Мой запретный

Я пожала плечами, снова пригубив вина.

- Опьянеешь быстро. Ешь, давай, - он пододвинул ко мне тарелку. Подцепив вилкой креветку, отправила ее в рот. Дема принялся ужинать из моего блюда. Аппетит у парня что надо.

Пока Огинский помогал мне справиться с ужином, я не заметила, как допила еще один бокал. В голове – полная суматоха. Я пыталась понять, как поступить. Что сделать... Так мало времени у меня на важное решение. Так страшно ошибиться... Правильно было бы поехать к Варламову и рассказать ему все как есть. Только что я скажу? «Лука, твоего друга Потапа убил мой брат Рома, и теперь он подставляет Глеба. Помоги мне  уничтожить орудие преступления...»

 Бред... Я ведь знаю Луку. Он помчит к Давиду и в бешенстве грохнет его. А потом в тюрьму сядет на лет двадцать. А когда вернется брат, и его посадят.

Удавкой стянуло горло. У меня не было выбора... С самого начала его не было. С первой встречи с Лукой.

- Эй, подруга, - голос Демы вырвал из раздумий. Подняла глаза, и поняла, что он расплывается. По щеке потекла слеза.

Он нахмурился. Но всего на мгновение.

- Идем. Покурим, - парень поднялся из-за стола и подошел ко мне.

Девушки за соседним столиком вытянулись, пытаясь рассмотреть Демкину фигуру.

 А мне стыдно было за свои слезы. Вытянула его в ресторан, и сижу как дура рыдаю. У него самого проблем выше крыши...

- Нет, я нормально. Садись...

Его пальцы касаются моего плеча. Дема наклоняется.

- Ты полчаса сидишь и пялишься в одну точку, Ия. Это точно ненормально...

Я поворачиваюсь. Его лицо в нескольких сантиметрах. В глаза его смотрю и впервые вижу в них глубину. Этот парень намного больше, чем пытается всем показать.

- Пошли, - произносит с усмешкой и направляется к дверям.

Я беру сумочку и выхожу вслед за ним.

На улице уже темно  и прохладно. Дема замечает, как я трясусь и накидывает мне на плечи свою спортивную кофту.

- Есть сижка?

Я зябко обнимаю себя. Телефон в сумке снова звонит и это нервирует.

- Ты же не куришь.

Он улыбается так хитро.

- Я, вообще-то, и не пью.

Кивнув, достала из сумки пачку сигарет.

- Лешкины, бармен у меня их прячет на работе.

Подкурив, прикрываю глаза. С первой затяжки уносит. Голова кружится, а  в груди пожар разгорается. Все, чего я хочу – быть рядом с Лукой. Ответить на его звонок и попросить забрать.

- Скажи мне...

Дема опускает на меня взгляд, хмурится.

-  Если бы у тебя стоял выбор между собственной мечтой,   счастьем и благополучием дорогого тебе человека. Какой бы ты выбор принял?

Он посмотрел на меня так, что мурашки побежали по коже. Неспешно выдохнув дым, устроился на перилах ограждения.

- Моего отца кинул партнер по бизнесу,  - произнес задумчиво, затянувшись еще раз.  –  Его друг отжал у отца все, что тот имел. Это случилось год назад. У папы осталась куча долгов, и за это время он распродал все, что мы имели. Потом отец начал пить. Я приходил из универа и смотрел на то, как мой папа, который всегда был для меня кумиром и примером, превращался в жалкий кусок дерьма.  Месяц назад он повесился. Мы пришли домой, а там он вместо люстры висит, - голос Демы немного сел. Я видела как подрагивает его подбородок, как напряжены скулы. Я и подумать не могла, что в жизни этого веселого парнишки случилось такое горе...

- Мать слегла. На нервной почве у нее отказали ноги... и теперь ей нужны бабки на лечение.  Бабок нужно много, около четырех лямов. А у нас кроме старой однушки не осталось ничего. 

Он поднял на меня глаза, в них плескалась боль.

- Спорт был для меня единственной отдушиной. Я сравнительно недавно занимаюсь боями. С тех пор как отец потерял работу и стал пить, тогда и пошел в клуб. На ринге я вымещал злость, находил в боях успокоение. Я хотел этот пояс даже не для себя – для Варламова. Я нашел в клубе свою семью.

Дема замолчал на мгновение, а я ущипнула себя для того, чтобы не разрыдаться.  Мои слезы унизят его. А я не могла допустить этого.

