Суфии

При условии, что человек мог утвердительно продемонстрировать свое согласие с этой формулой, он не подлежал преследованию как еретик. Не существовало никаких догматов относительно природы этого божества и его взаимоотношений с Пророком; более того, в этой фразе не было ничего такого, с чем суфий мог бы не согласиться. Его интерпретация этих слов могла быть более мистической, чем схоластические толкования, но не существовало никакой силы, никакого рукоположенного духовенства, которое могло бы установить господство клерикалов. В конечном итоге, социальная жизнь мусульманского общества регулировалась установлениями признанных правоведов. Они не могли дать определение Аллаху, который был выше всяких определений, точно так же, как не могли свести к точному определению и послание – особые отношения божества с человеком. В течение долгого времени суфии могли позволить себе такие заявления, как: «Я поклоняюсь идолам, ибо понимаю, в чем суть поклонения им, а идолопоклоннику эта суть неведома».

Суфийская традиция считает, что разрушение старого порядка на Ближнем Востоке воссоединило «капли ртути», т. е. эзотерические школы, действовавшие в Египте, Персии, Византии, превратив их в «поток ртути», другими словами, в подлинный развивающийся суфизм.

Суфии даже выработали принцип, признаваемый мусульманскими судами, смысл которого сводился к тому, что дерзкие [богохульные] заявления, или кажущиеся таковыми, если они сделаны в состоянии мистического экстаза, не должны пониматься буквально и рассматриваться для вынесения приговора тому, кто их произносит. Один известный суфий сказал: «Если куст может провозгласить: “Я – Истина”, – то же самое может сделать и человек».

Кроме того, в обществе того времени было широко распространенно предание, что Мухаммед поддерживал особый контакт с другими мистиками и что набожные и пользовавшиеся огромным уважением «Искатели Истины»[14], окружавшие его в течение всей его жизни, получили от него тайное учение. Следует помнить о том, что Мухаммед не утверждал, что он принес с собой новую религию. Он продолжал монотеистическую традицию, которая, по его словам, существовала задолго до него, и вменял в обязанность уважение к последователям других религий. Многие его высказывания посвящены роли различных духовных учителей. Сам Коран был ниспослан мистическим путем, и в нем содержится много указаний на мистический образ мышления.

В области религии Коран поддерживает единство всех религий и говорит о том, что они происходят из одного и того же источника («Каждый народ был предупрежден»). Ислам считал Моисея, Иисуса и других пророками, вдохновленными свыше. Далее, как известно, среди новообращенных мусульман было множество бывших иудеев, христиан и зороастрийцев (включая их священнослужителей), которые признали миссию Мухаммеда. Некоторые из них в поисках учителя посетили Аравию при его жизни. Все это еще более укрепляло веру людей в непрерывность древнего всеобщего, а не просто некоего локального учения. В этом свете предшествующие организованные религии могли восприниматься не более, чем его ответвления или популяризации в различных вариантах.

Вот почему «цепь передачи» суфийских школ может восходить по одной линии к Мухаммеду, а по другой – к пророку Илье. Один из самых почитаемых суфийских мастеров VII в. У вайе (альКарни), умерший в 657 году, никогда не встречался с Мухаммедом, хотя жил в Аравии в то же самое время и пережил его. С другой стороны, авторитетные источники указывают, что слово «суфий» было уже в употреблении до того, как пророк Мухаммед стал проповедовать свое учение.[15] Если что и необходимо человеку для того, чтобы по-настоящему понять суфиев, так это ухватить идею непрерывности древнего учения и суть веры в эволюцию общества.

Ислам сделал огромный вклад в распространение суфийского мышления, прежде всего благодаря отсутствию в нем идеи собственной исключительности и принятию теории о том, что цивилизация развивается, и даже является органичной. В отличие от предшествующих религий, ислам утверждал, что истина может открыться любому народу, достигшему определенного момента в своем развитии, а также что сам ислам, отнюдь не являясь новой религией, представляет собой не более и не менее, чем последнее звено в цепи великих религий, предназначенных для мира. Утверждая, что Мухаммед был последним пророком, ислам социологически отразил осознание людьми того факта, что эпоха возникновения новых теократических систем подошла к концу. Последующие пятьсот лет с полной ясностью доказали это. Учитывая современное состояние общества, возможно ли даже представить себе, что новые религиозные учителя, соответствующие по рангу основателям мировых религий, смогли бы добиться такой же известности, которой добились Заратустра, Будда, Моисей, Иисус и Мухаммед.

После того как мусульманская цивилизация достигла своего наивысшего расцвета в средние века, утвердившиеся в каждой культуре трансцендентные потоки, апеллирующие к человечеству в целом, стали более тесно взаимодействовать друг с другом, чем в те легендарные дни, когда практический мистицизм был ограничен относительно немногочисленными и абсолютно тайными группами. Теперь суфизм стал распространяться в разных направлениях. Суфии, специализировавшиеся на концентрации и размышлении, противодействовали тенденции к материальности, уравновешивая, таким образом, материализм аскетизмом. В то же время великий суфий Хасан из Басры (ум. в 728) предупреждал, что аскетизм может превратиться в мазохизм, и в этом случае его использование объясняется недостатком силы духа. Каждый суфий должен был пройти более или менее долгий период подготовки, в зависимости от своих способностей, прежде чем его могли признать достаточно уравновешенным, чтобы «жить в миру, но быть не от мира». Приспосабливая свои учения к нуждам общества, суфийские певцы и поэты создавали произведения, которым суждено было стать классическим наследием Востока. В тех кругах, где привычным делом были развлечения и легкомыслие, суфии приспособили свои техники к музыке и танцам, людей обучали посредством романтических и волшебных сказок, и, в особенности с помощью юмора. Тема любви и утраты человеческой сущностью своей изначальной цели была на самом раннем этапе занесена в военные круги. В результате рыцарство сосредоточилось на идее поисков возлюбленной и конечной реализации человека, что в свою очередь привело к созданию новой литературы и возникновению рыцарских орденов, сыгравших впоследствии заметную роль и на Востоке, и на Западе.

Подоплека

2. Слон в темноте

Человека, никогда прежде не видевшего воду, опускают в нее с завязанными глазами, и он ее осязает. Когда повязку снимают, он узнает, что это такое. Но пока он не увидит воду воочию, он знает о ней только по воздействию, которое она производит на его тело.

С развитием науки и искусства в средневековом мусульманском мире суфийский гений заявлял о себе, когда суфии становились врачами и учеными, когда они украшали символами свои здания и произведения декоративного искусства (некоторые из этих символов сегодня называют арабесками). Их архитектурные творения были предназначены для того, чтобы утвердить в видимой форме некоторые вечные истины, которые, как полагали суфии, в сжатой форме представляли человеческую душу в процессе поисков конечной гармонии и единения со всем творением.[16]

Хотя достижения сугубо практической системы суфиев зачастую неясны посторонним наблюдателям, не знающим об истинном значении этой системы, их можно обнаружить в мышлении, искусстве и мистико-оккультных областях всего Востока и Запада. Для того чтобы ближе подойти к суфийскому опыту, необходимо кратко остановиться на образе мысли этих мистиков и их идеях. Начать можно с поэзии, шуток и символов.

14

Тулаб аль-Хакк.

15

Китаб аль-Люма.

16

Некоторым ученым XX века было бы очень трудно поверить в то, что почти за тысячу лет до Эйнштейна дервиш Худживири, на основании достижений суфийского опыта, обсуждал в технической литературе вопросы об идентичности времени и пространства («Раскрытие скрытого», Перечень их чудес).