Страница 6 из 14
– С чего вас принесло в такую рань?
– Я депутат Ланье! – стал горячиться посланец.
– И что с того? – спросил его высокий мужчина с мушкетом в руках.
– Вы кто такой гражданин?
– А ты сам кто? – вопросом на вопрос ответил мужчина.
– Я представился!
– Я не расслышал твоего имени!
Ланье вытащил из кармана своего сюртука пропуск и вручил его охране. Сержант, прочитав документ, сразу сменил тон.
– Гражданин Ланье? Это вы тот, кого называют «друг народа»? Простите нас. Эти честные граждане приняли вас за посланца из дворца.
– Из дворца? Что вы такое говорите, сержант?
– Но ваш костюм…
–Я ведь сказал, что я депутат! А вы, граждане, судите о человеке по костюму. И, наверное, приняли меня за аристократа. Но я скромный служащий министерства юстиции. И я принадлежу к третьему сословию11!
Прозвучала команда:
– Открыть ворота!
Ворота отворились, и карета въехала во двор, в глубине которого высились мрачные здания тюрьмы. Служители в красных колпаках распахнули дверцы, и депутат Ланье вышел.
На посланце был новый с иголочки синий камзол с обшлагами и шляпа с плюмажем из трёхцветных перьев. Его перепоясывал трёхцветный шарф.
– Мрачное место! – сказал Ланье, оглядевшись.
– Мрачное для врагов свободы, гражданин!
Александра пропустили в караульное помещение, в котором царил полумрак, ибо масляные фонари давали мало света, и внутри было сильно накурено.
Начальник караула смерил депутата Законодательного Собрания Франции недовольным взглядом. Он одет в засаленный, многократно штопанный сюртук с трёхцветной кокардой на лацкане, был небрит, и от него пахло перегаром.
– Я депутат Ланье! Вы начальник караула?
– Что угодно гражданину депутату?
– Мне нужен узник по имени Кадуаль!
– Так ищите его сами, гражданин, – спокойно ответил офицер.
– Что это значит? Вы забыли, с кем говорите?
– Кадуаля в тюрьме Ла Форс нет, гражданин. Но в подвалах лежат пять трупов достойных граждан. Всех их вчера нашли мертвыми. А в камере, где содержался человек по имени Кадуаль, никого нет.
Ланье сел на стул и строго спросил:
– И он сбежал? Это вы хотите сказать?
– В камере его нет! Двери никто не открывал. Все мертвы, кто нес стражу на воротах и в коридорах. И никто ничего не видел.
– Эту сказку я уже слышал, гражданин! И меня прислали разобраться с этими слухами! Некто из здешних служителей помог преступнику освободиться. И по городу были распущены слухи о том, что этот аристократ может все!
– Не скажу ничего насчёт слухов, но никто из наших Кадуаля не выпускал! В моей команде предателей нет. Но вы, если желаете, можете сами переговорить с надзирателями.
– Где они?
– Гашен здесь. Он отсыпается после вчерашнего. Правда, он немного пьян.
Гашен спал здесь же, на большой деревянной лавке. Его растолкали.
– Вставай, старый пьяница. С тобой желает говорить гражданин депутат.
– К черту депутата! Я хочу спать!
Все, кто был в помещении, захохотали. Тогда Александр сам растолкал надзирателя. Тот, почувствовав железную руку депутата, сразу убедился в его силе и больше спорить не стал…
***
Ланье внимательно осмотрел камеру, где содержался Кадуаль. Гашен все ему показал.
– Вот здесь его и держали, гражданин.
– Одного?
– Конечно одного, гражданин. Про этого человека ходят плохие слухи. И я скажу вам, что в его присутствии у меня мороз по коже шел. А я не трусливого десятка, гражданин.
Ланье посмотрел на надзирателя. По виду это был крепкий мужчина крестьянского происхождения, пришедший в Париж года два назад из провинции. Такие были особенно злы на аристократов.
– Как, по-вашему, он мог покинуть камеру, в которой содержался один?
– Это был сам дьявол, гражданин. Я не вру вам. И я рад, что он сейчас так далеко отсюда.
– Что вы хотите сказать?
– Только одно, – горячо прошептал Гашен. – Этот парень дал себя поймать. Вы понимаете? Он дал себя поймать!
– Что вы хотите сказать?
– Он мог не дать себя арестовать, и мог не сесть в тюрьму. Это было в его власти.
