Медвежья услада

У него были большие глаза, наполненные каким-то покоем и осознанием происходящего.

Я смотрела в них и не видела маниакальной жажды крови или боли, за которой группа этих мужчин приехала на ледяные земли.

– …просто дайте ему уйти, – тихо проговорила я, обращаясь к нему одному и видя, что мужчина сделает это.

Если только медведь сам свернет с пути.

– Ты так уверена в хищнике?

– Да. Я живу здесь уже достаточно долго, изучаю их… и пытаюсь сберечь.

– Живешь в Арктике?

– Да.

– И тебе нравится здесь?

– Да. Это мой мир. Моя родина. И я не могу позволить вам обидеть тех, кого здесь называют великим Нанаком и относятся с почетом и уважением.

– Может, хватит уже мило беседовать?! – снова влез наглый и теперь изрядно встревоженный Заводила, начиная нервничать, оттого что огромный мохнатый хищник приближался, а этот черноглазый восточный принц не давал никому отмашки стрелять в него.

И снова было достаточно одного только быстрого темного взгляда, чтобы Заводила замолчал, хоть и выглядел яростным и недовольным, оттого что за последние несколько минут его слишком часто ставили в положение подчиненного.

– Разве на этой земле нет охотников из местного населения? Даже в отеле я видел людей, которые носят белый мех этих хищников, – продолжил со мной спокойно разговаривать черноглазый мужчина, совершенно не обращая внимания на то, что хищник приближался.

И в этой ситуации меня радовало только одно – медведь не рычал и не показывал агрессии.

На данном этапе он просто пытался понять, что у нас происходит.

Но все могло измениться в одно мгновение.

И никто не смог бы сказать, когда именно это произойдет.

– Местные охотники уважают и почитают медведя. Для них именно он – хозяин здешних мест, и прежде, чем выйти на охоту, мужчины совершают ритуал, где просят прощения у души медведя. Они убивают не из жажды наживы или крови. Для них это необходимость. Способ выжить в суровых условиях. Встречая на своем пути медведя, они говорят ему о том, зачем пришли, и если медведь при этом разворачивается и уходит – они никогда не станут стрелять в спину.

Я говорила поспешно, но с чувством, желая передать этому мужчине, что их появление здесь само по себе неправильно и омерзительно. Ибо они пришли со злом. И принесли с собой только беду.

Странно, но он внимательно слушал, не пытаясь заговорить или усмехнуться.

– Тушу убитого медведя инуиты заносят в дом, как уважаемого гостя. Они предлагают ему трубку и еду, как угощали бы дорогого товарища.

Черноглазый мужчина кивнул, поднимаясь с корточек, пока сидел передо мной, и кивнул нервным друзьям, в очередной раз показывая, что, может, организатор этого сомнительного мероприятия и Заводила, но вот командовал парадом именно он.

– Если медведь захочет уйти, то мы не тронем его.

– Самир! Ты бредишь! – резко и напористо рявкнул Заводила, явно не собираясь мириться со сложившимся течением дел, и не выпускал ружья из рук. – Ты собираешься дать уйти этому крупняку из-за слов какой-то сумасшедшей бабы?!

– Да, – спокойно отозвался этот самый Самир, отчего даже в этой ситуации мне захотелось нервно хохотнуть.

Нервы у этого Самира просто стальные! Как и выдержка.

Он смотрел на приближающегося медведя без страха и агрессии.

Я бы сказала, скорее с любопытством и уважением, словно на самом деле проникся моими словами и поселил в моей душе надежду, что, возможно, не все люди стали монстрами, готовыми за деньги мать родную продать.

– А что ты говорила про проклятье? – он чуть обернулся ко мне, стоя спокойно и расслабленно, когда даже я, кажется, начинала уже нервничать. И молиться.

Судорожно и горячо, о том, чтобы медведь потерял интерес к нам и просто ушел в любом другом направлении.

– Кем мы будем прокляты, если коснемся медведя без почтения и уважения?

