Страница 6 из 19
Странным можно считать поведение человека, неожиданно получившего что-то заветное в свои руки. Мы то бросаемся подбирать бесхозный бумажник или потерянный кем-то телефон, лежащий на виду, не проверив ситуацию на возможность розыгрыша со стороны. Открываем из любопытства шире чуть приоткрытую дверь, чтобы увидеть за ней что-то особенное, интересное, абсолютно не думая о возможной опасности. Тянем руку к зверю, чтобы погладить его пушистую шерстку и, уже по ходу действия спрашиваем у его хозяина об особенностях характера его питомца, интересуемся склонностями к укусам посторонних людей.
Я вел себя точно также. Вместо четких и выверенных годами движений, когда нужно было скорее хватать все то, что валялось на полу в женской раздевалке и бежать со всем этим в мужскую и, уже там одеваться, я сел на корточки и начал медленно копаться. Мимолетная радость обладания снова тем, что и так было мое, овладела мной и парализовала волю. Я даже не заметил, что в это время, пока я вертел перед собою свои трусы и никак не надевал их, все еще наслаждаясь победой над своим стыдом, кто-то жалобно произнес в коридоре:
– Он в женскую раздевалку вошел! Извращенец, наверное!
Как и следовало ожидать, за моей спиной, в дверном проеме помещения, вход в которое был разрешен только мужчинам, трудоустроенным в спортивном комплексе и работающим в нем сантехниками или электриками, а также представителям специальных служб, появилась дама в обличии сотрудницы организации, которых в народе именуют «администрация». Из-за ее спины выглядывали две пары любопытных глаз, принадлежавших именно тем юным посетителям бассейна, что наблюдали за мной со стороны лестничной клетки и смеялись, видя, как я маячу по коридору в голом виде.
– Точно извращенец! – заключил один из них, разглядывая меня с таким вожделением, будто ожидал начала непременной расправы надо мной, что вот-вот должна была состояться.
– Сразу видно, что он какой-то не такой! – добавил второй юный посетитель, проведя несколько раз по мне своими смеющимися глазами.
– Так! – наконец громко выдала администрация, уставившись на меня, как на настоящего сексуального извращенца, пойманного на месте как раз в период пика совершения своих сакральных действий. – И что мы тут делаем?!
Я растерянно пожал плечами, чувствуя, как начинает с новой силой воспламеняться во мне едва потухший пожар стыда, в котором я пребывал всего минуту назад, когда пытался докричаться до своего деда и решился на первый выход голым в открытый коридор. Каково мне в этот момент было, вообще сложно описать, но картина получалась весьма занятная.
Стою я перед женщиной-администрацией в одних резиновых тапочках и с трусами в руках, которые прижимаю к паху, стараясь выглядеть как можно приличнее. Вокруг меня валяются на полу мои вещи и пакет, в который они до этого были уложены. Возле меня царит та обстановка, что не должна окружать мое мужское тело по определению. За спиной женщины-администрации на меня смотрят два ее сообщника, вернее, два моих врага, так как я начинаю понимать, что именно они создали всю эту ситуацию, пользуясь мавзолейной заморозкой тела и души моего деда, стоявшего все это время неподалеку и, соответственно, способного блокировать все их почти противоправные действия.
Именно дед, до сего момента не принимавший никакого участия во всей этой истории, неожиданно для всех создал разрядку и, тем самым, вмешался в ситуацию. Он чихнул! Да так громко, что все, кроме меня, повернулись в его сторону.
– Так! – снова громко выдала администрация, теперь уже глядя на моего деда, стоявшего в конце коридора. – А вы как тут очутились?! Вам тут нельзя без пропуска, сменной обуви, бахил и в верхней одежде.
От вежливого ответа в общении с ней мой дед ушел в каком-то иностранном стиле. Он достал носовой платок и погрузился лицом в него, приводя в порядок наружные органы дыхания, встревоженные обилием неожиданно появившейся на них органической влаги.
– Я вас спрашиваю, гражданин?! – пошла в наступление женщина-администрация, отчетливым звуком ударов каблуков туфель чеканя кафель пола коридора.
Дед, как я понял, держал оборону лицом в носовом платке.
