Страница 2 из 11
Я показала водителю карту, купленную мною в аэропорту. Мол, мне сюда. Мы сторговались на сорока долларах и поехали.
Ни фига я не разгильдяй. Я внимательно смотрела на названия городов и сверялась с картой. И поняла, что едем мы не туда!!! Водитель что-то понял и стал говорить на английско-греческом. Я поняла, что это его родной город, и мы просто обязаны его посетить. Выбора на горной трассе не было и я смирилась. Будь что будет, все же мы уже на острове. Таксист весло зарулил в деревню. Из его объяснений я поняла, что это его родина, и тут должен побывать каждый. Спили значилась в моей памятке объектов, что мы должны посетить, и я махнула рукой, отпустив все на волю случая. Мы сели за столики напротив знаменитого Львиного фонтана. Кофе, сок, булочки. Дочь была рада, я тоже, пошла к фонтану. Когда вернулась, водитель решил, что нам пора. На предложение заплатить он замахал руками:
– Нет, нет.
Это он нас пригласил. Только если фото на память. Он никогда не видел русских. И всем покажет наше совместное фото, всем своим родственникам в Спили.
Дальше пошло веселее, мы влетели в Агиа Галини, на тот самый Бас Стоп с моей дурацкой карты на листке из блокнота. Но, к моему сожалению, здесь оказалось четыре гостиницы, построившиеся в ряд. В шесть утра на улице было не многолюдно, а все, что я знала, что мне нужно найти Дафну (без фамилии). Просто Дафна в гостинице, названия которой я не знаю, близ автобусной остановки (а их тут семь или восемь). Я не успела сказать все слова, как наш чичероне покинул нас, хлопнув дверцей машины, убежал. Через пару минут вернулся с группой граждан, которые рассматривали нас, интересовались, откуда мы прибыли, почему именно к Дафне, у них тоже отличные отели, но я стояла на своем, показывая им свою убогую уже замызганную карту на листочке из блокнота. Жители Агиа Галини оживились, что-то горячо стали обсуждать, заспорили, позвали еще кого-то.
Добрые греки рассмотрели мою картинку. Все что я смогла сказать: «Дафна». И они засыпали меня вопросами, какая Дафна. Откуда я. Чего я хочу. Я села на тротуар и закурила. Дочь заныла, что надо было все делать через турагентство. Меня охватило отчаяние.
Я добралась, но куда? И что дальше? И почему я поверила американским друзьям. Толстяк жестами позвал меня в кофейню, что стояла прямо у этой проклятой автобусной остановки. На улице близ кафе было всего два столика зеленого цвета, у каждого по два стула. Он принес мне отличный кофе и стакан воды, ребенку – апельсиновый сок(другого он и не предлагал) и какие-то орешки. Толстяк уселся за соседний столик и закурил крепкую сигарету. И тут остальные привели девушку в очках.
– Дафна! – сообщили они радостно.
– Дафна? – я мучительно подбирала фразу хотя бы на немецком.
– Говори по-русски. Я же МГУ закончила. Истфак.
Отступление. Дафна. История любви.
Дафна, что была старше меня года на три (а мне тогда было почти 32), родилась в Тбилиси, в семье понтийских греков. Если вы не знаете, то это самые настоящие греки, их турки не тронули, и они сохранили настоящий генофонд. Так они сами утверждают. Впрочем, критяне уверяют, что самые настоящие греки это они. Папа ее был адвокатом, потому у Дафны не было выбора – она поступила на истфак МГУ, дальше, как положено хорошей девочке – аспирантура. А потом – место мнс в институте Советской торговли, был такой (очень блатной и престижный). Как говорила Дафна, там нельзя было не брать взятки. И потому все у нее складывалось хорошо. Только вот замуж она не спешила, что уже тревожило ее тбилисских родственников.
