Страница 24 из 32
Когда я, казалось, уже готова была взвыть в заточении, за дверью раздались тяжёлые шаги и цоканье когтей по полу, заставив обернуться. Дверь отперли снаружи и с тихим скрипом открыли. В это отверстие тут же попыталась протиснуться радостно виляющая хвостом собака, но Ник преградил ей дорогу ногой и, чуть пригнув голову, переступил порог, но замер, увидев перед собой меня. Я, в свою очередь, быстренько пробежалась глазами по нему. Сегодня он был в простой, рабочей одежде. Сероватого цвета рубаха с довольно большим вырезом открывала вид на мужскую грудь со стальными мышцами. Она была плотно заправлена в простого покроя чёрные обтягивающие штаны, а ступни скрывали грубые тёмные сапоги. Еще совсем недавно обросшее короткой щетиной лицо было начисто выбрито, придавая мужчине более юный вид.
Я встретилась с ним глазами и тут же зарделась, осознав, что он был занят тем же самым и, судя по взгляду, был вполне доволен и немного удивлён увиденным.
– Значит, очнулась, – и, чуть помедлив, добавил, – Тебе … идёт.
Мои брови тут же сошлись на переносице, и я потребовала:
– Верни мою одежду.
За дверью послышался обиженный лай. Николас прикрыл её и облокотился о стену рядом. Я заметила, как перед этим он кинул быстрый взгляд на столик, ожидаемо проверяя единственный способ для меня получить оружие, и подозрительно прищурился.
– Ты хочешь, чтобы я вернул тебе свою рубашку?
Наблюдая за тем, как расплывалась на его лице ухмылка, я вдруг вспомнила, что лишилась своей еще в деревне Кезро, и едва удержалась, чтобы не стукнуться лбом о стенку.
– Я говорю о штанах, – процедила в ответ.
– Сейчас не зима, чтобы надевать штаны под платье, – продолжал невозмутимо издеваться мужчина, но уже через мгновение тихо вздохнул и признался, – К тому же, их пришлось сжечь. Они полностью износились.
Сердце неприятно кольнуло, и я поморщилась. Глупо, но эта одежда была одной из последних нитей, связывающих меня с прошлым.
– Мне нужна другая одежда, – твёрдо произнесла я, с отвращением оглядывая свой внешний вид.
– Наши женщины носят только платья, и ты теперь тоже должна повиноваться этим устоям.
Ощущая, как внутри начинает зарождаться огонёк жгучей ярости, я выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
– Я живу по другим законам.
Он спокойно встретил мой взгляд.
– Теперь нет.
– Ты сказал, что сделаешь из меня прислугу, а не рабыню, – злобно посмотрев на мужчину, отчеканила я. – А значит, я имею хоть какое-то право выбора.
– А ты ответила, что это одно и то же, – парировал Ник.
– Я не могу ходить в этом! – окончательно выходя из себя, прорычала я. – Я никогда не носила платья.
Его левая бровь чуть приподнялась, выражая удивление.
– Мне всё равно. Ты будешь носить то, что тебе дадут.
Хотела ответить, но он вдруг оттолкнулся от стены и прошёл к тому самому столу, больше походящему на табуретку. Задумчиво хмурясь, покопался в расставленных там баночках и посмотрел на меня.
– Как плечо?
Я едва не задохнулась от того, с какой наглостью он перевёл тему, чуть задрала голову и соврала:
– Отлично.
На самом деле, оно не утихало ни на минуту и вынуждало разум туманиться от боли. Но я ощущала слой мази на ране и, вопреки всему, слова благодарности замерли на кончике языка, однако я решила ограничиться тем, что есть, пока не узнаю истинные намерения мужчины.
Видно было, что Николас раскусил ложь, но он лишь кивнул, деликатно промолчав.
– Обед принесу чуть позже. Сегодня не стану тебя ничем нагружать, останешься в комнате. Приступишь к своим новым обязанностям с завтрашнего утра. Я приду, чтобы рассказать тебе обо всём и связать руки. Будешь ходить так, пока не убедишь меня, что безопасна.
Я сложила руки на груди и упрямо сжала губы.
– Я ведь вроде говорила, ты можешь не рассчитывать на то, что я стану прислуживать вам.
Он опасно прищурился и напрягся, всем видом показывая Сейчас тебе лучше замолчать.
