Страница 59 из 69
Дальше шли разделы, которые не были интересны Алексею Николаевичу, хотя и в них слово «Исполнитель» упоминалось в хозяйском качестве, а «Заказчик» оставался крайним на всем протяжении этого необъятного документа.
Прочитав проект договора, Алексей Николаевич, стукнув папкой о край стола, неприязненно ее отшвырнул.
«Не было печали, черти накачали, – подумал он, передернув плечами. – Вот еще проблема появилась. От договора надо отказаться, но как это сделать?»
Ровно в полдесятого утра следующего дня уверенный молодой человек пришел за своими бумагами. Алексей Николаевич без комплиментов и любезностей вручил их рьяному менеджеру-юристу, который сразу раскрыл последнюю страницу, но, не увидев подписи, медленно поднял голову и прошипел:
– В чем дело?
– Дела нет, молодой человек, я в ваших услугах не нуждаюсь, мне помогает другая юридическая компания.
– Да? Когда же она появилась?
– Давно, – отрезал Зубов.
– Зря вы так с нами, только себе хлопот накликали.
– Это уже мои заботы.
– Хорошо, всего вам доброго. Хотя доброго не ждите. Мне вас жаль.
– Что это? Вы угрожаете или вдруг искренне пожалели нас?
– Просто я знаю, чем кончается упрямство. Оно кончается большими потерями.
– Какое это такое упрямство? Я отказываюсь от ваших не подходящих мне услуг, и вы в этом видите упрямство?
– Да нет. Вы ведь отказали не юридической компании, а Николаю Ивановичу. Так и защиты от него не ждите.
– Понятно.
Через два дня Алексей Николаевич получил акт от Государственной инспекции труда. Инспектор вручил ему помпезный бланк с двуглавым орлом, в верхней части листа ярким шрифтом было выделено название уважаемой службы. Начало свидетельствовало о том, что весь документ опирается на твердое законодательное основание и проверяющих никак нельзя заподозрить в предвзятости.
«…В соответствии с Конвенцией Международной организации труда, Трудовым Кодексом, Федеральным законом обязываю устранить нарушения Трудового законодательства», – прочитал Зубов, поеживаясь от непонятно откуда взявшегося ледяного веяния.
Дальше были перечислены многочисленные нарушения. Пять пунктов касались работы уборщицы служебных помещений: в договоре с ней не указаны условия ее труда, условия социального страхования, а также не оговорен режим ее рабочего дня, не прописано время отдыха, кроме того, работодатель не учел выдачу смывающих и обезвреживающих средств лично для работницы.
Общим недостатком явилось то, что не были проведены обучение и проверка знаний и требований по охране труда у работников организации. Сроки проведения предыдущих проверок, осуществленных при введении в действие новых Законодательных актов, содержащих требования охраны труда, в зачет приняты не были.
Нарушением оказалось, что некоторые специалисты работали без сигнального жилета второго класса. Грубейшим нарушением приказа Министерства здравоохранения и социального развития явилось то, что работники, работавшие, как полагалось, в жилетах, были записаны в учетной карточке без порядковых номеров.
Последним двадцать вторым пунктом стало самое грубое нарушение. Алексей Николаевич, не понимая его смысла, запись прочел медленно, останавливаясь на каждом слове.
«К работе допущен и не отстранен от ее выполнения работник организации (дворник), занятый на должности, связанной с воздействием опасных и вредных производственных отходов, не прошедший в установленном порядке обязательное психиатрическое освидетельствование, предусмотренное Трудовым кодексом и Федеральным законом, а также Постановлением Правительства».
– А дворнику-то зачем это, товарищ инспектор?! – с хрипом вырвалось у Алексея Николаевича.
– Порядок он один для всех, дворники тоже люди и работают на улице, а там всегда опасные условия труда. Алексей Николаевич, я иду вам навстречу и в акте по устранению нарушений даю время, а вы подпишите составленный нами документ без замечаний.
– Но вы же, в любом случае, устраню я или нет перечисленные нарушения, привлекаете меня к административной ответственности.
– Я не могу без штрафа, иначе меня не поймут руководители, и прокуратура может усмотреть коррупционную связь.
– Тем более, если так все серьезно, наши юристы должны внимательно рассмотреть претензии.
– У вас же нет юристов.
– Кто вам это сказал?
– Вы же не заключили договор с юридической фирмой.
