Невеста для профессора

Не знаю сколько времени так лежу и ворочаюсь, но не могу уснуть. Сердце в груди колотится как бешеное, а в голове мысли пляшут краковяк. Ох и хороша я завтра буду невеста, с синяками под глазами и заторможенная!

— Не спится? — вдруг спрашивает Макс и я замираю. — Эй, Беликова…?

— Да, не могу уснуть на новом месте, — все же решаю ответить.

Не зажигая света, Майер молча встает и покидает комнату, даже не прикрыв за собой дверь. Просто, блин, берет и уходит куда-то! Включаю ночник и долго смотрю в темноту коридора, виднеющегося сквозь щель приоткрытой двери. Пока думаю над тем, чтобы встать и запереться, Макс возвращается, держа в руках огромную коробку с мороженым и две десертные ложки.

— Садись, — спокойно говорит он, располагаясь на второй половине кровати. Протягивает мне одну из ложек и открывает картонное ведерко. — Мне тоже не спится, а значит пришло время познакомиться поближе.

Зачерпываю ложкой мороженое и отправляю в рот — не сомневалась, что оно окажется с соленой карамелью. Даже на душе как-то посветлело, хотя бы что-то привычное.

— Итак, — следует моему примеру Макс, — значит "Нарушители спокойствия"? Как давно и когда выход на большую сцену?

Долго смотрю ему в глаза, стараясь вспомнить откуда ему может быть известно название нашей группы. Ах, да, наверное он слышал его тогда в клубе и запомнил.

— Пою я всю жизнь, а вот группа собралась сравнительно недавно, — отвечаю и тянусь за новой порцией мороженого. — А большая сцена мне не светит, пока не напишу свой ориджинал.

— Так напиши, — пожимает плечами Майер. Застываю с открытым ртом и не донесенной до него ложкой мороженого. Смотрю в карие глаза и стараюсь понять шутит он или правда считает, что это так легко.

— Говоришь так, как будто это просто, как задачки по физике решать…

— Я решал не только задачки, я диссертации и научные работы писал, и все потому, что мне этого хотелось и я болел своим занятием, — наблюдаю как Макс снова соскребает с мороженого исключительно карамель. — Так… Когда ждать песню?

— У тебя ничего не слипнется? — не выдерживаю и киваю на полную ложку карамели в его руках.

— Не переводи тему, Беликова, — ехидно щурится Максимилиан и показательно облизывает ложку. — Напиши песню. Сядь и помучайся недельку, зато покажешь миру себя настоящую…

— Ты думаешь я не пыталась? — вздыхаю и опускаю взгляд на тару с мороженым. — Я уже давно мучаюсь, но такое ощущение, что внутри пусто. Как на душе, так и в голове слов с эмоциями не хватает.

— Это все отмазки, — фыркает он и снова соскабливает самое вкусное. Наблюдаю за тем, как тягучая янтарная субстанция растекается по ложке, а в ведерке ее становится все меньше. Сластена, Майер! А обо мне он совершенно не подумал! Может я тоже карамельку люблю…

— Ты же понимаешь, что принято есть мороженое с карамелью, а не лопать карамель из мороженого? — щурюсь я. — Я еще дома в прошлый раз заметила, что ты так делаешь! Не честно выходит, я ем пустой пломбир, а ты… Ай!

— Ох и ворчливой женой ты будешь, Беликова, — смеется Макс и неожиданно припечатывает мне по носу своей ложкой, вымазанной в карамели.

— Эй, зачем! — обиженно вытираю пострадавшую часть тела пальцем и облизываю его под цепким взглядом мужчины.

Вот уж не знаю, что происходит в его голове в данный момент, но детское желание отомстить во мне просыпается. Поднимаю на него псевдо-укоризненный взгляд и, окунув ложку в подтаявшее мороженое, пытаюсь совершить над Майером аналогичное действие, что и он со мной. Но мужчина оказывается скор на реакцию и попросту уворачивается, перекатившись на самый край кровати, но попутно мазнув мне карамелью вскользь по щеке и губам. Ржет, как сивый мерин и исполняет ложкой жест “салют”, словно шпагой.

Гвардеец кардинала хренов!

— Ну что за детский сад? — сдерживая смех стираю вкусняшку со щеки. — Господи, как хорошо что мне не нужно будет ходить на твои занятия! После этого я не смогу воспринимать тебя всерьез.

— А ты и не воспринимала, я вряд ли что-то потерял, — продолжает смеяться Макс. В его глазах сверкает ребяческий огонек и даже восторг. Черт побери, ему же реально весело! Да и мне, откровенно говоря…

— Совсем ничего не потерял, — фыркаю я и, отложив ложку, сгребаю подушку и швыряю ее в Майера.