– А я вроде ясно дал понять, что больше не собираюсь выслушивать это.
– Ты не сможешь меня заставить, – ничуть не смутилась я.
– Ты так думаешь?
Несколько мгновений мы буравили друг друга сердитыми взглядами. Он первый нарушил молчание, тихо, с предостережением произнеся:
– Советую тебе прекратить эти детские глупости, Фрейя, и просто начать делать то, что приказывают.
– А то что? – огрызнулась я. И не давая ему вставить ни слова, продолжила. – Зачем ты вообще купил меня, если боишься настолько, что готов связывать?
Мы вернулись к разговору в лесу, но, несмотря на брошенную им тогда угрозу, я не могла себя остановить.
– Я не боюсь тебя. Я тебе не доверяю, – раздражённо поиграв желваками, ответил мужчина.
– Разве есть разница? – фыркнула я. – Тогда почему?! Почему ты не купил себе кроткую и послушную девицу? Зачем тебе эти проблемы? Или же стало меня жалко? С трудом верится, ведь раз ты водишь дружбу с Кезро, то ты такое же чудовище, как и Истэк! – в порыве злости вырвалось у меня.
Но когда я заметила, как резко переменился в лице Николас, внешняя оборона дала сбой, и я инстинктивно отступила ближе к стене. На висках у мужчины забились жилки. От силы, с которой он сжал зубы, побелели скулы. Кажется, мои неосторожно брошенные слова задели его гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Глаза Ника загорелись натуральным пламенем, когда он начал медленно приближаться ко мне.
– Чудовище, значит? Ты винишь во всех своих бедах меня? Ну конечно, так ведь легче. Но на что ты рассчитывала? Что сбежишь из их деревни и спокойно вернёшься к своим собачкам? – несмотря на бурю во взгляде, тон его был ледяным. Николас насмешливо фыркнул и покачал головой. – Только не говори, что настолько глупа, Фрейя. Ты. Изначально. Была. Обречена.
Вся моя уверенность улетучилась, стоило этим жестоким словам, бьющим по мне не хуже ножа, сорваться с его губ.
– Хватит, – слабо проговорила я, пятясь от его буквально источающей угрозу фигуры.
Он снова был прав. Но я пока не была готова услышать эту истину. Не могла принять правду. Она разрушала те последние крупицы, которые оставались от меня.
Но Ник продолжал:
– Я лишь оказался в нужное время, в нужном месте, и тебе очень крупно повезло, что Истэк не успел продать тебя кому-нибудь другому.
– О, да, это такая удача, – язвительно ответила я, вновь обретя голос. – Снова оказаться связанной, но только в другом месте. Стать твоей рабыней!
Он вдруг оказался совсем рядом и облокотился правой рукой о стену, к которой я прислонялась, склонившись к самому моему лицу.
– Есть грань, которая отделяет смелость от безрассудства, – проникновенным бархатным тоном начал он. – Остановись, пока не перешла её и не сделала себе хуже, чем есть. Я говорил тебе, что мы не держим рабов, а ты и тут сделала из себя жертву. Разве я хоть раз тронул тебя? Принудил к чему-то? Да никто бы другой никогда и не подумал бы возиться с твоими ранами, а предпочёл бы воспользоваться и убить, ни капли не сожалея. Но, видимо, ты не в состоянии отличить хорошее отношение от плохого. Раз ты считаешь, что я похож на чудовище, так может мне начать соответствовать твоим ожиданиям, чтобы не разочаровывать? – теперь он почти рычал. – Глупая, взбалмошная девчонка! Неужели ты не понимаешь, к каким последствиям тебя могут привести эти игры? Хочешь, чтобы я вёл себя, как тот ублюдок? Или тебе было бы приятней попасть к кому-нибудь другому?
Я оторопела от его речи. Обжигающая ярость, обида и страх клокотали внутри.
– Да кто угодно, лишь бы не ты! – рявкнула я и тут же с ужасом прикусила язык. Эти несправедливые слова абсолютно неосознанно вырвались из моего рта, и страх лавиной обрушился на меня. Я не хотела этого говорить. Видимо, от боли и злости у меня помутилось в голове. Но было уже поздно. Ник слегка отшатнулся, его глаза опасно сверкнули, по всему лицу заходили желваки. Теперь он выглядел по-настоящему разъярённым. И вся сила этого гнева была направлена на меня.