– Туунбаком. Демоном, сброшенным с неба великими северными богами, которые не стали мириться с его кровожадностью и силой. Это его мир. Его территория. И он не щадит никого – ни местных жителей. Ни приезжих. Он ходит по ледяной пустыне в обличии огромного белого медведя с необычными глазами.

Я старалась говорить так, чтобы посеять в гнилых душах этих людей хоть каплю страха.

Хоть долю сомнения о том, что они поступают не правильно.

И, кажется, у меня немного получилось, когда один из мужчин рявкнул:

– Может, хватит уже слушать эти чертовы сказки?!

– Уходите отсюда, пока вы еще живы! – как можно более зловеще проговорила я, понимая, что стычки не избежать, потому что любопытный медведь не собирался сворачивать со своего пути.

А это означало большую беду!

– Уходите, черт вас подери!

– Стэн, стреляй!

– Всем оставаться на местах и не двигаться! – властно и холодно проговорил Самир, даже не глядя на мужчин, которые стали пятиться назад, держа медведя на прицеле.

– Самир, ты спятил!

– Всем стоять!

– Стэн, стреляй мать твою! – взвыл Заводила, когда медведь подошел слишком быстро и низко зарычал от резких звуков и оружия, направленного на него.

– Стреляй! Стреляй!!!

Когда раздался первый выстрел, я с криком кинулась на того мужчину, пытаясь помешать ему убить медведя, в тот момент даже не понимая, что сама могу попасть под тяжелую когтистую лапу, удар которой будет смертельным.

– Отцепись от меня, ненормальная! – мужчина замахнулся, ударив меня наотмашь, отчего на секунду перед глазами стало темно и во рту появился ржавый привкус крови.

Я упала на лед спиной, не сразу сообразив, что нужно сгруппироваться и попытаться подняться.

Слышала только, как Самир что-то закричал, явно не разделяя того, что сделал его соратник по оружию, вот только кинуться ко мне не успел, потому что его оглушили прикладом ружья по голове, отчего мужчина потерял сознание, рухнув по другую сторону от меня.

Почти у лап медведя, который отчего-то не нападал, а рычал, прижавшись ко льду, словно сам пытался спастись.

Нет, медведи никогда не вели себя так рядом с людьми.

Никогда.

Я едва смогла перевернуться набок, судорожно хрипнув от паники, когда снова раздались выстрелы и крики, оттого что неожиданно, словно сотканный из тьмы и звезд, явился еще один белый медведь.

Огромный!

Настолько огромный, что я только охнула, округлив глаза и задыхаясь, потому что сердце заколотилось, разгоняя по венам жар. И ужас.

Морда этого медведя была настолько велика́, что он в буквальном смысле вырывал ружья у обезумевших от страха мужчин, ломая их клыками, словно спички.

Он казался каким-то нереальным!

– Туунбак! – завопил кто-то, а я всхлипнула, ощущая силу и мощь этого создания даже под толщей специальной одежды, которая не подпускала ко мне холод.

Мужчины поняли неладное куда быстрее меня и попытались сбежать, но безуспешно…

Медведь настигал их одного за другим, сбивая с ног, и убивал одним ударом лапы, оставляя на льду жуткие кровавые потеки и брызги.

Он просто наступал на мужчин, ломая разом кости черепа.

Или позвоночника.

И от этого жуткого хруста, которым прерывались вопли, во мне росла тошнота и паника, настолько большая, что я не была в состоянии подняться на ноги, чтобы… бежать?

Разве от демона можно было спастись?

Я так и лежала на льду, глотая желчь и крики, когда под звездным небом разлилась тишина, потому что четверо браконьеров были убиты.

Расплющены по вековым льдам, оставив на лице страх и удивление в тускнеющих глазах, где все еще был ужас, но уже не было жизни.

Осталась только я.

И Самир, который до сих пор был без сознания и потому не видел происходящего.

Едва ли это создание можно было назвать медведем, и теперь, едва дыша, я смотрела распахнутыми глазами, как он обернулся к нам, дыша тяжело и хрипло.

Да, он был с белоснежной шерстью и медвежьей мордой. С черным носом и круглыми ушками-пельмешками, как у всех белых медведей… но под этой шерстью я отчетливо видела проступающие тугие мышцы.