И вот умная и хорошенькая девочка решила с подругой поехать в Грецию, все же этническая родина. Знание греческого (из семьи) и английского, а также пухлый кошелек помогало жить весело. Но… И тут начинается вся история. Что-то девчонки загуляли, самолет отложили, деньги кончились. И Дафна устроилась (временно, совершенно временно) на работу переводчиком – русский-греческий-английский. Хозяин компании предложил ей продолжить работать. Но начинался учебный год в институте. Пора возвращаться. И тут случился роман (вы правильно угадали) с тем самым хозяином. Подружка отбыла на родину. А Дафна осталась. Из-за вспыхнувшей любви. Хорошо, что тогда не было мобильных телефонов, потому родня не могла выносить мозг ежедневно. И вот роман подошел к логическому завершению (или алогичному, ну уж как случилось). Дафна была в отчаянии. Стелиос, наоборот, обрадовался беременности Дафны. Но он был женат. Он поставил условие, что если она родит девочку (сын у него был), то он сразу разведется и женится на ней. Заманчивое предложение. Дело в том, что в Греции главный наследник – дочь, ибо именно через ее детей продолжается род.
Девушка с кандидатской степенью рискнула.
– Я каждый день ходила в храм и молилась деве Марии о девочке.
Девочка родилась, может, дева Мария помогла, а может, они оба так мечтали о семье.
Девочку назвали Антониной, хотя Дафна хотела Марией. В Греции имя дают по святцам во время крещения. Только так и никак иначе. Я как-то видела полугодовалого малыша, которого звали просто бэби. Как мне объяснили, его родители не накопили на крестины денег и потому у малыша нет имени. Крестины же мероприятие дорогое, ведь надо пригласить всех-всех родственников, которые щедро одарят малыша и родителей. Греки очень серьезно подходят к семейным событиям, как и к церковным обрядам. Греки православные. По-настоящему православные. Они впитали все христианские заповеди с молоком матери. Помоги ближнему, не воруй, не гневись без повода, все люди братья (есть исключение – турки, это тоже с молоком матери). Русские вдвойне братья, потому как мы не просто христиане, мы ортодокс – православные. Они всей деревней ходят по воскресеньям в храм и не работают в праздничные дни. Хозяева апартаментов всегда предупреждали нас заранее – мол, завтра святой Василий, святая Параскева, святой Лука. Праздников много и в каждой деревне свои, согласно своим святым. В церкви не продают свечки, они просто лежат в корзине или коробке, а рядом ящик для пожертвований, и никто не проверяет, сколько ты туда опустил и опустил ли вовсе. И еще любопытнее – маленькие часовенки вдоль дороги. В свой первый раз я вздрагивала, вспоминая дорогу к своей даче в Подмосковье, где стоят небольшие монументы на месте гибели рисковых мотоциклистов. Я вздыхала, кода мы проезжали мимо очередной часовенки, горюя о многочисленных жертвах горного серпантина. Как-то Стелиос заметил это и объяснил, что это Кандилакии или Проскинитарии, и они не всегда установлены по трагическому поводу. Иногда это, наоборот, благодарение за что-то хорошее или подтверждение обещания, данного Богу. К тому же это очень полезная вещь для путников, которые идут по дорогам Крита. Мы остановились и я присмотрелась – за стеклянной дверцей лежали монеты, пачка сигарет, зажигалка, бутылка воды, однажды я увидела даже пачку аспирина. Любой путник может взять то, что ему нужно и положить что-то взамен, хотя это необязательно. Я положила несколько монет, а Стелиос пачку «Мальборо» – пусть они помогут путнику. Но вернемся к истории Дафны.
Как вы поняли, больше Дафна в Москву не вернулась. К ним переехал ее папа, который сразу занялся бурной деятельностью в местном муниципалитете, он по утрам проверял чистоту витрин и кафе. Из Афин они переехали на Крит, где вечное лето – ребенку будет комфортно. Но деятельная Дафна не могла быть просто мамой и очень счастливой женой. Мало этого, поэтому они открыли овощной магазин (ведь у Стелиоса большие плантации апельсиновых деревьев) и гостиницу. Гостиница даже процветала, хотя и стоила 13 долларов за скромный номер. Хотя почему скромный? Все есть. И даже кафе Петрокакиса во дворе, в двух метрах от входа.
Москва. Горьки парк.
Как-то мы утром пили кофе и сок у Петрокакиса, где было всего два столика. Нет, не подумайте, еще можно было заказать омлет. Но к чему он, когда вкусный омлет в порту у Яниса, это мне сразу объяснил муж хозяйки Стелиос. Еще он вложил мне в голову информацию, где можно есть рыбу, а где не стоит, где отличная пицца, а где так себе. И еще дал дополнительное знание: надо говорить в кафе, что я живу у него. Я кивала головой. Стелиос понял, что я совершенно непослушная.