Дороги дождя

Фейри достал из поясной кожаной сумки (конечно, тоже сплошь усеянной зеркальцами) кольцо с крупным прозрачным камнем и протянул Эверетту на ладони. И чем он его должен был взять? Зубами?

– Я связан, если ты не заметил.

Собеседник нахмурился, словно бы услышал оскорбление, но щёлкнул пальцами, освободив от пут правую руку Эверетта – не всю, а где-то до локтя. После чего довольно грубо притянул к себе его ладонь и надел кольцо на средний палец. Чёрт, это было больно! То ли украшение оказалось не по размеру, то ли кисти отекли.

– Чёрт, – прошипел Эверетт сквозь зубы. – Надеюсь, это не означает, что мы теперь женаты или что-то вроде того?

– Не беспокойся, ты совершенно не в моём вкусе, – отозвался фейри на чистейшем английском. – Я вообще не люблю людей. Вы слишком слабые и хрупкие создания. А чаще всего ещё и бесполезные.

– Тогда зачем это?..

– Чтобы ты мог меня понимать, глупый человек. Предполагаю, ты сейчас начнёшь задавать много вопросов. Не утруждайся. Это Волшебная страна, моя земля. Я – Гловиад, первый рыцарь Остролиста. Ты попал сюда потому, что я открыл для тебя путь. Мы здесь, чтобы исполнить пророчество.

– Какое ещё к чертям собачьим пророчество? – простонал Эверетт.

Теперь он больше склонялся к мысли, что всё-таки сходит с ума. Или, может, проклятый Фоули подмешал в чай опиум и это вызвало галлюцинации? Ведь от боли в руках и ногах, обвитых плющом, он должен был уже проснуться, разве нет?

– Не важно. Просто сделай то, что я скажу, и получишь свободу. Ты ведь чародей? – презрение на красивом лице фейри сменилось лёгким беспокойством.

– Э-э-э… вряд ли. Признаться, я вообще не верю в магию, – побег плюща ещё сильнее сдавил горло, заставляя почти запрокинуть голову.

– Не лги мне, человек, – угрожающе произнёс фейри. – Или мне придётся силой вырвать правду из твоих уст.

– Но это и есть правда!

До ушей Эверетта донёсся недобрый смешок:

– Ладно, время ещё есть. Повиси пока, чародей. Посмотрим, как ты запоёшь часов через пять-шесть.

Фейри с силой толкнул пленника в грудь, раскачав волшебные путы, и зашагал прочь, оставляя Эверетта наедине со всеми его мыслями, страхами и подступающей к горлу дурнотой.

Глава четвёртая, в которой Вилли Пол-лепрекона видит, как англичанин проваливается сквозь землю, а мистер Фоули опасается, что в этот раз ему не избежать виселицы

В тот день Вилли Пол-лепрекона не пил. Ну не то, чтобы совсем, но, скажем так: пил очень мало. А всё потому, что чёртов зануда Фоули ещё накануне всю плешь ему проел, мол, не забудь встретить важного гостя, рыжий болван! Новый хозяин, внук самого профессора О`Шиннаха приедет, перед ним никак нельзя ударить в грязь лицом. А по мнению Вилли – да пусть хоть сам господь боженька приезжает: это же не повод отказывать честному человеку в законном глоточке виски перед началом трудового дня? Но он, разумеется, заверил Фоули, что пить ни в коем случае не будет. Правда, этот проницательный гадёныш не поверил: застукал Вилли перед отправкой в Трали ровнёхонько когда тот приложился губами к заветной фляжке, и оную фляжку изъял. Вилли уж пытался с ним и по-хорошему, и по-плохому, но Фоули упёрся, как баран. К счастью вторую фляжку, в сапоге, управляющий не нашёл, поэтому большой беды не случилось, но Вилли всё равно затаил обиду.

А англичанин, перед приездом которого все бегали по дому, словно кошки, которым к хвосту привязали связку жестяных банок, Вилли даже понравился. Во-первых, тот спросил о прозвище: почему, мол, тебя величают «мистер Пол-лепрекона». А его уже давно никто не спрашивал, потому что все слыхали эту историю не по одному разу. Ну как тут не порадоваться новому человеку? Во-вторых, англичанин даже пошутил в ответ. А в-третьих, всю дорогу слушал его байки с таким вниманием, что Вилли просто превзошёл сам себя в красноречии. Вот что значит найти благодарного слушателя!

