Последняя лошадь Наполеона

– Со мной, – бросил Алексей охранникам в смокингах, войдя следом, – Арина сейчас на месте?

– Да, у себя.

Сдав свои пальто в гардероб, Алексей и две его спутницы поднялись по мраморной лестнице к другой двери. Её открыл ещё более представительный и холёный охранник, стоявший возле неё так окаменело, что Верка вздрогнула, когда он вдруг взял да и положил ладонь на дверную ручку.

Бар соответствовал своему названию лишь отчасти. Да, на стенах висели огромные фотографии раритетных автомобилей. Да, свет тонул в каком-то сизом тумане. Да, позади барной стойки поблёскивал в полутьме большой медный щит. Но за этой стойкой вместо полуседого кёльнера с аккуратным пробором стояла стройная ослепительная блондинка с лицом шотландского типа и украинской причёской – нет, не коса вокруг головы, а что-то сродни хохоту в гробу. Шотландская панночка была в галстуке и жилетке поверх крахмальной сорочки, а её тусклые, ледяные глаза из-за макияжа казались ещё и очень зловещими. Несмотря на все эти ухищрения, посетители бара сидели только за столиками. Едва ли леди с косой по этому поводу горевала. Она слегка улыбалась, положив руки на стойку, и отбивала пальцами ритм негромкого блюза, который плыл из великолепных динамиков.

– Здесь, пожалуйста, подождите, – указал Алексей на две табуретки около стойки, и, обогнув последнюю, тут же скрылся в каком-то дверном проёме.

Оказавшись под удивлёнными взглядами завсегдатаев элитного заведения, две работницы театра не стушевались. Взобравшись на табуретки, они скептически изучили ассортимент, потом закурили и заказали по сто грамм рома «Баккарди».

– Колой разбавить? – осведомилась блондинка.

– Мне – да, – ответила Верка, – и бросьте ещё в бокал два кусочка льда, если вам не сложно.

– А мне налейте колы отдельно, – потребовала Тамара, – и кстати, как вас зовут?

– Меня зовут Вика.

– Классное имя, – кивнула Верка, умевшая извлечь толк из любой блондинки, – и классный носик.

– Ваш носик гораздо оригинальнее, – изрекла блондинка чистую правду и шустро выполнила заказ. Когда две подруги сделали по глотку, она поинтересовалась:

– А это скрипка?

– Скрипелка, – махнула Верка рукой, – скрипка начинается с двадцати тысяч долларов.

– О! А сколько стоит ваш инструмент?

– Семнадцать.

– Ого! И где вы на нём пиликаете?

– В раю, – сказала Тамара, – любое место, где Верочка начинает играть, становится раем. По крайней мере, так кажется всем, кто слушает.

– В это очень легко поверить. Она похожа на ангелочка.

– Точно! Безгрешное существо. Четыре аборта сделала исключительно потому, что у нас в театре сперма распространяется как зараза, воздушно-капельным образом.

– Тьфу, скотина! – фыркнула Верка, слегка забрызгав подругу ромом, – вот тварь!

На официантках, обслуживавших столики, также были жилетки поверх крахмальных рубашек, узкие юбки, подчёркивавшие стройность их бёдер, и мокасины. С клиентами девушки разговаривали подчёркнуто-деловито, на грани дерзости. Вероятно, таков был стиль заведения.

Ром ударил Тамаре в голову моментально.

– А ты когда-нибудь видела Хордаковского? – привязалась она к скучающей Вике. Та улыбнулась.

– Видела.

– Здесь?

– Да, здесь.

– И как он?

– Да ничего.

– А этот вот Алексей – он кто?

– Спроси у него, – пожала плечами Вика.

– А у тебя что, язык отвалится, если скажешь?

– Отвалится, потому что мне его оторвут.

– Да кому он нужен?

– А ну, отстань от неё! – жёстко пресекла нелепый конфликт скрипачка, – она работает!

– Ах, работает? Зашибись! Хороша работа! Мне бы такую. Да, видать, рылом не вышла!

Вика немедленно начала протирать бокалы.

– Вам повторить? – холодно спросила она Тамару, как только та допила свой ром.

– Повторить. И глупых вопросов не задавать.

