Мой запретный

Он ухмыляется. Оскар опускает ладонь на мою руку, желая успокоить.

- Я бы мог отнести, но если я это сделаю, пострадает не только Рома. Пистолет принадлежит Глебу. Это именно тот ствол, который пропал у него ровно три месяца назад, - мужчина переводит взгляд на Оскара.  Я чувствую как напрягается каждый мускул последнего. Он в таком же шоке, как и я.

- Рома подставил Глеба? – слетает тихое с губ.

Давид пожимает плечами.

- Может, хотел иметь рычаг воздействия на него, а может просто из чувства ревности и злости. Но попадут в тюрьму оба твои брата, милая...

Давид подходит ко мне, присаживается у ног. Оскар напрягается, готовый в любой момент отразить его атаку.

-  Я хотел вломить твоего братца... Кирсанов – мой дядя. И я был приставлен к Роме в качестве сдерживающего звена. Дядя знал, что Рома тот еще долб*еб с манией величия. Но Рома подставил его... Люди Потапа из ФСБ вышли на парней Кирсанова и повесили дело на него. Дядю убили в камере, по всей видимости отомстили от имени Илая. А я решил во что бы то ни стало разобраться в случившемся.  Я хотел сдать их полиции еще  год назад, именно тогда я докопался до правды. Но потом появилась ты, - на последнем слове его голос вдруг становится хриплым. Давид смотрит мне в глаза, и то, что я вижу в них сейчас – ужасает.

-  Младшая сестра, взявшаяся невесть откуда.  Я с первого взгляда понял, что ты моя, Ия, - он потянулся, накрывая ладонью мое колено. Я задрожала всем телом от отвращения.

- И ты будешь моей, - прорычал сквозь зубы, когда я скинула его ладонь. - Если не хочешь, чтобы твой братец Глеб, который ни в чем не виноват, сел в тюрьму.

 Я не верила ни единому его слову. Я не хотела верить, отказывалась. Но этот чертов телефон и запись на нем, ствол Глеба – все это не оставляло места и капле надежды.

- Как ты собираешься доказывать, что именно из этого ствола совершено убийство?

Давид пожал плечами.

- Элементарно. Пули. Они, есть в вещ доках. Сопоставить с оружием будет проще простого.

По горлу поднималась желчь.

- Поэтому Рома так рьяно пытался выдать меня за тебя?

Давид пожимает плечами.

- Не хотел расстраивать тебя.

Он убирает телефон в чемодан. Оскар поднимается с дивана.

- Остынь, Оскар, - произносит Давид, не оборачиваясь. -  Конечно же, у меня есть копии, которые в случае чего попадут куда надо. Так что не советую тебе трогать меня.

Оскар замирает. Вижу, как сжимаются его кулаки. Давид же вполне доволен собой.

- Свадьба в субботу. Я договорился. Два дня тебе завершить все свои дела, уволиться из богадельни Нейманов. В  понедельник мы улетаем.

Давид забирает чемодан и направляется к выходу.

- П*д*р, - цедит сквозь зубы Оскар.

Давид улыбается, замирая в дверях.

- Главный приз ведь у меня, верно? Так кто и нас п*д*р? А? – он подходит к Оскару вплотную.  Вижу, что второй уже на грани.

- Не надо, - я встаю между ними. Меня трясет.

- Оскар, пусть идет...

Чувствую на себе внимательный взгляд Давида.

- Два дня, Ия. И я несу все это в полицию.

Я хочу выбежать из дома. Хочу выбраться из этих стен. Они давят на меня. Кажется, сам воздух в этом здании испорчен гнилью и смрадом.

Хочется кричать. Плакать. А еще бить все, что попадется под руку. И лучше бы это оказалось лицо Ромы. Но тяжелая мужская рука вдруг ложится мне на плечо, заставляя остановиться у самой двери.

Обернувшись, смотрю сквозь пелену слез на Оскара. А в кармане телефон вибрирует. Это Варламов ищет меня. Только не знает еще, что не стоит уже искать.

- Ия, ты не обязана это делать, - в глазах Оскара гнев. Он смотрит на меня в упор, будто желает убедиться, что я правильно все поняла.

- Я не могу... Он ведь сделает это... – хрипло, заикаясь от боли.

- Ия... Ты меня не слышишь.. – его голос тихий, недовольный.

Я улыбаюсь сквозь слезы, достаю телефон. На экране Лука. Строит смешную рожицу. Я фотографировала его вчера, в доме Остапа. В груди все тисками давит.. и больно так, что сдохнуть хочется.

