Страница 70 из 89
«Приминай внутри тесто — края оставляй потолще, — командовал мастер Потус. — Что ты растягиваешь его?! Блинчики должны выйти примерно одного размера. Вот, этот получился вполне приличным. Надавливай в серёдке. Молодец. Видишь, что значит работать с тестом из перетёртого творога? Никаких тебе комков — лепишь, как нравится, не боишься, что вылезет наружу уродливая каменюка. Руки у тебя, конечно, кривые, парень. Но я — хороший учитель. Хоть в этом тебе повезло».
Я лепил из одинаковых комков желтоватого теста не то мелкие блины, не то большие оладьи, раскладывал их на столе. Возиться с кондитерским тестом пришлось не так долго, как когда-то с хлебным. Хотя оно мне показалось менее послушным. Пусть я и ворчал на старого пекаря, но процесс изготовления булочек меня увлёк. В прошлой жизни я редко что-либо изготавливал собственноручно — всё больше заставлял работать других. Даже поделки для выставок в детском саду с дочерями мастерил не я, а жена.
«Вот, — сказал старый пекарь. — Уже неплохо. Теперь накладывай в центр блинчика варенье… Куда столько?! Убери половину! Ещё чуток. Вот. Теперь нормально. Аккуратно, етить его, заворачивай края. Ну? Ты чего боишься? Как в первый раз за сиську взялся. Смелее, парень! Заворачивай. Защипывай их. Не так сильно. Не порви тесто. Если сделаешь прореху — уже не слепишь: варенье вытечет. Говорю же!.. Что ты творишь, безрукий?! Ладно, етить его. Сам сожрёшь эту булку. Скатывай из неё колобок. Вот так. Бери следующий блин».
Я слепил пять колобков из теста, прежде чем переключился на режим кухонного автомата. Движения стали уверенными — старикан Потус позабыл о нытье и нотациях, переключился на лекцию о правильном выборе температуры для выпечки булок. Под аккомпанемент из умных изречений старого пекаря я состряпал ровно тридцать шариков из творожного теста — каждое размером со средний женский кулак. Разложил свои творения на столе, прикрыл тканью.
С выпечкой решил не спешить. По словам мастера Потуса запекаться булки будут примерно полчаса. Но этого времени в моём распоряжении не оставалось. Вполне вероятно, что во дворе меня уже дожидалась банда малолетних рекламщиков. Да и Лошка наверняка свернула работу — ждала меня, чтобы сдать выручку. Призрак заверил, что булки могли подождать. Я вытер поварской шапкой с лица пот, стянул с себя фартук. Оглядел кухню. В этот раз мои старания не привели к погрому. Не придётся тратить вечер на уборку в пекарне.
— Мастер Карп, так нету уже ничего.
Продавщица указала на пустые стеллажи.
Пустовала даже та полка, где недавно красовались медовые батоны — это я заметил, едва вошёл в магазин.
Глаза Лошки горделиво блестели, на щеках пылал румянец.
— Я сегодня продала всё, мастер Карп! Самой не верится, что так случилось. Хлеб закончился, а они всё идут и идут. Голодные все какие-то. И что странно: просят ваш медовый хлеб! Правда, я не привираю! Чё это с ними вдруг стряслось? Всем вдруг захотелось его попробовать. А где я им возьму столько? Если бы вы не унесли те пять булок, мастер Карп — продала бы и их.
Лошка посмотрела на меня с укором. Я невольно ощутил укол совести, точно действительно совершил глупость. Отвёл взгляд. Видеть магазин без покупателей было непривычно. Никакой очереди, никакого шума и суеты. Пол уже блестел чистотой. Зевающая продавщица потирала глаза. Конторская книга на прилавке дожидалась, когда я сверю количество монет в коробке с записями.
«Ну, может и не так плоха эта твоя затея с маленькими бандитами, етить их, — сказал призрак. — Может и будет от неё толк. Но это надо ещё посмотреть. Дети они такие — им быстро всё надоедает. День-два поработают и снова вернутся к развлечениям. Знаю это по своим олухам. Так что ты не сильно-то радуйся, бездельник. И помни: день на день не приходится. Завтра торговля может быть хуже сегодняшней».
«Завтра она была бы лучше, если бы у нас было побольше товара, — сказал я. — Но и так сойдёт. Нанимать дополнительных работников я не собираюсь. А Полуша работает на пределе сил. Загоняю парня — не станет и такой торговли. Жадность не всегда двигатель торговли — это я точно знаю. Но вот количество медового хлеба не мешало бы увеличить. Раза в два, хотя бы. Подумаю, за счёт чего это сделать».
Призрак облетел зал по периметру, точно проверял, не припрятала ли продавщица товар. Я зашёл за прилавок — заглянул в коробку с деньгами. Помимо медяков заметил там с десяток серебрушек. Не поверил своим глазами — пересчитал серебряные монеты. К каждой прикоснулся пальцем, проверяя, не мерещатся ли они мне. Одиннадцать штук. Такого количества серебра в выручке магазина ещё не видел. Абсолютный рекорд.
«Вот теперь понимаешь, парень, что значит продавать дорогой хлеб? — сказал застывший у моего правого плеча призрак. — Это тебе не дешманской чернушкой торговать, етить её! Вот тебе и серебро! Как я и обещал. И не нужно перетаскивать магазин к княжескому терему. Я же говорил тебе, лодырь: работай, и всё у тебя получится. Слушайся меня, парень — когда-нибудь увидишь в этой коробке и золотишко».
Солнце пока светило ярко, но я чувствовал, что старалось оно из последних сил. Всё труднее ему было оставаться на небе — спускалось всё ниже, краем уже касалось крыш домов. Я поднёс руку к бровям, прикрыл глаза от пробивавшихся сквозь листву клёна лучей. Дети дожидались меня во дворе: играли под деревьями. Их банда не уменьшилась — напротив: разрослась до двенадцати человек. Но девочка среди них по-прежнему оставалась одна: атаманша Шиша. Жестом велел ей подойти.
Шиша спрятала нож, показав другим, что игра закончена. Отряхнула штаны, пригладила коротко остриженные волосы. Обвела взглядом свою шайку, будто проверяя, все ли на месте. Пацаны притихли, уставились на вожака, дожидаясь распоряжений. Шиша мотнула головой, намекая, что они могут расслабиться. Подошла ко мне молча, с прямой спиной и гордо приподнятым подбородком. Ну точно как боевой генерал за очередным орденом. Протянула руку, развернув её ладонью вверх.
Я отсчитал ей двадцать четыре монеты — не стал разбираться, почему за деньгами явилось народу больше, чем днём присутствовало на дегустации медового хлеба. А девчонка не удосужилась мне это объяснить. Подозвала своих приятелей, раздала всем по две монетки. Продемонстрировала на ладони оставшуюся пару медяков — показала всем, что получила столько же денег, как и прочие представители детской шайки. Её подчинённые, зашмыгали смущённо носами, опустили взгляды. Шиша спрятала деньги в карман на штанах.
Заметил, что девчонка собралась уходить.