Страница 21 из 69
Часам к десяти набралось человек тридцать. Вышел полупьяный майор, зачитал список, посадил всех в автобус и отправил в аэропорт. Медкомиссии, которая всегда бывает перед отправкой в армию, не было. Саша проходил ее два года назад, тогда же получил и приписное свидетельство. Здесь никто их не осматривал, словно армейское начальство было уверено в их богатырском здоровье. Саша никаких дефектов у себя не знал, поэтому любая медкомиссия была для него лишней тратой времени.
До вечера просидели на военном аэродроме, в каком-то захламленном ангаре. Саша пристроился в уголке и сразу заснул. Он еще не мог понять, что с ним происходит, куда и зачем их везут, разговоры сверстников его мало интересовали. Многие парни были пьяными, они пили водку прямо из горла, не обращая внимания на сержантов. Пока еще все были гражданскими. Наконец, ребят посадили в самолет, и тот почти сразу взлетел. В иллюминаторах было темно. Постепенно все успокоились. Кто-то завалился набок, кто-то откинул голову на подголовник. Дневная усталость и водка сделали свое дело, сон пришел к каждому.
Раннее утро Саша встретил в Алматы. Привезли в пересыльный пункт, накормили, выдали форму, сводили в баню и дали несколько часов, чтобы привести себя и форму в порядок.
На пересылке провели несколько дней, а затем опять дорога, поездом до Ферганы. Там ждала учебка. С первого дня молодых загрузили по полной. Сержанты были в основном из Западной Украины, их называли здесь «бендеровцами», конечно, за глаза. Пять месяцев жесточайшей муштры и унижений не прошли даром. После всевозможных марш-бросков, полевых разведок, стрельбищ, ежедневной строевой и физической подготовки он стал совсем другим человеком, окреп физически и морально, научился выживать в мужском коллективе, замкнутом и жестоком. В майские праздники принимали присягу. Всё было просто: без музыки и речей, выстроили на плацу, после короткого приветствия солдат по двое подводили к столу, где они читали Присягу, ставили свою подпись под ее текстом и возвращались в строй. На их место заступали новые бойцы. Длилось это невыносимо долго. Когда последний солдат подписался, начались показательные выступления. Над плацем сильный дым от взрывов гранат и от выстрелов из автоматов. Конечно, не забыты приемы рукопашного боя, потом начались военизированная эстафета и упражнения с оружием. Зрители – только штабные, никого из родственников здесь нет.
Но настроение царит торжественно-приподнятое. Офицеры, для которых это мероприятие было не таким уж и радостным событием, поддались всеобщему веселью. Однако приказы их были строги и требовательны. Сержанты ругались меньше, правда, суетились больше обычного.
Праздник подошел к концу, все усталые и голодные ввалились в столовую, где ждал удивительно вкусный ужин. Вот так становились настоящими солдатами.
Команды по шестнадцать человек готовили для Афгана. Что там творится, все знали, но без конкретики и деталей, хотя главное было именно в деталях. Все верили в свою счастливую звезду и отцов-командиров. Ночью построили на плацу, никаких торжественных напутствий не было. Командир батареи каждому пожал руку и пожелал всем вернуться домой живыми. Саше показалось, что у этого «железного» человека при этом пожелании на глазах появились слезы.
Машины, самолеты, многочасовое сидение на аэродромах и, наконец, Чирчик. «Странное название», – подумал Саша.
Привезли их на окраину, где находилась перевалочная база. Народ прибывал сюда со всех концов великой России, однако вскоре весь обслуживающий личный состав базы улетел в Ашхабад для оказания помощи, там опять было землетрясение. За порядком следили несколько сержантов, но на них никто не обращал внимания. Каждый вечер появлялся майор, проводил поверку, утром часть людей отправлялась в Афганистан.
После учебки, где за день даже сигарету некогда было выкурить, здесь царила вольница и хаос. Все пили вино, его продавали жители города, подвозили на легковых машинах, грузовиках и тракторах. Саша никогда не увлекался выпивкой, но здесь, в атмосфере полной бесконтрольности и анархии, был вынужден делать то, что и остальные.