- Прости, Оскар. Мне пора. Созвонимся, - я выхожу из дома, спускаюсь по ступенькам, украдкой смахивая с глаз слезы. Прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Я должна поговорить с ним. Чтобы он успокоился. Не хватало, чтобы Лука принялся трясти Марику, а потом сорвался сюда ко мне.

- Эй, я думала, ты будешь работать, а не названивать Варламов. Неужели без меня уже и пол дня не можешь протянуть? – усмехнулась, старясь, чтобы голос звучал бодрее.

- Эй, Ослик. У меня в штанах подъемный кран. Ты хоть понимаешь, как сложно мне ходить?

- Наверное, неудобно. – смеюсь. А сама глаза прикрываю, а по щекам слезы. Голос его такой родной, такой любимый. Самый лучший, самый мелодичный, способный вытянуть меня из самой глубокой ямы. 

 Неужели это все? Наши отношения закончатся,  не успев и начаться? Неужели мне никогда не стать его, а ему моим?

- Ты в ресторане? Я сейчас приеду. Надеюсь, на тебе те самые шортики?  Наконец-то смогу всласть отшлепать твою попку в них, - слышу как выдыхает сигаретный дым.

- Нет, я уехала. Решаю семейные вопросы с Глебом.

- Уехала? – слышу напряжение в его голосе. – Ослик, какого черта?! Ты поехала одна в место обитания обсоса Ромы? А этот, которому я вломил у ресторана тоже там?

Черт, чего ж больно то так! Поднимаю голову к небу, жмурюсь. Хочу вытравить все до единой мысли. Пусть отпустит.  Хотя бы на пару секунд, хотя бы на чуть-чуть! Чтобы он не узнал. Чтобы глупостей сейчас не натворил, бедовый мой.

- Нет, никого тут нет. И вообще, Варламов,  не будь душнилой.

- Душнилой? Ослик, я ж сейчас приеду. Сначала твоих братьев накажу, а потом тебя, милая. И тебя я буду наказывать очень долго и обстоятельно, не спеша. Чтобы прям как чистый душнила...

Я начинаю смеяться.

Нужно просто ни о чем не думать кроме его слов.

- Я освобожусь через пару часов. Со мной все в порядке...

Он вздыхает расстроено.

- Ты же не скажешь адрес, да?

Я молчу.

- Ладно, мы в клуб идем. Новость есть одна... Марика будет, Леха. Я тебе сброшу адрес, подъезжай прямо туда. А если перестанешь быть упрямой ослиц...осликом, скажи мне адрес и я сам подскачу за тобой...

Закатываю глаза. Прям вижу его недовольную моську.

- Очень жарко, Варламов...дышать нечем. Целую тебя, давай.

Сбрасываю вызов, а саму трясет. Прикрываю рот ладонью, чтобы не закричать во весь голос. Плохо. Настолько плохо сейчас, что внутри все плавится. Агония пожирает, накрывает свинцовым одеялом. Я не могу дышать...

Замечаю Аню, стоящую на крыльце.  Во мне сейчас так много злости! И я не знаю, что делать и как поступить.  Оскар говорит, что защитит меня, но как он это сделает? Давид отнесет заявление в полицию, и там даже разбираться не станут.  Глеба посадят. Чертов Рома, специально подставил брата! Он давно метит на место Глеба.

- Ты в порядке? – Аня подходит ко мне. Я пытаюсь улыбнуться, но вместо этого падаю ей на плечо и начинаю рыдать. Девушка обнимает меня. Долго обнимает, пока мои слезы не заканчиваются. Пока голова не начинает болеть.

- Ты можешь сказать, ты ведь наешь, - произносит она, внимательно всматриваясь в мои глаза, когда я отстраняюсь.

Я киваю. Но разговоры мне не нужны. Это решение должна принять я сама. И больше никто.

- Хочу выпить.

Аня выглядит удивленной.

- У Глеба хороший бар. Можем и выпить, - улыбается девушка и, взяв меня за руку, тянет за собой в дом.

Когда мы оказываемся у крыльца, вдруг открываются ворота и во двор заезжает черный Ровер. Тачка принадлежит одному из прихвостней Ромки. Автомобиль останавливается буквально в паре метров от нас. Дверцы открываются, и из салона выходят мужчины. Аня зовет меня, вот только я не реагирую. Стою как дура и пялюсь на одного из них. На того, кто появился со стороны заднего сиденья.

Парень озирается по сторонам, а потом поднимает голову и наши взгляды встречаются. Я даже дышать перестаю от шока. Увидев его, узнав, я все равно не верю... Этого просто не может быть! Но все так. Здесь Демид. Во дворе Ромкиного дома. И судя по всему, сейчас он идет к Вершинину младшему.