Страница 10 из 30
— Мне нужно кое в чем признаться тебе, то, что я никому не говорил, — тихо говорит он. Его неоново-голубые глаза светятся в темноте, так что, когда он отводит взгляд, это легко увидеть. И заставляет меня задуматься, что его беспокоит.
— Когда экипаж «Феникса» был отправлен для получения жизнеспособных кандидатов для размножения во время второй миссии, нам было сказано оставаться в пределах периметра университетских общежитий. Таким образом, было бы легче привлечь большое количество женщин за более короткий промежуток времени. Я последовал за другими солдатами, наблюдая, как они усмиряют женщин и уводят на корабль. Это было довольно легко, и я уже нацелился на одну из них, когда услышал шум.
Кейд смотрит на меня, и я замечаю, как поджимаются его губы. И мысленно готовлю себя к тому, что он собирается сказать, инстинктивно зная, что это вот-вот что-то изменит между нами. Хорошо это или плохо, я не знаю.
— Это был крик боли, за которым последовал крик мужчины, — голос Кейда становится хриплым и грубым, гнев сквозит в каждом его слове. — Я бросился туда, покинув свое место, чтобы наткнуться на избитую женщину, и это привело меня в такую слепую ярость, что мой меч пронзил грудь мужчины, прежде чем я успел остановиться.
Я прикусываю губу, чтобы она не задрожала при виде ярости на лице Кейда, хотя он и прекрасен в своей свирепости.
— Этой женщиной была ты, Элеонора. Я не знаю, кем был для тебя тот человек, но я убил его. — Кейд смотрит, позволяя черноте кружить в его неоновом взгляде. — И я бы убил его снова, если бы мог, тысячу раз.
Он делает шаг ко мне, сжимая кулаки.
— Я взял тебя на руки, окровавленную и израненную, и чувство правоты, охватившее меня, было неописуемым. — Он замолкает на мгновение и протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки, и его голос становится мягким. — А потом я посмотрел на твое лицо, такое изысканное и прекрасное, и что-то нашло на меня. Волна собственничества, которую я никогда раньше не испытывал.
Он опускает руку и тяжело вздыхает.
— Если ты возненавидишь меня, я пойму, но я хотел, чтобы ты знала, что я нарушил приказ своего командира, убил человека и предал свою суженую, и все это для того, чтобы заполучить тебя.
Глава 6
Мой отец — источник моей боли и страданий — мертв.
Облегчение нахлынуло на меня, такое огромное и стремительное, что я рухнула на пол. Кейд мгновенно оказался рядом и прижал меня к своей груди. Его глаза, теперь ставшие прекрасным ониксом, сканируют мое тело, ища любые признаки ранения. Тот факт, что его зрачки изменили цвет, говорит о том, что он испытывает сильные эмоции, и я гадаю, что это: тревога из-за его признания, беспокойство за меня или что-то более глубокое.
— Элеонора, ты в порядке? — спрашивает он в панике.
Я киваю, все еще пытаясь осознать тот факт, что мой худший кошмар закончился. Удивительно, что влияние моего отца простиралось через галактики, продолжая вселять в меня страх. Могу ли я теперь начать видеть себя в другом свете? Может, как нечто иное, а не злое искушение, которое так долго было моей сущностью?
И кто же я на самом деле?
— Что случилось? — спрашивает Кейд, прерывая мои мысли.
— Не могу поверить, что мой отец мертв.
Кейд усмехается.
— Поверь. Никто не заслуживал жизни после того, как причинил такую боль, как он, — он делает паузу, и гневные морщины на его лице, разглаживаются. — Мне жаль, что ты потеряла отца. Я не знал.
Я прижимаю указательный палец к его губам, не желая больше ничего слышать.
— Не извиняйся. Мне трудно выразить, какое это облегчение, что он мертв, — поглаживаю гладкую щеку Кейда большим пальцем, чувствуя, как напрягаются мышцы его челюсти. — Ты спас меня, и я так тебе благодарна.
— Правда?
— О да, — шепчу я.
Кейд понятия не имеет, что чувство благодарности бурлит во мне, готовое выплеснуться наружу и заставить меня совершить необдуманный поступок. Я хочу благодарить его снова и снова, но этого недостаточно. Никогда не будет достаточно. Может, он и не верит в абсолют, но я верю. Я всегда буду в долгу перед ним, не только за то, что он спас меня той ночью, но и за то, что привел сюда.
