Мой запретный

Ну уж нет. На этот раз ей не уйти. Хочу ее. Прямо здесь и сейчас. И больше ни секунды ждать не стану.

- Выключи треп. Мне нужна ты и эта кровать. Здесь и сейчас.

В глазах огонь вспыхивает. Не даю ей возможности ответить. Срываюсь к ней. К той, мысли о которой заставляют мотор гнать кровь тройными рывками. К той, из-за которой крик в горле на децибелы распадается, так и не найдя выхода. Только бы смотрела на меня и дальше так, только бы принимала таким, какой есть. Остальное – х*йня. Нет ни одной преграды, и не может быть.

В берлогу свою. Запереть. Заклеймить. Чтобы насквозь пропитана мной, чтобы каждый миллиметр кожи пах нашим сексом.

В ее глазах испуг, когда я раскладываю ее поперек кровати. Но уже спустя пару секунд, она затихает в моих руках. Когда я задираю на ней гребаную футболку, скрывающую от меня ее нежную кожу и прохожусь по мягкой бархатистости языком. Сочная, сладкая. Грудь ее пышная, в ладони не помешается. Сожрал бы ее без остатка. Всю целиком.

От нее пахнет жвачкой. Девочка со вкусом bubblegum. И  сейчас я собираюсь ей показать, кому она принадлежит.

Срываю с нее белье, отбрасывая в сторону. Ничего не должно скрывать ее от меня, ни одна тряпка. Дома запрещу ходить в одежде, только нагишом. Чтобы больше и думать забыла закрываться от меня. Никакого личного пространства ей. Ни сантиметра расстояния. Мы с ней - одно целое. И так будет всегда.

Самого рвет изнутри от желания, а я торможу себя. Хочу насладиться моментом, ей. Пока только начало.. .пока каждая эмоция на пределе, на пике. Хотя, с ней всегда так будет. Я уверен в этом.

Она глаз  с меня не сводит. И куда делать та наглая, бесячая сучка? На белой простыне, раскинув свои косы по подушке,  невероятно испуганная лань.

Замирает в ожидании. А я пальцами касаюсь ее живота. А внутри дрожь от предвкушения. Ножки ее глажу, раздвигаю шире, устраиваясь между ними. Улыбаюсь, когда вижу в глазах ее волнение. Понимает, что я собираюсь делать, вижу, как пытается закрыться.  Нах*р стеснение и прочий бред. Пусть привыкает быть моей на все сто. Пусть видит себя так, как вижу ее я. Пусть знает, что заставляет кровь кипеть в венах.

- Лука... – хрипло, просит. И есть в ее интонации нечто волшебное, пробирающее до глубины души.

- Тише. Расслабься. Тебе понравится, обещаю, - улыбаюсь ей. Глажу ее грудь, провожу пальцами по затвердевшим соскам. И от каждого касания она все больше загорается.

Провожу языком по влажной плоти. Дрожит. Из губ ее накусанных стон срывается. Не знаю, сколько еще смогу держать себя в руках. И когда придется отпустить зверя. Но я стараюсь. Ради нее стараюсь. Не хочу, чтобы было с ней грязно или по животному.

- М-м-м, еще, - стонет тихо, но с каждым разом все громче.  В волосы мне пальчиками вцепляется, тянет на себя. И такая она мне нравится намного больше.

Выпиваю ее. Всю. Чистый родник мой. А она сокращаться начинает. И так сильно пальчиками в меня вцепляется, пугается собственных ощущений. Довести ее до оргазма совсем не сложно. Неискушенная. Голодная.

Врезаюсь в нее языком, выпиваю весь ее кайф до капли. Безумно вкусная. Безумно нужная мне.

И это предел. Понимаю, что больше ни секунды не могу быть вне ее.

Отстраняюсь, наслаждаясь представленной картиной. Идеальная.  Волосы растрепаны, губы свои пухлые накусала. Смотрит на меня, и не видит ведь ничего кроме дурмана. Не здесь она сейчас, витает еще. Понимать, что подарил ей первый оргазм - как первый полет в космос. В ее личный космос. Никого не подпущу к нему. Он - только мой. Личный. Захваченный. Отобранный.  Да плевать, как я получил его.  Никому не отдам.

Освобождаюсь от остатков одежды, на нее смотрю.

- И не больно совсем, – шепчет хрипло, а на губах улыбка. Искренняя, влюбленная.. Впервые она дарит мне ее. А я замираю, ошарашенный.

