Обломки цивилизации. Разрушенные

Покончив со второй порцией чая, я попрощалась с дедушкой и Ровен вызвался проводить меня до дома. Мне было приятно возвращаться в его компании, он мне рассказывал, что интересного в лесу можно найти помимо зверья. Ровена очень удивляло, что я ни разу не была в лесу.

– Так что, ты придешь утром? – мы уже почти дошли до дома, когда Ровен притормозил.

– Мне бы очень хотелось, но я не знаю, как мама на это отреагирует.

– А ты ей не говори. Оставь записку и тихонечко выскользни из дома. Пусть привыкает, что ты уже не ребенок. Она слишком тебя опекает. Это неправильно.

– Я тоже так думаю, но…

– Давай договоримся так: если не придешь до 8 утра, то я ухожу сам. Вероятно, часа три меня не будет. Можешь прийти к обеду тогда. Но лучше будет, если ты часов в 6 выскользнешь из дома, пока все спят.

– Я постараюсь.

Когда мы дошли до дома, то обнаружили маму, работающую в саду. Она любила свой сад и много времени проводила в нем. Ровен с ней поздоровался и ушел обратно, так как уже начинало темнеть. Не успел он отойти, как мама принялась нахваливать его за то, что он меня провел. Она была рада, что я нашла себе защитника. Знала бы она, что этот защитник собирается меня обучать самообороне, то так бы его не хвалила.

Я присоединилась к маминой работе в саду и так натрудилась, что после ужина никто не удивился моему раннему уходу в постель. Мне нужно было хорошенько выспаться перед завтрашними приключениями. Наконец-то я заживу так, как мне этого хочется. Ровен поможет мне стать взрослее и сильнее. Я только успела подумать, что мне очень повезло найти человека, с которым можно поговорить абсолютно обо всем, как тут же провалилась в сон.

Глава 3

Джулайя Радоски, 19 сентября, воскресенье, 2320 год.

– Я ненавижу этот мир! Он отбирает все самое дорогое! – я захлебывалась от плача уже битый час и никак не могла успокоиться.

– Джули, милая, не мир отбирает, а люди. Есть светлые люди, а есть темные, но сам мир не наделен людскими качествами. Ты не должна его упрекать во зле из-за горстки темных людей, – бабушка нежно погладила меня по голове, но я все равно продолжала пылать.

– Но эта горстка людей управляет всем миром!!

– Никто не управляет твоим миром. Выбрось из головы эту чушь. Только ты управляешь своим миром, своей жизнью. Ты решаешь, как прожить. Да, темные, злые люди вмешиваются в нее, встают на твоем пути, но они приходят, чтобы научить тебя, чтобы ты обрела опыт, чтобы стала светлее или скатилась к ним во тьму. Их появление – вызов. Твой выбор принять его, дав тьме завладеть тобой и поглотить тебя, или продолжать проецировать свет, – кажется, что бабушка и вовсе не чувствовала боли, такой спокойной она выглядела.

А ведь она совсем недавно потеряла единственную дочь и младшую сестру – самых дорогих ей людей, помимо меня. Нам не посчастливилось принадлежать к магическому роду, мы были шаманами, обладали силами и нас постоянно пытались истребить. Многих людей пугали наши способности, а может, они просто завидовали, поэтому нас постоянно притесняли – не давали работать, помогать людям, исцелять их, просто убивали нас и наши семьи. Каратели – исполнители правительственной воли – постоянно нас отлавливали, едва только видели, что мы используем свои способности, неважно, во благо или во вред. Нам разрешалось жить только, если мы вели себя как обычные люди, тише воды, ниже травы, и не использовали силы. В противном случае, нас истязали, сажали в тюрьмы или попросту убивали. Так случилось со всей моей семьей. Мы хотели помогать людям, а нас за это убили. Моих родителей, бабушкину сестру и всю ее семью, они не пощадили никого. Нам с бабулей чудом удалось сбежать и покинуть родные края. Я всегда любила свой дар и жаждала, как и мои предки помогать людям, но впервые за 16 лет я усомнилась в своем предназначении. Тьма меня подкосила, пыталась проникнуть в душу и свить там себе гнездо. Тьма острыми коготками хваталась за меня, царапала, разрывая до крови мою душу, не хотела отпускать и я почти ей отдалась.

