Медвежья услада

– Пора вставать, – пробормотал я, потому что понял, что обуздать собственное тело будет очень нелегко, особенно если сама Алула была не прочь продолжить эти обнимания. Как, собственно, и я.

Не страшно было оставлять мою девочку с отцом, в котором неожиданно проснулся такой неподдельный интерес к миру людей, что он завалил смущенную Алу вопросами, искренне удивляясь тому, что она способна сама выловить рыбу на прокорм собакам и развести огонь.

Кстати, на вечер был назначен наш первый семейный ужин, ради которого моя Алу попросила поймать рыбу побольше и спросить у Нефрита соль, масло и сковороду.

Все это я делал с большим удовольствием и трепетом.

…вот только мысли о старике никак не выходили из головы.

Иногда, когда я останавливался и ветер завывал на ледяной равнине, мне казалось, что я снова слышу его призрачный голос, который становится все слабее и слабее.

На душе было неспокойно.

Меня тянуло к нему.

– Что-то происходит, – прошептала Алула, когда я оказался рядом с ней, положив теплые ладошки на мое лицо, и заглянула в глаза так, словно могла увидеть мою душу.

Она не была медведицей даже на один процент, и меня искренне тронуло то, что она почувствовала происходящее во мне.

Вот только приняла сначала на свой счет, я поцеловал ее ладони и тяжело выдохнул:

– Мне приснился Видящий.

Алу тут же нахмурилась.

– Это тот отважный старичок, который похож на мумию?

– Да. Он такой же Берсерк, как я или отец. Просто настолько старый, что никто даже не может точно сказать, сколько же ему лет на самом деле. Говорят, он жил еще при отце нашего короля.

– Странно, что вы называете его Видящим при том, что он слепой.

Я чуть улыбнулся, вспоминая свои странные ощущения, когда шел к нему и оказался в его домике.

– Ему не нужны глаза, чтобы видеть мир. Он ощущает его по-особенному. Острее, чем мы. Он видит суть происходящего, и потому само его существование очень необычно. Знаешь, – я обнял Алу, усаживая ее на свои колени, – когда я пришел к нему и попросил о том, чтобы он помог мне забрать тебя из мира людей, он знал наверняка, что начнется бунт среди Беров, но поддержал меня. А еще я нарисовал на крыше его домика своей кровью полосу, и скоро в Северном сиянии появился красный след, который призвал невест.

На теле Алу выступили мурашки.

Я увидел их на открытом участке тела, которое не было скрыто за теплым зимним комбинезоном.

– И что он говорил тебе во сне, Норд?

– Звал к себе.

Девушка тут же подскочила с моих коленей и потянула за руки, заставляя встать вслед за ней.

– Значит, нужно срочно пойти к нему! Нельзя больше терять время!

Я только кивнул в ответ, не в силах выразить, насколько сильно гордился своей любимой.

Все, что она делала, было настолько верным и находило такой отклик в моей душе, что казалось, будто мы были двумя половинками одного целого. И вот наконец соединились, чтобы стать чем-то больше, чем просто семья.

Папа нашу идею поддержал, кивнув очень серьезно и собранно.

Только попросил оставить псов дома, чтобы они не привлекали к себе лишнего внимания неожиданным лаем, потому что люди могли услышать и решить найти животных, подумав, что они могли потеряться и попасть в беду.

– Я присмотрю за ними, не переживайте!

К счастью, Алу не переживала.

Она доверяла отцу, и я бы даже сказал, что успела привязаться к нему всего за один день, проведенный вместе.

Я подхватил свою любовь на руки, устремившись поспешно вперед, потому что боялся, что могу опоздать.

– Далеко идти до Видящего? – тоже переживала Алу, хватаясь за мои плечи.

– Он живет недалеко от границы с Аляской. Там, где нет столько льда и стоит лес.

– Значит, далеко.

Моя любимая еще не знала, что любое расстояние для Берсерка – это всего лишь временные трудности.

Конечно, если бы я был один и в облике медведя, то дошел бы намного быстрее, но в том, что Алу была рядом и обнимала меня, даже когда задремала, устав от долгой дороги, – в этом было столько тепла и нежности, что я бы обошел всю землю пешком.