Однажды, когда «не хватило», они с Романом перелезли через забор базы и попали на кладбище. Оба оторопели.
– Роман, посмотри, сколько на памятниках звезд!
– Это ребята с Афгана здесь похоронены.
– Как с Афгана?
– Да так.
– А почему их на своей Родине не похоронили? У них что, дома нет?
– Дом, может, и есть, а похоронены здесь.
Они долго стояли среди могильных холмиков в скорбном молчании.
– Ты знаешь, Саня, я все думаю о том, за что нам выпала такая доля? Почему именно мы должны воевать в этом проклятом Афганистане? А с другой стороны – кто, если не мы? А посмотри на эту базу! Можно взять и уйти куда хочешь, и неизвестно, когда тебя кинутся искать. Однако никто не уходит, все ждут. Чего?
– Ты что, боишься? – Саша посмотрел Роману в глаза.
– Пошли на базу, к чертям собачьим это пойло.
– Пошли.
На другой день майор зачитал список, в нем уже были фамилии Саши и Романа. Куда их направляют, они не знали. Группу посадили в самолет, который взял курс на Афганистан. В салоне играла восточная музыка. Саша вздремнул и во сне увидел душманов, почему-то обнаженных и танцующих вокруг костра с копьями в руках. Он со страхом наблюдал за их пляской, ожидая, что его сейчас найдут и возьмут в плен. Он открыл глаза, встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
В иллюминатор были видны горы. Некоторые поднимались высоко, задевая вершинами одинокие облака, между гор изумрудно зеленели долины, виднелись какие-то диковинные строения.
Самолет накренился в сторону, стал делать круги, снижаться по спирали, при этом отстреливая ракеты в разные стороны. Сели в Кабуле. Вот и Афган.
Светило жаркое афганское солнце. Взлетали и садились вертолеты, в аэропорту кучковались дембеля. Отслужившие два года, в отутюженных кителях, с медалями и знаками отличия на груди, с дипломатами в руках, с сумками «монтана» через плечо. Радостные парни ждали своей посадки.
Пройдя таможенный досмотр, направились к самолету.
Дембельский ИЛ-76 оторвался от земли. Все взгляды на земле были прикованы к нему. Ребята улетают домой. Вдруг, со стороны гор, Саша заметил вспышку, дымовой хвост.
– Роман, что там такое?
– Где?
– Да вон там, – показал Саша рукой.
– Черт его знает. Кто-то стреляет по самолету.
– Стингерами душманы лупят, – сказал стоящий рядом прапорщик.
– Стреляют? В Кабуле?
– Здесь везде стреляют. В Кабуле в том числе.
Саша со страхом наблюдал, что будет дальше. Неужели душманы собьют самолет и солдаты так и не возвратятся домой?
Вот стингер приближается к самолету. Вот сейчас, сейчас произойдет трагедия. К счастью, в этот момент борт стал отстреливать противоракетные ловушки. Большие ракеты вместе с малыми стали разлетаться в разные стороны. Стингер изменил свое направление и исчез. Раздался взрыв. Все замерли, глядя в небо. Дембельский самолет, целый и невредимый, продолжал свой полет.
Прибывших построили и со взлетной полосы отправили в Кабульскую пересылку. Полдня они были предоставлены сами себе. Наконец, появились начальники, повели на медосмотр, всем сделали прививку от чего-то.
Уже поздно вечером построили и провели перекличку. Высокий прапорщик в выцветшей от палящего солнца гимнастерке и в зеркальных очках назвал Сашину фамилию, нескольких его приятелей по учебке и будущее место службы.
Когда старшина привел Сашу в роту, подошел командир первого взвода и, глядя прямо в глаза, спросил:
– Ты после учебки? Сержант, так?
– Так точно, – ответил Саша.
– Слушай и запоминай: я, старшина Садыков, назначаю тебя своим нештатным заместителем и штатным командиром первого отделения. Отныне ты – мастер по ремонту стрелкового оружия, САУ и танковых пушек, а также танковых стабилизаторов и, наконец, пулеметчик на броне тягача.
От неожиданности Саша замолчал. Он подумал, что это армейский розыгрыш, но ошибся.