– Значит, не боялся правосудия?
– Какое правосудие? Он читал нам по памяти манифест герцога Брауншвейгского. Он говорил, что сделают пруссаки с нами всеми, когда возьмут Париж! И никто не заткнул ему рот. Спросите у кого угодно, гражданин! Наш начальник верный патриот и ненавидит аристократов! Он готов их рвать зубами! Но перед Кадуалем он спасовал!
– Странно, – проговорил Ланье. – Все это странно! Но можно допустить, что кто-то намеренно открыл ему двери камеры?
– Я все могу допустить, гражданин. И я чудом остался жив.
– А с вами лично он говорил, гражданин Гашен?
– Да. Я принес ему еду. Но он отказался.
– И что он вам сказал?
– Что для него не существует дверей. Ибо он и есть сама Смерть. И я почему-то ему поверил.
– Это все?
– Нет. Он сказал, что я должен передать его слова.
– Какие слова?
– Фурье скоро прибудет в Париж. Так он сказал.
– Фурье?
– Он так сказал. Но я не знаю никакого Фурье.
– А кому он это просил передать, гражданин Гашен?
– Я не знаю. Этого он мне не сказал. Сказал передать и все. Может быть вам, гражданин депутат?
После этих слов Ланье прервал допрос Гашена и переговорил с другими охранниками Ла Форс. Но ничего вразумительного от них не услышал…
3
1792 год. Париж. Дворец Тюильри. Ночь.
Человек в сером плаще указал своему спутнику на его цель.
– Вы можете пройти здесь совершенно свободно.
– Но калитка парка всегда заперта.
– Не в этот раз, – был ответ.
– Откуда вы знаете?
– Разве я не выполнил своего обещания проводить вас до цели. Нас никто не остановил.
– Вы правы. Простите.
– На вас охотятся, господин барон. И вас ждала засада. Но я провел вас иным путем.
– Вы знаете мой титул?
– Я знаю все, барон. И вы можете мне верить.
– Скажите ваше имя?
– Кадуаль! – был ответ человека в сером. – Виконт де Кадуаль…
***
Королева Мария Антунетта приняла в своих покоях барона фон Крамфа, посланца императора Австрии. Барон был одет как парижанин низкого происхождения. На нем простая синяя короткая куртка, какие носили санкюлоты12, длинные штаны, и простые башмаки без пряжек.
–Как вы добрались, дорогой барон? – спросила королева.
– Без происшествий, ваше величество.
– Я волновалась за вас, ибо мои люди передали мне, что вы с ними не связались, барон.
– Мне помог неожиданный союзник, ваше величество.
– Союзник? – удивилась королева.
– Он представился как виконт Кадуаль.
– Что? – Мария Антуанетта побледнела. – Как вы сказали?
– Виконт де Кадуаль, – повторил барон фон Крамф.
– Но это невозможно. Виконт мертв.
– Не могу этого знать, ваше величество. Но только человек, назвавшийся этим именем, спокойно провел меня через все посты. И все эти зарвавшиеся негодяи словно не видели его.
–Это странно, – сказала королева.
–И я так подумал, государыня. Но этот человек мне помог добраться до дворца. И он знал, что я прибыл из Кобленца. И он сказал мне, что в Париже скоро станет опасно.
–Это совсем не новость, барон. Мы сидим как на пороховой бочке. Король больше не правит Францией. Скорее бы в Париж вошли войска моего брата императора и навели порядок.
–Войска скоро будут здесь. Мой государь велел передать, что скоро вас спасут, ваше величество, и все ваши враги будут наказаны.
–Скорее бы! – воскликнула королева. – Мне докладывают, что город готов восстать. Из Якобинского клуба все чаще звучат призывы арестовать короля и меня.
–Они не посмеют поднять на вас руку!
–Ещё как посмеют, барон! Их ненависть ко мне слишком велика! Вчера они остановили на улицах карету госпожи де Ламбаль.
11
Первые два сословия в королевской Франции – дворянство и духовенство, считались привилегированными. Третье сословие платило налоги и было в ущемленном положении относительно прав. Слова Ланье о том, что он принадлежит к третьему сословию, говорили о том, что он не из привилегированных.
12
Санкюлоты – название революционно настроенных представителей городского и отчасти сельского простонародья во время Французской революции. Слово происходит от выражения sans culotte, то есть «без кюлот».