Скольжу жадно глазами по ее телу обнаженному, по груди, животу, ногам.  Странное чувство сковывает каждый нерв, парализуя. Хочется орать до хрипа. Схватить ее  в охапку и никуда не выпускать ни на шаг. Страх. Никогда его не испытывал, даже в самые сложные моменты жизни. А сейчас сердце сжималось от этого чувства. Я ведь нашел... Идеальную нашел.

- Я так долго искал тебя... – говорю это прежде, чем успеваю остановиться.

И ведь сбежать хотела. Оставить меня. Разменять себя, подарить другому. Какая же она глупая. Злюсь снова от  этих мыслей, набрасываюсь на нее.

Кусаю ее губы. Нет, это не то же самое, что грубый поцелуй. Это наказание. Кусаю и сосу их, приподнимая Ию за талию. Пытается вырваться, но в тот момент, когда она сама прикусывает мою нижнюю губу, и одной ногой становится на тумбочку у кровати, чтобы ускользнуть, вхожу в нее насквозь. Рычит.  А я замираю. В глаза ее злые, одурманенные смотрю, и с ума схожу.  Никогда прежде не испытывал такого ликования внутри. Ее руки хватают меня за предплечья. Держится. Молодец. Кричит мне в рот, изгибается, сжимает меня внутри.  И это чистый кайф. И ни одной мысли в голове не остается. Только желание вбиваться в нее. Снова и снова. Только жажда дикая, только голод по ней. И чувства. Сверх тех, что я когда-либо испытывал, накрывают меня гребаным цунами.

Мое тело на пределе своих сил. Ноет каждая мышца, каждый нерв, еще храня остатки того безумия, что было между нами. Но сейчас нам однозначно нужен отдых. После четвертого раза я убедилась в этом окончательно.

Завернувшись в прохладу шелковой простыни, поворачиваюсь на бок.  Он в кухне. Слышу, как открывается дверца холодильника, как с характерным свистом вывинчивается крышка бутылки. А спустя пару мгновений Варламов в комнате, заполняет ее собой. Наготой  своей бессовестно прекрасной. У меня в горле пересыхает, когда я вижу его. Мой первый. Тот, кто и должен был быть. Тот, чьей я стала навсегда. Только я ни за что ему об этом не скажу. Не дождется. Знаю я Варламова – еще возомнит о себе невесть что, нос задерет.

Он протягивает мне воду, а я принимаю сидячее положение и делаю несколько глотков. Сердце в груди как отбойный молоток от его взгляда, скользящего по телу. До сих пор голодный и жадный. Несмотря на то, что за окнами уже давно рассвело, наша ночь все никак не кончается. С перерывами на часовой сон и с новыми раундами.

Когда я возвращаю ему воду, он устраивается в кресле, напротив кровати. Выпивает содержимое бутылки и ставит пустую на пол. Откинув голову на спинку, наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц. И смотрит так, по новому, непривычно. Не нагло, с издевкой, как раньше. Нет. Ласково смотрит. С щемящей душу нежностью. Будто я самое дорогое, что у него есть.

И мне хочется броситься ему на руки. Хочется прижаться к его груди и никогда и ни за что не отпускать. Подумать страшно о том, что я собиралась сделать еще вчера. Уйти от него и пытаться жить дальше? Да кого я обманываю? Нет жизни там, в пространстве без него. А то, что будет, лишь суррогат искусственный. Безвкусный пластик.

- Иди сюда, - командует. А у меня от его тембра слабость в ногах. Поднимаюсь с кровати, и, закутавшись посильнее в простыню, иду к нему. Усаживаюсь на мужские колени.

Его ладонь забирается под край простыни, скользит по талии, к бедрам. Он молчит, а я чувствую как от одного только касания его во мне снова просыпаются эти ощущения. Нет. Это не тяжесть внизу живота, как описывают возбуждение в эротических книгах. Это нечто волшебное. Будто бабочки касаются крыльями. Только не  в животе, а там, между бедрами. Приятное, щекочущее чувство, будоражащее кровь. Ощущение, вызывающее непреодолимое желание почувствовать каждой клеточкой своего тела мужское крепкое, сильное. Вжаться в него так, чтобы и сантиметра пространства не осталось.

А он словно мысли мои читает. Знает, как действует на меня и наслаждается этим. И когда я наклоняюсь ближе, желая снова губы его ощутить, он скулы мои обхватывает  ладонью, останавливая, не подпуская к себе.

 - Ты – со мной, - нагло, с уверенностью. Собрав мои волосы в хвост, оттягивает его, заставляя в глаза его неотрывно смотреть.