Подушку-то он успевает отбросить в сторону, вот только сидя спиной на самом краю кровати, теряет равновесие и начинает падать. Интуитивно ловлю мужчину за горловину футболки и с кровати мы падаем уже вместе, потому что он попросту утаскивает меня за собой.

Ничего кроме “ауч” ни он, ни я не произносим. Лежим на полу в романтическом полумраке, смеемся и дышим друг другу в лицо. Мои распущенные волосы водопадом стекают по обе стороны от наших лиц и меня вдруг накрывает осознанием непростительной близости к Максу. Я бы сказала, опасной и будоражащей. Улыбка сама собой утекает с моего лица и я боюсь пошевелиться, каменею под его странным взглядом. Попадаю под влияние его неведомой гипнотической притягательности что ли…

Вздрагиваю лишь тогда, когда его пальцы касаются моей щеки и спускаются к губам, где не так давно была карамель. Надеюсь, что он не слышит яростного стука моего сердца и не чувствует, как мурашки заполонили кожу после его касания. Странное чувство переполняет меня и это не просто неловкость, это что-то такое приятное и в то же время запретное… В его взгляде проскальзывает некий вопрос, но понять что произойдет дальше мне не дано, потому как где-то рядом с нами раздается щелчок часовой стрелки огромных настенных часов, а снизу из гостиной доносится бой курантов, оповещающих нас что наступил новый день.

Из последних сил заставляю себя перекатиться в сторону и сажусь, оперевшись спиной в край кровати.

24

Максимилиан встает и садится рядом. Какой-то он напряженный, даже дерганый стал после этого нашего нелепого падения. Нахмурил свои брови и смотрит куда-то в пустоту комнаты. Слежу за направлением его взгляда и понимаю, что Максимилиан следит за секундной стрелкой часов, которая нарезает круги по огромному позолоченному циферблату.

— С днем рождения, Максимилиан Генрихович, — толкаю его плечом и слегка улыбаюсь. — Извини, подарка нет, ты был плохим мальчиком и не заслужил!

— Ну, спасибо, Беликова… Именно о таком поздравлении мечтал всю жизнь… — бурчит он, лишь слегка повернув голову в мою сторону.

Макс заметно меняется и эти перемены его не красят. Я привыкла видеть огонь в его глазах, ухмылку на губах, а сейчас он выглядит грустным. Неужели в этом виновата я и эта наша дебильная ребяческая игра?

— Эй, что случилось? В конце концов, у кого день рождения и крутая тусовка на носу?! — пытаюсь подбодрить мужчину, но выходит очень неумело и даже глупо. — Макс?… Я сделала что-то не то?

Не знаю что именно, наверное врожденный альтруизм, но что-то заставляет меня искать причину его плохого настроения в себе.

— Нет, ты не при чем, — тихо отвечает он и без каких бы то ни было объяснений, обнимает меня за талию и притягивает к себе, уткнувшись носом в мои волосы.

Неожиданно для себя, я начинаю привыкать к этому мужчине и даже не сопротивляюсь. Вот совсем, даже не пытаюсь, парадокс! Устраиваюсь поудобнее, упираюсь подбородком ему в плечо и наблюдаю как быстро пульсирует артерия на шее, а грудь часто опускается и поднимается. Он нервничает, нужно быть слепой, чтобы не понять, но почему?

— А кто причем? — мой голос звучит тихо и сдавленно, но мне на самом деле интересно узнать, что так испортило игривый настрой Майеру.

Спустя несколько секунд тишины, Макс решается на разговор.

— Этот гребаный день, знала бы ты, как я его ненавижу, — вздыхает он и его пальцы как бы невзначай проскальзывают под мою задравшуюся кофту на талии, вырисовывая неведомые узоры на коже. Вздрагиваю и он тут же убирает руку. Поднимаю голову с плеча, чтобы видеть его лицо. — Мне только-только исполнилось четырнадцать, было раннее утро. Отец как всегда наплевал на праздники, занимался работой, и свой день рождения я проводил дома с мамой и парой друзей. Помню как сейчас, мама не выдержала и стала с ним ругаться, что он наплевательски относится к семье, что мы его почти не видим. Впервые я видел, как они ругались. Из-за чего? Из-за того, что мама хотела собрать семью вместе в мой день рождения… Завязалась перепалка, а потом она что-то крикнула и вдруг просто упала… На ровном месте, бах, и все.