью и шиком, и он абсолютно не вписывался в этот промышленный пейзаж. Такому как раз место на Пятой авеню, он там был бы как рыба в воде.
– Заехал по делу, – уклончиво ответил тот и снова поднес к губам необычную палочку шоколадного цвета. – Шифон готов? – спросил он, снова скользнув взглядом по красочному, в буквальном смысле, торсу Томаса, и перевел взгляд на свой брегет.
Том ощутил терпкий аромат табачного дыма, и мало-помалу до него дошло, что это видимо и есть важный клиент. Он поежился от оценивающего взгляда незнакомца и почему-то ощутил желание прикрыться.
– Да, готов, сэр, – кивнул он. – Его упаковывают.
– Отлично, – ловкими пальцами тот убрал брегет в кармашек жилетки, и Том мог бы поклясться, что успел приметить ствол пистолета у него подмышкой.
У него невольно холодок пробежал по коже, и он порадовался, что незнакомца не нужно провожать, тот явно знал, куда идти.
Через пару дней, когда Томас уже и думать забыл о странной встрече ранним утром, она повторилась, разве что в этот раз ирландец был в рубашке, еще более пестрой, чем его торс, ведь она хранила следы множества красок, отстирать какие-то было просто невозможно.
– Без рубашки ты смотришься лучше, – отметил голос из темноты после щелчка зажигалки.
– Без рубашки уже холодно, – отозвался Том, снова вздрогнув, когда услышал это. Но это было правдой. В Нью-Йорк пришла осень, и без рубашки он на улицу уже не рисковал выходить, чтобы не схватить простуду. Впрочем, и в его общежитии было уже холодно ночами так, что спать можно было только одетым.
– Куришь? – незнакомец подошел к Томасу и протянул щегольской портсигар, украшенный перламутром. Он отщелкнул крышку и вытащил зажигалку, чтобы прикурить.
Вообще-то Том не курил, но соблазн был слишком велик. Он увидел тонкие коричневые сигареты и, взяв одну, зажал ее губами, наклоняясь к огню зажигалки. Затянувшись, он осознал свою ошибку – табак был дьявольски крепким, и он тут же закашлялся.
– Не куришь, – с усмешкой констатировал незнакомец, убрав портсигар в карман. – Если уж решил начать курить, не спеши, – посоветовал он. – Затягивайся медленно.
Том вытер заслезившиеся от крепости глаза и сделал, как тот велел. Получилось лучше. Он выпустил дым и облизнул ставшие горькими губы.
– Спасибо, – кивнул он.
– Энди Рапаче, – незнакомец протянул руку для приветствия.
Он давно привык представляться укороченной версией имени, потому что нареченное родителями "Адриано" здесь как только не коверкали.
– Том Бернс, – ответил он, пожав протянутую руку. – Приятно познакомиться, – добавил он, как его всегда учила мама.
– Ага, – Энди усмехнулся, изучая взглядом собеседника. – Ирландец, – не спросил, а констатировал он. – Ну и кому в Ирландии ты отправляешь три четверти своей зарплаты?
– Никому, я один, – ответил Том, пожав плечами. – Да и моя зарплата, если от нее отнять три четверти, не оставит мне ничего даже на самую бедную жизнь.
– Почему не найдешь что-то поприличнее? – Адриано облокотился плечом о стену, неспешно дотягивая сигарету. – Что-то с зарплатой поприличнее.
– Я же ирландец, – ответил Том, все так же потихоньку докуривая сигарету. – В Нью-Йорке слишком много ирландцев и слишком мало приличной работы.
– Кто ищет, тот находит, – пожал плечами Энди. – Чем ты занимался в Ирландии?
Едва ли в клубе "Оникс" у кого-то язык повернулся назвать Энди Рапаче добродетельным. Он и сам пока не понимал, чего зацепился за этого паренька, просто стало интересно.
– Я из семьи фермеров, так что занимался тем, что обычно делают фермеры. Выращивал фрукты и овощи, ухаживал за скотиной, пел в церковном хоре в юности, – пожал плечами Томас. – Ничего особенного.
– Пел? – неожиданно ухватился за его слова Энди. – Ну-ка, изобрази что-нибудь, – попросил он, щелчком отбросив окурок в сторону.
– Изобразить, в смысле спеть? – не понял сначала Том. Ему как-то было непривычно петь просто так, для кого-то. Да и ни один церковный гимн в голову не лез. Так что он припомнил и запел их ирландскую песню про Молли Малоун.
– Это точно поют в церковном хоре? – прищурился Энди, когда Томас допел.
Пение он не прерывал, сам не заметив, как заслушался. Стоило признать, что голос у парнишки хороший, правда, по высоте ближе к девичьему, но ему очень подходил.
Том смутился, залился краской и помотал головой.
– Нет… это не из церковного хора, – сказал он. – Просто эту песню часто поют в пабах. Вот и вспомнилось.
Их разговор неожиданно прервался, когда на улицу вышел начальник цеха, потерявший Тома, а заодно обнаруживший Энди.
– Мистер Рапаче! Прошу, все уже готово, – пригласил он, вопросительно глянув на Томаса.
– Извините, сэр, – сказал Том, извиняясь сразу перед обоими, и вернулся в цех, выбросив окурок в ящик с песком. Во рту еще стоял привкус табака, в голове засела песня, которую он зачем-то спел перед этим странным парнем.
Проводив его взглядом, Энди пошел следом за начальником цеха, чтобы оформить их дела.
А через неделю сам нашел Томаса уже в цеху.
– Эй, ирландец, – он хлопнул парня по плечу. – Пойдем, потолкуем.
Том немного напрягся, естественно ожидая, что это будет очередной выговор, или еще что. Так что в кабинет начальника он шел с небольшой опаской.
– Что-то не так? – не мог не спросить он.
Но Энди отвёл его не в кабинет начальника, а на улицу, чтобы поговорить без лишних ушей.
– Ты не думал о том, чтобы зарабатывать своим талантом? – спросил он, привычно закурив.
– Моим талантом? – переспросил Том. – Каким именно?
– Точно не овощи выращивать, – усмехнувшись, ответил Энди. – Я про пение. Не думал о том, чтобы петь со сцены?
Том несколько минут переваривал эту фразу, а потом покачал головой.
– Нет, такой вариант я не рассматривал, – честно ответил он.
– Почему? – тон Адриано стал деловым, так что дальнейшее прозвучало не как лесть или хвалебные речи, просто как констатация. – У тебя хороший голос. Да и условия работы получше, – он дернул гладковыбритым подбородком в сторону фабрики.
– И что же это за условия? – спросил Том. Он, как ни крути, совсем уж деревенским дурачком не был, и знал, что не стоит вестись на обещания золотых гор.
– По крайней мере, тяжести таскать не надо, – стал перечислять Энди. – Конечно, у нас в клубе бывает жарковато, но вряд ли настолько, – он снова кивнул на фабрику и усмехнулся. – Да и форма одежды получше.
– У вас в клубе? – ухватился за эти слова Том. – Что за клуб?
– Клуб "Оникс", – ответил Энди. – Им владеет мой босс. Люди приходят туда развлечься, приятно провести время, послушать музыку, потанцевать.
Про услуги жриц и жрецов любви он пока не стал упоминать.
– И ты думаешь, они захотят послушать, как я пою? – уточнил Том, прищурившись.
– Если будешь петь из модного репертуара, еще как захотят! – кивнул Энди и, потянув цепочку, глянул на часы. – Вот что, приходи вечером, сам посмотришь. Клуб находится на 52-й улице.