Шотландская леди взяла бутылку. Взгляд её был таков, что Верка перепугалась. Она решила – бутылка будет разбита об лоб Тамары. Но нет, ром хлынул в бокал. Всосаться в него Тамара, к своей досаде и к величайшей Веркиной радости, не успела, поскольку в этот момент пришёл Алексей. Он был не один. Ему сопутствовал ещё более молодой, атлетичный, рослый, с весёлым взглядом и благородным носом блондин в толстовке и джинсах. Он был небрит. От него буквально веяло смертоносной для женщин наглостью. Верку он удостоил полусекундным взглядом, а на Тамару уставился, в показном восхищении раскрыв рот. Вика усмехнулась.

– Дамы, вас ждут в кабинете администратора, – произнёс Алексей, мотнув головою в сторону коридорчика, из которого вышел вместе с блондином. Сразу забыв о тех, к кому обращался, он сделал шаг к выходу из бара. Но ускользнуть от пьяной Тамары было не так-то просто.

– Одну минуточку, – ухватила она его за рукав, – вы – друг Хордаковского?

Алексей взглянул на неё растерянными глазами.

– Что вы сказали?

– Я спрашиваю, вы друг Михаила Борисовича?

– А что?

– Ответьте, ответьте! Мне интересно.

Верка закатывала глаза. Вика протирала бокалы. Блондин был в диком восторге.

– Мне кажется, вы теряете время, – проговорил Алексей, выдернув рукав из пальцев Тамары. Но его тут же взял за рукав блондин.

– Лёха, Лёха, Лёха! Мне очень хочется это видеть. Я посмотрю. Пять минут. Окей?

– Но только не дольше. Я жду в машине.

И Алексей стремглав убежал, дабы уберечь свой рукав от очередной дурости.

Не успели артистки слезть с табуреточной высоты, как на плечи им властно улеглись ручищи блондина.

– Ой, вы, милашечки! – с хохотом кричал он, лихо увлекая их в коридорчик, – сколько ж вы выпили? По сто грамм? Ой, какие лапочки! Маргарита Викторовна! Арина Юрьевна! Принимайте! Смотрите, какие это очаровашечки!

Кабинет, куда хохотун втолкнул двух приятельниц, оказался весьма просторным. Рита сидела в кожаном кресле, положив ноги на стул, и пила ликёр из бутылки. Её высокие сапоги валялись поблизости. Главный администратор бара, Арина Вронская, за большим офисным столом пила кофе. Кроме бокала с изображением полуголой туберкулёзницы, украшавшей наружный вход, перед ней стояли пепельница с бычками в помаде и моноблок компьютера «Макинтош».

– О, Денис Антонович, вот и вы! – вскричала Арина, вытаращив глаза на весельчака, по-прежнему обнимавшего своих спутниц, – какое счастье! А мы уже успели соскучиться. Целая минута прошла с тех пор, как мы распрощались с вами навеки!

– Арина Юрьевна, вы, конечно, имеете право иронизировать! Через пять минут я уйду. Я просто не смог отказать себе в наслаждении посмотреть, как женщина раздевается. Вы ведь знаете, как я вас всех люблю – молоденьких, длинноногих!

Белозубо смеясь, блондин сделал шаг к свободному креслу и примостился на подлокотник. Рита с досадой цокнула языком и пошевелила пальцами ног, обтянутых чёрной тканью колготок. Бросила взгляд на часики. Воцарилось молчание, крайне тягостное для Верки. Рассеянный, злой взгляд Риты с предельной ясностью говорил о том, что более неудачный момент для знакомства с нею трудно было бы выбрать. Тамара также чувствовала себя неловко, что было ей не очень-то свойственно. Сто грамм рома как будто вдруг испарились из организма. Пока она собиралась с мыслями, чтоб решить, с чего начать разговор, Арина сама его начала:

– Ну, что вы умеете? Раздеваться? Так раздевайтесь! У нас для вас – пять минут, и то лишь в том случае, если будет на что смотреть.

– Большое спасибо, – произнесла Тамара и огляделась, – Можно я возьму стул?

– Берите, но не сломайте.

Рита убрала ноги со стула. Переставив его на самую середину комнаты и проверив, крепок ли он, Тамара сняла ботинки. Ни носков, ни колготок под ними не оказалось. Верка, тем временем, извлекла из футляра скрипку с тусклым янтарным отсветом и смычок. Футляр взял блондин, после чего Верка слегка подстроила основной инструмент и винтиком натянула волос смычка. На Тамаре были тщательно выглаженные брюки, блузка и пиджачок.

– Что тебе играть? – сердито спросила Верка, вскинув скрипку к плечу.