– Покричи, Джули, милая, выплачь все, всю свою боль и тьму. Она уйдет со слезами и криками. Тебя отпустит. Ты должна быть сильной, сопротивляться тьме. Ведь ты мое светлое солнышко! У тебя великое будущее, родная, ты нужна этим людям. Здесь твое место, – бабушка часто видела будущее, вот только смерть своей семьи не увидела – ей не дали. Она сказала, что так было нужно, она не могла их спасти все равно. Я тоже хотела видеть как она. Бабушка всегда говорила, что именно я унаследовала ее дар видеть, но пока не могу его в себе раскрыть. Мне мешают какие-то блоки.

– Ох, бабуля, мне так плохо, – я прижалась к родному плечу. Бабушка была такой теплой и вкусно пахла сушеными травами.

– Я знаю, родненькая, знаю, – бабушка нежно гладила меня по голове и я, наконец, начала успокаиваться. – Мне тоже болит. Но ты должна учиться принимать свою боль и трансформировать ее в свет и любовь. Будь сильной. Мне ведь тоже немного осталось. Еще пару лет и я отойду в мир иной.

– Ба, тебе не страшно от того, что ты это знаешь?

– Не страшно. Мне наоборот страшно не знать. Я почти прошла свой путь. Мне только осталось тебя наставить на твой и вложить в твою головушку важные знания. Тогда-то я и завершу свою жизнь.

– Тогда я буду плохо учиться, чтобы ты пожила подольше, – я улыбнулась сквозь слезы.

– Нет, не нужно. Смерть ведь не конец. Мы заканчиваем эту жизнь и начинаем новую. Мы тысячу раз уже так делали. Не нужно бояться смерти.

– Но как ты можешь быть уверена? Кто дал тебе это знание? – я всегда недоумевала, откуда бабушка знает так много про жизнь и смерть.

– Вселенная дала. И когда ты будешь готова к этим знаниям, она их тоже тебе откроет. Поверь, почувствуй, просто откройся навстречу свету и ты трансформируешься. Станешь светом и любовью – они твоя суть.

Я вздохнула, понимая, что бабушка права, и вышла на улицу. Мы приехали в Сентинель рано утром и, обнаружив незанятый домик на холме, решили в нем поселиться. С вершины открывался чудесный вид на лес и озеро, а чуть дальше в долине раскинулся полуразрушенный городок с обветшалыми домами. Все же здесь кипела жизнь и было намного уютнее, чем в нашем родном краю – там сплошь и рядом были руины. Я бы радовалась переезду, если бы не было так больно от потери родных.

Все произошло неожиданно. Кто-то из тех, кому мы помогли, предал нас и сдал наше место жительства карателям. Моих родных загнали в собственный дом, как стадо овец, заперли снаружи дверь, заколотили окна и подожгли. Они сгорели заживо, в моих ушах до сих пор звучат их дикие крики. Так не кричит даже раненый зверь. Что за изверги эти каратели? Я не понимала, неужели нельзя просто убить выстрелом в голову? Они что наслаждались своей жестокостью? Как много тьмы в этих людях! И она не просто их пожирает, она как заразная болезнь, перекидывается на других, стоит карателям проникнуть тебе в душу. А они умели проникать, соблазнять своей тьмой! Всего лишь предложение хороших денег, а иногда даже жилья в правительственном городе, и почти любой человек поддавался. Ему было безразлично, что он предает того, кто ему помог, сделал добро. В ответ на добро человек готов был совершить великое зло, только ради своего благополучия. Не сдавались только идейные, а таких было меньшинство. Нет, этот мир на грани и если ничего не исправить, то тьма поглотит всех.

Мы с бабушкой спаслись только потому, что нас не было дома. Мы собирали в лесу травы для лекарственных отваров, когда все случилось. К нам прибежал мальчишка из соседнего дома, еще светлый, чистый ребенок, которому деньги не застилали глаза, и сообщил о случившемся. Первым моим побуждением было бежать спасать родных, тушить дом, но бабушка меня удержала. Мы проскользнули следом за мальчиком к ним домой, он жил вместе со своей бабушкой, с которой мы дружили. Она укрыла нас в своем подвале, дала немного вещей в дорогу и помогла связаться с еще одним добрым человеком, который переправил нас на самолете сюда. В нем тоже текло немного шаманской крови, поэтому он и помогал переправлять на новые места шаманов и колдунов, безвозмездно. В этом мужчине было много света, и я безмерно благодарна ему за спасение. Я навсегда перед ним в неоплатном долгу.