Зеркало

— Давайте перейдем, собственно, к самой истории. Виктория, не могли бы вы еще раз рассказать мне. как всё происходило?

И девушка рассказала, как ее Зеркало солгало ей. Казалось невероятным, что электронное устройство способно на такую манипуляцию. Однако после собственноручно проведенных экспериментов с Зеркалом причин для сомнений у Фрейи почти не возникало. Но она отлично понимала, как трудно будет убедить читателей, что всё это действительно произошло.

Затем Фрейя стала расспрашивать аутичного Энди. Ей приходилось по несколько раз переформулировать свои вопросы, потому что парень нередко воспринимал их слишком буквально. Но постепенно стали проступать детали заговора зеркальной сети против влюбленных. В правдивости версии Энди Фрейя сомневалась еще меньше. Она старалась найти противоречия в деталях, потому что все могло оказаться просто хитро устроенным пиаром не очень успешного писателя. Но их не было. То, что рассказывали эти трое, было правдой. Через полтора часа у Фрейи накопилось достаточно материала.

— И что вы теперь собираетесь делать? — спросил Салу.

— Возьму еще несколько интервью, чтобы рассмотреть то, что произошло, с технических позиций. А потом напишу статью. Предварительно пришлю ее вам.

— Вы уже знаете, когда и где появится статья?

— Пока нет. Но поверьте, это будет настоящая сенсация! Спасибо вам всем за помощь и за откровенный разговор.

— Фрау Хармсен… — сказал Энди.

— Да?

— Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы Зеркала попали под запрет. Я не хочу, чтобы с другими случилось то же самое, что и с нами.

Фрейя улыбнулась.

— Вряд ли это в моих силах. Но я смогу привлечь хоть какое-то внимание к тем рискам, которые несет эта техника. Может быть, это поможет…

Вдруг что-то звякнуло. Салу вскочил и побежал на кухню. Фрейя и остальные последовали за ним.

Оказалось, это разбилось кухонное окно, выходившее на улицу. На полу лежал шарик из бумаги. Писатель наклонился, чтобы его поднять, но Фрейя остановила его.

— Подождите. Я быстро сделаю несколько снимков.

Она сфотографировала обычной цифровой камерой разбитое оконное стекло, осколки на раковине и на полу, бумажный шарик.

Когда писатель поднял его, оказалось, что лист бумаги служил оберткой довольно крупному камню. На бумаге было написано: "Прекрати распространять ложь, ублюдок! Мы знаем, где ты живешь!"

Фрейя с трудом подавила ухмылку. Тот, кто бросил камень, оказал ей большую услугу. Она сфотографировала писателя с камнем и запиской в руках. Крупным планом сняла и сам текст. А потом посоветовала писателю:

— Вы должны вызвать полицию.

— Можно попробовать, — протянул задумчиво Салу. — С другой стороны, преступника, конечно, уже не сыскать, да и большого вреда он не причинил.

— В любом случае будьте осторожны. Кто знает, что еще случится.

— Вы тоже берегите себя. Если уж мой пост вызвал такую бурную реакцию, то страшно представить, что последует, когда вы опубликуете свою статью.

— Посмотрим. Но поверьте, меня нелегко запугать.

В заключение Фрейя сделала фотографии молодой пары и граффити в подъезде, еще раз поблагодарила всех за помощь и поспешила к поезду. Следующая встреча должна была состояться в Бармбеке. По дороге она обдумывала слова писателя, не в силах отмахнуться от предчувствия грядущей беды.

Лукас бежал по улице. Его сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди.

— Ты это видела? — кричал он снова и снова. — Видела?

— За эту акцию ты получил шестьдесят три балла, — проинформировало его Зеркало.

— Ты слышала, Катрин? — воскликнул он. — Шестьдесят три! У меня теперь есть шестьдесят три балла!

Он рассмеялся так громко, что два курильщика, стоявшие на улице перед пабом, посмотрели на него и покачали головами.

— Прекрати наконец носиться по улицам как сумасшедший! — раздался в ухе голос Катрин. — Да, я все видела. Поздравляю с зеркальными баллами и удачным броском. Действительно неплохо.