Ккйд накрывает мою руку своей.
— Это такое облегчение. Я думал, что ты возненавидишь меня, и это разрушит все мои шансы на твоё завоевание.
Свободной рукой я глажу его по другой щеке, приближая его лицо к своему.
— С этим героическим поступком считай, что победил.
А потом я прижимаюсь губами к его губам. Мне нечего отдать герою, кроме своего сердца и тела. Поскольку мое сердце — не самый лучший вариант, я решила отдать ему другую часть себя. Если быть честной с собой, я бы призналась, что не просто выражаю ему свою благодарность, но и хочу узнать, на что похож секс с мужчиной, которому, кажется, я не безразлична.
И в основном потому, что каждое соприкосновение с Кейдом разрушало меня.
В тот момент, когда его губы касаются моих, в моем животе возникает восхитительная боль, а чудесное покалывание снова дает о себе знать. Кейд отвечает на мой поцелуй, его нетерпение рассеивает любую неуверенность, которая пытается подняться на задворках моего сознания. Он пьет из меня, пробуя каждый сантиметр моих губ, как будто никогда не испытывал ничего столь сладкого. Его руки сжимаются вокруг меня, и я скольжу ладонями к его шее, обхватывая и притягивая к себе.
Поцелуй становится хищным, когда позволяю своей страсти разгореться и поглотить меня. Мой тихий стон наполняет пространство, но Кейд принимает его в себя, как будто это пища.
— Вот так, — шепчет он мне в губы. — Скажи мне, что доставляет тебе удовольствие.
Он гладит мою грудь, потирая сосок большим пальцем, и я выгибаюсь в его руке, отчаянно пытаясь передать, как мне это нравится.
— Хорошая девочка. — Кейд осыпает поцелуями мою шею, вставая, а затем кладет меня на кровать. Подол платья поднимается, когда он укладывает меня, обнажая большую часть моих бедер, которые слегка раздвинуты. Его взгляд пробегает по длине моих ног, и челюсть сжимается, а темные глаза сверкают.
А потом он обнажается.
Теперь я пожираю его взглядом. Выражение его лица серьезное, глаза сужены, а рот слегка приоткрыт. Остальные части его тела полны напряжения, мышцы напряжены и подергиваются. Я провожу взглядом по его широким плечам, по точеному животу, на котором с одной стороны видна серебряная татуировка, и останавливаюсь, когда дохожу до члена. Он впечатляет. Даже не имея возможности сравнить, я слышала достаточно от Морган и Лии, чтобы понять, что Кейд был благословлен.
Господи Иисусе на небесах. Благослови его сердце и благослови мою женскую часть. Аминь.
— Тебе нечего бояться, — говорит он, подходя к кровати.
Я сажусь, подтягивая ноги под себя, и смотрю на него.
— В этом-то и проблема. Я не боюсь, хотя знаю, что должна.
— Почему? — Кейд проводит пальцами по моим волосам, укладывая пряди на плечо, а затем поглаживает грудь. — Чего бояться?
— Боли, — быстро отвечаю. Я уже сбилась со счета, сколько раз испытавала ее. Мысленно встряхиваю себя. С этой частью моей жизни покончено.
— Боль — это не всегда плохо, — медленно говорит он. — Она может быть и приятной.
— Я тебе не верю.
— Тогда мне придется продемонстрировать. — Кейд берет подол моей ночной рубашки и начинает поднимать ее, но я накрываю его руки и крепко сжимаю их, останавливая.
— Разве я не могу оставить это на себе? — спрашиваю я. Хотя пытаюсь скрыть это, отчаяние слышится в моем тоне, выдавая беспокойство. — Рубашку не обязательно снимать для того, что мы собираемся делать.
— Да, это так, — говорит он.
Я энергично качаю головой, и Кейд вздыхает, его обеспокоенный взгляд ищет мой.
— Что тебя беспокоит? — спрашивает он.
Прикусив внутреннюю сторону щеки, решаю, как много ему сказать.
— У меня есть шрамы.
— У всех есть, — парирует он.