До домика Видящего мы добрались уже почти перед рассветом, который в полярной ночи был не заметен глазу из-за темноты, но ощутим в том, как реагировала чуткая ледяная природа.

И чем ближе я подходил, тем сильнее становилось больно.

Видящий мучился.

Все было именно так, как во сне.

У него отказывали внутренние органы один за другим, потому что тело просто не могло больше бороться.

Но душа стойко и смело отпугивала смерть.

Старик дышал тяжело и хрипло, и я содрогнулся оттого, что почувствовал холод.

Не в воздухе.

Где-то внутри себя.

Потому что смерть была рядом так близко, как еще никогда до этого.

Алула проснулась и потерла глаза, тут же подскакивая в моих руках.

– Мы на месте?

Я даже говорить не мог.

Было слишком тяжело.

Поставил ее осторожно на ноги и пошел вперед. К уже знакомому домику, где все так же пахло сыростью и мхом, а старик сидел на излюбленном месте, завернутый в шкуры.

– …ну хотя бы ты не такой упрямый, – прошептал он тяжело, а я опустился на колени перед ним, понимая, что в живых он будет не больше нескольких часов.

Максимум до вечера нового дня, если сможет выдержать и биться с собственным телом так же, как делал это сейчас.

– Зачем тебе это? – тихо обратился я к нему, потому что ощущал эту адскую боль собственным нутром, словно она сквозила в самом воздухе, делая его ядовитым.

– …я должен сказать новому Видящему то, что сказали мне. Слово в слово. Это важно.

– Новый Видящий?

– Да, сын. Он такой упрямый, что еще не раз поплатится за это. Он слышит меня, чувствует. Но сопротивляется тому, кем должен стать.

– Он не хочет этого?

– Никто из нас не хотел, Норд… но такова воля природы. Не мы выбираем ее, а она – нас.

Старик снова задышал глухо и тяжело, а я прокусил свою руку, намазывая кровь на его тонкие, сухие и уже синеющие губы.

Вряд ли он смог бы пить глотками, но я надеялся, что сила моей крови сможет хоть немного убрать эту боль и уменьшить его страдания.

– Скажи мне, что я должен сделать.

– Приведи его ко мне, сын. Он уже близко. Зайди за границу Аляски вглубь леса. Отпусти своего зверя, и ты почувствуешь его… не про крови. А по родству души. Приведи его ко мне, пока он не решил повернуть обратно, но помни одно – следом за ним придут большие проблемы и много горя. Слушай волков. Они помогут. Не отвергай их помощь и другим скажи это же. Медведи – дети солнца. А волки – дети луны. Вместе вы – великая сила, данная природой. Вечный круговорот заключен в наших родах. Мы с волками как две части одного колеса, которое не сдвинется с места, пока не будет одной из частей…

Старик сказал слишком много и потому потерял сознание от этого усилия, а я скрипнул зубами и нашел какую-то тряпку, которую приложил к руке, чтобы она напиталась кровью.

Я не мог взять Алу с собой, потому что действовать нужно было быстро.

И потом, я не представлял, что из себя представляет этот новый Видящий и как поведет себя, если он не хотел идти сюда и становиться тем, кем должен был.

– Возьми это, Алу, – я протянул тряпку любимой, с дрожью оставляя ее в этом странном месте одну. Без своего участия и силы. – Смазывай его губы. Я вернусь так быстро, как только смогу.

Она кивнула и тут же занялась стариком, совершенно ничего не боясь, а я едва заставил себя выйти, не касаясь ее, потому что понимал, что иначе не разожму своих рук и просто унесу с собой. А это было куда опаснее.

Я тут же обратился в медведя и понесся вперед так быстро, как еще никогда не бегал, потому что должен был успеть.

Потому что мое сердце немело, если рядом не было Алу.

Потому что было все слишком серьезно, чтобы я мог провалить это задание, черт возьми!

В какой-то момент я почувствовал, что волки рядом.

Те хищники, которые были как мы, – и звери, и люди, – но не остановился, потому что понимал, что они помогут и не станут препятствовать ничему из происходящего, если слова Видящего о колесе и нашем единстве были верными.