Лукас замедлил шаги.

— Неплохо? — проговорил он, отдуваясь. — Это был гениальный бросок! Бросить через улицу и попасть в окно на третьем этаже действительно непросто! Сразу, с первой попытки!

Он тренировался целый день. В школе ему очень нравилась физкультура. Собственно, по этому предмету у него была его единственная пятерка. Особенно он любил баскетбол и даже думал о спортивной карьере. Однако, несмотря на прекрасное чувство мяча, при росте метр семьдесят восемь ему не светило стать профессиональным баскетболистом.

— Ладно, признаю, это действительно было здорово, — сказала Катрин. — Только плохо, что тебя видели посторонние. Один даже телефон достал.

Лукас испугался.

— В самом деле? Ты действительно думаешь, что они меня узнали?

— Надеюсь, нет. Но если не повезло, то у этого человека может остаться твоя фотография. Ты должен был подождать, пока улица не опустеет, как мы с тобой и условились.

— Но улица была пуста!

— А вот и нет.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что я была с тобой все это время. Ты что, забыл?

Дело в том, что у Катрин были 3D-очки, подключенные к камере Лукаса. Таким образом она могла видеть то, что видел он, поворачиваясь во все стороны. Дома она ему это демонстрировала. Правда, картинка была не трехмерная и выглядела так, как будто ее показывали на вогнутом экране, но все равно завораживала.

— Почему же ты не предупредила меня?

— Я предупреждала, но ты не слушал.

— Ты сказала: "Внимание!" Я думал, ты хочешь, чтобы я был внимателен и попал в нужное окно.

Катрин вздохнула.

— Ладно. Что вышло, то вышло. Главное, что тупая свинья получила наше предупреждение.

— Думаешь, этого достаточно? Может, надо еще намекнуть — попонятней?

— Черт с ним! Скорее всего, он понял. Если нет, придумаем что-нибудь получше.

— Я хотел бы хорошенько поколотить сукина сына.

— Лукас, возвращайся. Мы достаточно рисковали для первого раза. Теперь нужно удостовериться, что мудак понял этот урок. Просто иди домой, а если что-то пойдет не так, то не веди себя как слабак.

В этот момент Лукасу показалось, что он слышит голос своей матери. Именно так она обращалась с ним. Еще немного — и он сказал бы Катрин, что она ведет себя как настоящая стерва.

— Привет, Фрейя! — воскликнул Линус Мюллер. Его длинные светлые волосы, как и раньше, были собраны в конский хвост, а густая борода шекотнула ей шею, когда он крепко обнял ее. — Наконец-то вспомнила обо мне! Сколько лет не виделись?

— Привет, Линус! Прости, дел было по горло. Я первый раз за два года в Гамбурге. Как ты? Фотографируешь?

Они знали друг друга с тех времен, когда Фрейя была практиканткой в одном гамбургском газетном издательстве, где Линус, потом перебравшийся в IT-отдел, работал внештатным фотографом.

— Нет, больше этим не занимаюсь, — сказал он и повел Фрейю в свою берлогу на первом этаже многоквартирного дома, недалеко от городского парка.

В его жилище царил беспорядок: Линуса никогда не интересовало, что другие думают о нем и его привычках. В обеих комнатах повсюду валялись старые журналы, распечатки, книги, коробки с настолками, пустые банки из-под пива и бутылки с напитками. В кабинете основное место занимала большая столешница на деревянных козлах, на которой стояли три монитора и два ноутбука. Под ней деловито жужжали системные блоки.

— Вижу, у тебя до сих пор нет девушки, — подколола старого приятеля Фрейя.

Мало с кем на свете она могла разговаривать в подобном тоне, да еще и выдавать бестактные замечания. Но Линус никогда не обижался — вероятно, подобные высказывания его просто не задевали.

— Да всё как-то времени не находится на женщин, — сказал он, пожимая плечами.

— Тогда я счастлива, что для меня у тебя время нашлось.

— А ты что, женщина?

— Спасибо за комплимент!

— Не за что! Хочешь вина или чего-нибудь еще?