Страница 86 из 92
Глава 24
Мы с Лией возвращаемся к Торну. Он уже за руки и за ноги привязал бандитов к лавке, приготовив к «общению». Херус уже очнулся, а Черпак все еще пускает слюну. Нехило его приложили. Минут пять прошло, а он до сих пор в отрубе.
— С-с-с-суки, — шипит Херус. — Ну и чё дальше, а? Чё вам надо, говножоры? Убить хотите — валяйте, чё тянете.
О, ясно. Матёрый парень. Крутой.
Торн замечает племянницу, хмурится:
— Хм… Лия, твоему дедушке не нужна помощь?
— Н… нет, господин. Римус сказал, что с ним всё в порядке.
— Римус? — переводит взгляд на меня.
Пожимаю плечами:
— Теперь я ей не господин, Торн. Что поделать, если так оно и есть.
Торн мрачнеет на глазах:
— Девочка, тебе тут не место. Уходи, мы сами разберемся.
С улыбкой смотрю на Лию:
— Я ей это уже говорил.
Девушка надувает щечки, скрещивает руки на груди:
— Это моя таверна, господин Торн. Я должна следить за всем, что тут происходит.
— Это не игра, девочка. Римус?
— Предлагаешь запереть её? Она не ребёнок, всё сама должна понимать.
Лия смотрит на меня с благодарностью.
Торн впервые настаивает больше, чем положено молчаливому гвардейцу:
— Римус, мы говорили с вами об этом…
Перестаю улыбаться:
— Достаточно, друг мой. Лия — взрослая женщина, которая станет хозяйкой Стреломёта. До этого все грязные дела брал на себя Клоуш. Представь, если с ним… что-то случится, — с намеком вздергиваю бровь. Клоуш и правда может не пережить травму. — Как Лия будет управляться с таверной, а? Сюда заглядывают всякие отморозки. Верно я говорю, Херус?
Бандит ухмыляется, смачно харкает на пол. Лия аж икнула от такого безобразия:
— Нельзя плеваться, дядя!
— Пошла в козью сраку, сучка!
Хмыкаю:
— Именно. Лия, как ты ему ответишь?
Бедная девочка теряется, хлопает глазами то на меня, то на Херуса.
Продолжаю:
— Я так и думал. Ну, Торн, что молчишь? Или ты решил заделаться в Стреломёт вышибалой? Хоть ты и мой гвардеец, я тебя не держу. Захочешь — уходи. Лия, сколько ты готова платить Торну за охрану?
Лия пытается строить из себя хозяйку таверны, но получается у неё очень плохо. Трясётся, как осенний лист:
— Такому господину я готова много платить! Пять серебряных в месяц!
Хы. С какой гордостью она предлагает столь щедрое жалование капитану с зарплатой в пятнадцать золотых.
— Т-о-орн? Тебе сделали предложение, ты слышал? Я тебя отпускаю. Но если ты не собираешься лично охранять Лию, то не надо давать ей советы, что она должна делать. Этим ты делаешь ей только хуже, и рано или поздно тебе сообщат, что её не только за попу пощупали…
Торн темнее грозовой тучи:
— Я не могу охранять Стреломёт за… пять серебряков.
Верно. Ему нужно минимум семь золотых, чтобы помогать дочери. Блин, не люблю чувствовать себя мерзавцем, но друзьям и союзникам нужно открывать глаза. А то живут в своих наивных иллюзиях. Надеюсь, Торн это понимает.
— Вы не согласны, господин Торн? Тогда я… предложу вам шесть серебряных монет! Мне бы… пригодилась охрана…
Торн смотрит на Лию. Пристально. Да уж, в его голове сейчас ураган. Должен помогать семье, но и племянницу защищать обещал. Вот только… мы с ним понимаем, что рано или поздно покинем Гнездо. Разумеется, у меня тут еще куча дел, и без защиты я Стреломёт не оставлю, но Торн этого не знает.
Подхожу к нему ближе:
— Вопросы есть? Если хочешь, можем отойти и детальнее обсудить этот момент.
Проходит секунда… вторая… третья…
— Вопросов нет, Римус. Вы правы.
В дверь что-то ударяется. Мы резко разворачиваемся.
— Опять эля не будет… — слышится снаружи бухтение какого-то алкаша. — З-з-зараза.
О, у Геральта сушняк. Удивлен, что это первый посетитель за все время, что мы тут. Скорее всего, местные догадываются, что в таверне происходит что-то нехорошее. Вот и затихли. Но всё равно — алкашей бы это не остановило. Значит Стреломёт и правда хреновое заведение.
Киваю, перевожу взгляд на Херуса:
— Переходим к тебе.
— Нахер пошёл, свинка. Хотите убить — убивайте. Мне срать. Я и так обосрался, а Стилет этого не прощает. Черпак! Просыпайся, придурок! Всё веселье пропустишь! Галленский петушок и его пёсик строят из себя мужиков!
Вздергиваю бровь:
— Я же тебе говорил, что убивать вас не собираюсь. Не рассчитывайте.
— Чё тогда те надо?
— Ничего особенного. Так, по мелочи. Например, какое у тебя любимое блюдо?
— Чо? — хлопает глазами.
Повторяю очень серьезным голосом:
— Какое. У. Тебя. Любимое. Блюдо?
Тишина.
Пусть сам додумает, что мне нужно. Это намного эффективнее, чем задавать прямые вопросы.
На самом деле я хочу знать, как попасть в лагерь Стилета. Иона сказала, что он находится на болотах, и есть какая-то тайная тропа. Не помешает еще узнать, сколько у них людей, с кого деньги вымогают, кому угрожают, кого запугивают, да и вообще — какими делами сейчас промышляют и где. Это полезная информация, и я смогу ею воспользоваться.
Жаль, что Иона отказалась рассказывать, как попасть в лагерь. Видите ли, отпустить её сначала надо. Нет, солнышко, пока не заслужила. Да и слова её проверить хочу. Если будут совпадать со словами Херуса — значит, не соврала, и можно будет дальше с ней работать по-хорошему.
Херус корчит страшную рожу, ржёт. Терпеливо жду.
— Ты с дуба упал, малец? Чё те надо-то? Какое ещё блядо? Жратва, что ли? Ты кем себя вообще возомнил? Ты думаешь, я тебя боюсь больше, чем Стилета? Да ты, сука, грязь под его ногтями. Он людей живьём потрошил, когда ты мамке еще на сиськи ссался.
Торн сжимает кулак, замахивается:
— Позвольте мне, Римус.
Поднимаю руку, останавливая его:
— Спокойнее, друг. Мы же не злодеи. Верно, Лия?
Девушка интенсивно кивает, улыбается. Я хоть ей и обещал страшное шоу, но она пока видит только «хорошее». Наивная. Всё только начинается.
Торн опускает руку:
— Он ничего не расскажет, Римус. Я знаю таких. Он и правда боится своего вожака. Даже… хм… пытки не всегда помогают.
Не помогают? Странно…
Киваю. Беру табурет, сажусь перед Херусом.
— Интересно… Этот утырок и правда многое повидал. Ты смотри, какая у него рожа матёрая. Им бы еще мозгов побольше, может, и не влипли бы в неприятности. Скажи, Херус, ты дурак? Зачем стал нарываться на тех, кто вам деньги отваливает?
Меня это и правда интересует. Прямо глупость какая-то.
— Тебя спросить забыл, в чью жопку мне вставлять, — косится ла Лию.