– Лягушонок! – злобно огрызнулся один из моих обидчиков, пригрозив мне кулаком, тогда как другой стал наслаждаться стремительно развивающейся атакой на новую жертву администрации.
Я, пользуясь затишьем на моем фронте, стал быстро облачаться в трусы и прочую свою одежду, что была разбросана по полу женской раздевалки. Мой обидчик не мешал мне, видимо, оттого, что не желал переступать порог деления территории по половому признаку, нарушение которого автоматически причисляло его к извращенцам. Натянув на тело некоторые вещи, я схватил с пола то, что осталось, включая пакет, и выскочил в коридор. Там, пользуясь занятостью женщины-администрации расправой над моим дедом, я прошмыгнул на мужскую территории, надеясь скрыться на ней и завершить начатые сборы, которые ставили точку на моем пребывание в состоянии позора.
Спустя непродолжительно время в бой двинулись свежие силы, то есть прибыло пополнение. Вот только жаль, что не на нашу сторону. На помощь в проведении воспитательной работы с пожилым мужчиной, пойманным без соответствующей экипировки и разрешения на пребывании там, где ему быть не следует, прибыли еще две громкоголосые «администрации». Поглумившись над стариком и предав его легкому позору через «пожурили и отпустили», уполномоченная на расправу троица принялась за меня, где с удовольствием бросилась обрабатывать тот факт, что оказался родственником своему преступнику-деду. Это они ни как не могли упустить!
– Мало того, что дедушка в грязной обуви и в верхней одежде разгуливает по спорткомплексу, нарушая санитарные правила, так еще и внучек проявляет склонность к извращению, голым находится в женской душевой! Что он там делает?! – громко, почти на все здание, звучало от женщины-администрации, не дававшей нам с дедом никак покинуть его пределы.
– Яблоко от яблони! – вторила ей вторая сообщница.
– Какой дед, такой и внук! – бубнила третья, специально делая все так, чтобы привлечь как можно больше зевак из числа посетителей, которые почему-то не очень охотно участвовали в посрамлении обличаемых в непотребном поведении людей, так как предпочитали проводить время на просторах интернета, куда попадали через свои телефоны.
В конечном итоге, пожурив какое-то время, нас отпустили, так и не приняв окончательного решения по нашим судьбам. Меня волновал вопрос о возможности продолжения занятий плаванием, так как желание быть высоким у меня не пропало, а только усилилось при появлении возможности ходить в бассейн. Попытка оправдаться и все объяснить провокацией со стороны двух юных врагов завершилась не начавшись, так как мой дедушка, не пытаясь ни в чем разобраться, предпочел поскорее покинуть неприятную ему территорию и увести меня с собой. Естественно, что мне он не дал сказать ни слова, с чем я смирился, решив покориться судьбе.
Снова оказавшись в коридорах спортивного комплекса, я неожиданно снова увидел своих обидчиков, видимо решивших потратить личное время на смакование расправы надо мной. Первый из них, заметив меня, заулыбался во всю широту своего наглого лица и скрылся за углом, откуда сразу же раздался довольно громкий звук шлепка от мгновенного соприкосновения чего-то большого обо что-то огромное. Проще говоря, от удара тела о мокрый пол. Так оно и вышло.
Свежо помытая и еще довольно влажная и скользкая поверхность послужила роскошной площадкой для приземления на нее не в меру шустрого в поведении объекта, кем являлся один из моих обидчиков, внезапно встретивший свою карму. Проходя мимо него, еще лежащего на мокром полу, я сочувственно принял его боль и слезы, что текли по его лицу, внезапно сменившем веселое и удовлетворенное выражение на полностью противоположное.
Его друг, горячо поддерживавший и разделявший с ним до этой минуты все выходки и проказы, в растерянности замер возле двери туалета, где, в испуге наблюдая одновременно и за мной, и за лежащим на полу товарищем, неожиданно получил удар по затылку той самой дверью. По всей видимости, это тоже было болезненно, так как звук от соприкосновения дерева и кости разлетелся довольно далеко. А получивший по голове злодей стал сразу же держаться рукой за ушибленное место, изменился в лице и почти заплакал, осознав, что карма пришла и к нему.