-  Но я оставил все это, намеренно пойдя в клуб к Исаю. Я знал, что подставляю Варламова тем боем, но я был уверен, что выиграю. Мне нужны были эти деньги. Первый платеж за лечение мамы.

Дема усмехнулся горько, выбросив окурок в урну. Он спрыгнул с перил и подошел ко мне. Посмотрел сверху вниз.

- Я проиграл и не получил ничего. Ни денег, ни семьи. Я пошел на это ради матери...  Такой ответ тебе подойдет?

Игнорирую ком, застрявший в горле.

 - Почему ты не сказал Луке?

Дема смеется. Отвернувшись на мгновение, возвращает ко мне взгляд.

- Потому что он не должен решать мои проблемы. Потому что у него у самого куча *баных проблем с бабками. Именно для этого им нужен был турнир, а я подставил его...

Телефон в сумке снова вибрирует. Дема опускает взгляд на него.

- От чего бы ты не бежала, тебе не убежать, Ия.  Ты же понимаешь, что проблему придется решить?

И я вдруг понимаю, что это неизбежность. Такая же, как смерть мамы и мой переезд сюда. Мне ведь не исправить это, так зачем рвать душу? Если у тебя отбирают жизнь, сокращая ее до двух дней, так зачем проводить их в слезах и печали? Можно плакать и кричать, биться в истерике. Можно злиться на несправедливость и уйти в глубокую депрессию. А можно взять от этих пары дней все по максимуму. Я отберу у них все, что они могут мне дать. А потом... «Потом» – это совсем не важно, когда есть «сейчас».

Я делаю шаг, приближаясь вплотную к Демиду. Прижимаясь к его груди. Он смеется неловко, накрывая ладонью мою спину.

- Эй, ты чего?

Поднимаю голову, заглядывая в его глаза изумрудные.

-Я думала, что ты придурок. Красивый и легкомысленный.  Прости меня, Дем. Ты такой крутой.. ты просто... – слезы текут по щекам, а я в глаза его смотрю и улыбаюсь как дура.

Он смеется.

- Комплименты ты делаешь так себе, подруга. – подмигнув, прижимает к себе так крепко, что я ойкаю и начинаю просить ослабить хватку.

Дема выпускает меня.

- И что ты теперь будешь делать? – спрашиваю его, вытирая слезы.

Он пожимает плечами.

- Поеду к Исаю. Он серьезный тип и бабки хорошие крутит. Может что предложит...

Телефон снова вибрирует. На этот раз я достаю его из сумки.

Лука.

- Чего не поднимаешь?

Поднимаю глаза на Дему и понимаю, что знаю как поступить.

- Прости, Дем, но мне пора. Вызовешь мне такси?

Он хмурится, но вопросов не задает. Набирает на телефоне номер оператора. И пока мы ждем машину, Огинский закуривает еще одну.

- Чего? – хмурится он, замечая мой пристальный взгляд.

Я улыбаюсь.

- Ты очень помог мне своим рассказом. Спасибо. И я верю, что у тебя и у твоей мамы будет все хорошо.

Дема смущенно опускает взгляд в пол.

Машина подъезжает, и, попрощавшись  с парнем, я иду к экипажу. Замираю на мгновение.

- Я записала ваш разговор с  Ромой на телефон! – кричу ему.

- Если покажешь Варламову, повыдергиваю ноги, Ослик. Я серьезно, не делай этого...

Пожимаю плечами.

- Я подумаю, Огинский, - подмигнув, устраиваюсь на заднем сидении авто.

Прикрываю глаза и меня уносит. Все кружится, в теле приятная легкость.

Я думаю  о брате. Поступил бы он так ради меня?

Горькая улыбка кривит губы.

Глеб забрал меня из детского дома.  В первый день пребывания там, девочки украли мою одежду из душевой и мне пришлось просидеть там до вечера, пока не принялись считать всех перед сном. А ночью, меня стянули с кровати и избили. Просто потому что на мне были красивые джинсы и я не захотела их отдавать одной с*чке. Помню, как сейчас, как брат вошел в маленькую убогую комнату. Высокий, огромный мужик... В стильном пиджаке и рубашке от Versace.  Увидел меня – заплаканную и избитую... Он чуть не растерзал воспитателей и директрису.

Брат  забрал меня оттуда.  Усадил в свой Майбах и сказал, что никогда и никто больше не обидит меня. А еще он сказал, что я никогда не буду одна. Глеб мой двоюродный брат, подаривший мне дом, заботу, тепло. Разве я могу его предать? Разве я могу пожертвовать им и жить дальше?