– Вам и это известно, но у нас есть контакты с другой юридической фирмой.
– Хорошо, делайте, как считаете нужным, – смилостивился проверяющий.
Зубов акт подписал, добавив: «с Актом не согласен».
– Тогда, Алексей Николаевич, напишите, с чем конкретно вы не согласны.
– Двумя словами не напишешь, а на скорую руку писать не буду.
– Хорошо, завтра к десяти должно быть оформлено ваше несогласие, – безразличным тоном произнес ревизор.
Проверяющий вышел уверенным строевым шагом. Директор рассматривал стол, где, как льдины на весенней реке, громоздились белые листки: документы, вырезки из газет и журналов, аккуратно оформленные референтом папки с подшитыми приказами о наказаниях и поощрениях, чертежи.
«Опять я захламил весь стол, – подумал Алексей Николаевич, схватившись за эту мысль, как за соломинку, в надежде не потонуть в чувстве обиды и неприязни. – Надо сделать уборку». Но подумав об уборке, понял, что сейчас этого сделать он не сможет.
Зубов снова взял в руки акт, в глаза бросилась запись, подчеркнутая почему-то черным маркером. «…Не проведена специальная оценка труда заместителя Генерального директора». А это что такое? Что там нужно специально оценивать? Ладно, чего читать, готовить ответ надо, читать этот роман можно вечно, а то еще и наизусть учить заставят.
Через полчаса он уже встречался со своим давним знакомым – юристом Александром Андреевичем, помогавшим тресту по другим делам.
Александр Андреевич, прочитав акт и грустно посмотрев на Алексея Николаевича, промолвил:
– Телега крутая, по некоторым пунктам и сказать нечего. Прописано все, что можно и чего нельзя, вплоть до того, что не указан номер сертификата качества на мыло в личной карточке учета средств индивидуальной защиты. Чем же вы так обидели проверяющего?
– Да вроде ничем, я его впервые видел.
– А за что это он вас так проучил?
– Знал бы я.
– Знать нужно, Алексей Николаевич.
– Послушай, Александр Андреевич, не надо мне читать нравоучений, помоги подготовить мое несогласие, – попросил Зубов.
– Конечно, помогу, хотя все написано опытной рукой, собраны мелочи, когда одна такая мелочь, вроде пустяк, но десяток уже «пожар».
Сейчас здесь, в Никольске, прошлая обидная несправедливость вспомнилась с особой отчетливостью и окончательно нарушила сон и самообладание бывалого руководителя-строителя. Алексей Николаевич, как школьник, не по делу ущемленный учительницей, пытался проанализировать суть предъявленных ему обвинений.
Проверок за трудовую жизнь у Зубова было – не счесть. При Советах: народный контроль, комиссии из главка, министерства, райкомов, обкомов. Да, приходилось ругаться, требовать справедливого отношения, однако проверяющие были высококлассными специалистами, людьми понимающими, иногда – коллегами из других строительных организаций. И даже при обнаруженных ими недостатках, споря и добиваясь нужных формулировок, Зубов отчасти был согласен с ревизорами. От недочетов в его работе трудно избавиться, будь ты хоть семи пядей во лбу. Рассмотрение проверяющими всей его деятельности всегда проходило открыто, совместно с аппаратом. Но это было тогда, в другой жизни.
Каковы же сегодняшние контролеры? У половины из них специального образования вовсе нет, а представители другой половины, якобы дипломированной, наверное, лишь изредка заглядывали в институты, в аудиториях посиживали, но только не ради знаний, а ради дипломных корочек. Странные они, эти современные специалисты, забота одна у них, как «бабки» заработать. Вот бы придумать такое сито, чтобы их вылавливать, отделять от честного меньшинства. Но как они стали такими? Почему произошло мгновенное преображение части общества? Вчера «варил» и продавал штаны из джинсы́, а сегодня наваривает валюту, и не подкопаешься – олигарх, кристально честный по определению, все заработал непосильным трудом. Нет, он не вор, не разбойник с большой дороги. Шел, и вдруг сверху богатство само упало, как нам рассказывают по телевизору, прямо в руки упали фабрики и заводы, пароходы и самолеты. И эти несчастные счастливцы принялись «спасать» бывшее общественное достояние. Нас убеждают, что честным образом, в поту трудового лица они стали миллиардерами. А может, кто-то из покровителей подсуетился? И контролирующие органы они под свои интересы подстроили.