По приезду Пол-лепрекона расседлал Ветлу, отвёл её в стойло к другим лошадям, серой в яблоках Омеле и вороному Агату – норовистому жеребцу, любимцу Фоули. После они вместе с конюхом Никласом разгрузили телегу, перетаскав часть мешков в хранилище, а часть – сразу на кухню, как велела тётушка О`Келли, суровая кухарка, от которой Вилли частенько доставалось половником по лбу. Впрочем, готовила та отменно, поэтому Пол-лепрекона даже не думал жаловаться. Уж лучше вдоволь кушать и изредка получать на орехи, чем питаться чем бог пошлёт. А в прошлом Вилли частенько голодал, так что теперь предпочитал есть за двоих, а то и за троих, – так, на всякий случай.

За сытую жизнь в довольстве и неге он не уставал говорить спасибо профессору О`Шиннаху. Их знакомство произошло лет пять назад в пабе «Вересковый мёд», откуда Вилли выставляли множество раз, но он всё равно возвращался. Однажды профессор зашёл пропустить кружечку ровно в тот момент, когда Пол-лепрекона – пьяный и грязный, но не сломленный, – в очередной раз пытался уговорить бармена налить ему в долг. Они бодались уже с полчаса. Вышибала Гарри лениво наблюдал за перепалкой и похрустывал костяшками пальцев, ожидая своей очереди, чтобы вмешаться, когда терпение бармена иссякнет, но тут вмешался профессор:

– Эй, налейте рыжему за мой счёт.

Пол-лепрекона счёл это приглашением за столик и всем весом рухнул на колченогий стул, который тут же под ним и сломался. Дальше последовали долгие и унылые препирательства: кто, кому и в каком объеме должен возместить убытки. Пол-лепрекона напирал на то, что ему причитается с заведения: ведь он же мог расшибиться насмерть. Гарри имел на этот счёт противоположное мнение и собрался было вытрясти из Вилли деньги вместе с остатками пропитых мозгов, но тут снова вмешался профессор О`Шиннах.

– Оставьте парня в покое. Вот вам деньги, купите ещё пару стульев – и покрепче.

Бармен пробормотал извинения, вытер со стола пролитый эль и даже принёс новую кружку пенного. В тот день Вилли так разошёлся, что спел множество песен (а голос у него был о-го-го – аж стёкла дрожали), рассказал профессору всю свою жизнь, начиная с младых ногтей. Впрочем, рассказывать было особенно нечего: свой жизненный путь Пол-лепрекона начал как малолетний карманник, но вскоре его выставили за непригодность к делу. Если приметные огненно-рыжие волосы ещё можно было спрятать под шапкой, то высоченный рост так просто не скроешь, а мальчишка очень быстро вытянулся. С тех пор Вилли то и дело связывался с какой-нибудь плохой компанией. То есть, поначалу он всегда думал, что встретил отличных ребят, а то, что они были отъявленными мерзавцами, выяснялось уже потом. Пол-лепрекона несколько раз попадал в тюрьму за бродяжничество, дважды бежал из работного дома, помогал одному сумасшедшему доктору из Трали (преимущественно выкапывал по ночам трупы на местном кладбище), мечтал отправиться воевать с Наполеоном, но когда наконец собрался, выяснилось, что война уже закончилась… в общем, перепробовал множество разных занятий и понял, что в жизни его действительно волнуют лишь две вещи: выпивка и женщины. Язык у Вилли был без костей, обаяние – сокрушительное, поэтому он легко получал и то, и это. Он часто бывал бит братьями соблазнённых девиц и мужьями-рогоносцами, но побои не умаляли страсти к любовным приключениям. А ещё Пол-лепрекона знал всех, а все знали его (порой не с лучшей стороны, но тем не менее). Последнее и привлекло профессора О`Шиннаха.

– Говорят, ты можешь достать всё, что угодно?

Клюющий носом Вилли рыгнул и встрепенулся:

– Это зависит от того, что вам нужно, – его затуманенный алкоголем взгляд вдруг стал очень внимательным. Профессор одобрительно хмыкнул.

– Мне нужен расторопный и ловкий человек, который будет следить, чтобы в школе никогда не заканчивались чернила, перья и писчая бумага. Ещё я желаю, чтобы кухарка перестала приходить ко мне и говорить, что в доме закончилась соль или что надо купить ещё мешок муки… всё это должно просто появляться в срок. Порой мне будут нужны всякие интересные вещицы, которые можно найти у старьёвщика или у крестьянина, который, вскапывая огород, нашёл нечто странное. Чаще всего я и сам не буду понимать, что именно ищу, так что задача работника – не ждать от меня чётких указаний и не доставать расспросами. Такому полезному человеку я готов платить хорошие деньги.