Страница 2 из 17
Дракон перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой, надеясь поспать. Тишину разрезал громогласный рёв, пополам с воем, девушка топнула ногой, сорвала подушку с головы отца, и завопила в самое ухо родителя:
– Нет! Лучше убей меня!
Арксор заскулил, стискивая ладонями голову, тяжко вздохнул и уселся, вперив кровожадный взгляд в ясноглазую и чрезвычайно горластую деву.
– Почему? Вот можешь ты мне объяснить, что тебе не так? Он богат, живёт в замке, не старый, не толстый, без шрамов! Чего ещё тебе надо? Наплодишь ему пару-тройку драконят и заведёшь любовника. Всех-то дел!
– Я не лягу с ним в постель! Он мне противен! Не старый? Да он на пятнадцать лет старше! Это уже не дракон, а мумия ящера!
– Мужику только тридцать три исполнилось, самый расцвет! На что тебе пацан зелёный? У самой мозгов, как у рыбёшки, и мужа такого же хочешь? Может хоть взрослый мужчина с тобой совладает, да характер колючий обомнёт малость!
Неожиданно, ужасающая догадка влетела в затуманенный алкоголем рассудок родителя, и засела там стрелой. Рыбьи глаза налились кровью, Ронраг вскочил с дивана и вцепился в тонкую шею дочери, не давая вывернуться и сбежать.
– А может, ты кому отдалась уже, и теперь страшно, что жених узнает и прибьёт? Если ты меня опозоришь, то лучше бы тебе, и правда, умереть! – процедил он с такой злобой, что девушка растеряла весь свой запал и стала белее жемчуга озёрного.
Огромные серо-голубые глаза наполнились слезами, яркие губы задрожали, придав лицу настолько трогательное и беззащитное выражение, что отец тут же раскаялся в своей жестокости. Шершавая ладонь отпустила девичье горло, но взгляд оставался подозрительным.
– Ты же не спала с мужчиной? – уже мягче спросил отец.
Лаари потрясла головой, отрицая обвинение, и захлопала длинными, мокрыми от слёз ресницами. На белой шее проступили красные пятна, и Ронраг стушевался. Как бы жених не предъявил претензию за плачевный вид невесты!
– Ну, не сердись. Сама знаешь, долг… Как отдавать порченой девкой? Иди, собирайся. Завтра отправишься к Синему. Сами разбирайтесь, как жить станете.
– Папа…
Дочь жалобно захныкала, но Арксор отмахнулся, и снова завалился на диван, долечивать похмелье.
– Иди, нечего тут сырость разводить, – пробурчал он. – Устроила трагедию на пустом месте! Ладно бы хахаль был, а то днями дома сидит, в зеркало смотрится…
***
Вечером того же дня Ронраг вызвал к себе служанку дочери.
Сухопарая, немолодая женщина, с длинными абсолютно белыми волосами и скорбными складками у рта, крадучись вошла в кабинет.
– Значит так, – хозяин замка с ходу перешёл к делу, – ты отправишься с Лаари, будешь ей служить, как и прежде. Но добавится и новая обязанность. Я дам тебе пару почтовых голубей, станешь отправлять мне донесения, как, да что происходит в Гнезде Синих. Слушай, запоминай, выведывай. Нейтралитет нейтралитетом, а свои уши и глаза нигде не помешают!
– Но, господин, – боязливо воспротивилась служанка, – я не умею этого…
– Ну, так учись! Или напомнить, как твоя семья поддержала Диких, и едва не втянула нас в войну? Думаешь, об этом забыли? Тебе оказали милость, оставив в живых, и позволив жить в доме Арксоров. Отрабатывай долг! – последние слова прозвучали словно пощёчина, и женщина униженно опустилась на колени.
– Простите, господин. Гаати всё помнит и понимает. Гаати сделает, как вы велели, – служанка подползла к его креслу и потянулась к поясу штанов, но он брезгливо оттолкнул её руки.
– Ты стала старухой, этих услуг больше не требуется! – Ронраг щёлкнул пальцами: – Пошла вон.
***
Когда Гаати вошла в комнату девушки, та быстро захлопнула окно, один из белых голубей воспитанницы пропал.
– Вы послали кому-то весточку, госпожа? Завтра уезжаем, успеет ли птица вернуться?
– Не твоё дело! Молчи и собирай тряпки! – взвизгнула Лаари, и уселась перед огромным зеркалом, расчесывать роскошные, отливающие перламутром, волосы.
– Вы расстроены, госпожа моя. Но стоит ли? Жених ваш красив, и, как я слыхала, добр. Может всё и сладится, дайте ему шанс…
– Бесценные советы от той, кого с юности использовали для постельных утех. Что ты знаешь о браке? Для тебя-то любой был бы красавцем, лишь бы замуж позвал. А у меня есть выбор! Был бы, если бы не этот проклятый договор. Лучше бы Трайса волки сожрали.
– Госпожа! Как вы можете говорить такое о брате?! – ужаснулась Гаати, привычно проглотив оскорбления и обиду.
– Да вот могу! Ему и власть, и брак по желанию… А мне расплачиваться за его никчёмную жизнь? С какой стати? – девица вскочила и запустила тяжелую серебряную щётку в зеркало.
Осколки со звоном и грохотом разлетелись во все стороны, служанка зажала рот, с ужасом глядя на пустую раму.
– Хозяин будет в бешенстве… Зеркало стоило больших денег! – прошептала женщина, понимая, кому достанется за этот погром.
– Переживёт! Синий ему выкуп заплатит! – Лаари растёрла по фарфоровым щёчкам солёную влагу, в глазах застыли злость и отчаяние. – Ненавижу их всех! И Трайса, и папашу, а главное, Синего этого ненавижу! Чтоб он собственным огнём подавился! Хоть бы Дикие прилетели за чем-нибудь, я бы с ними напросилась в горы! Они бы от такой красавицы не отказались!
– А Синие напали бы на Арксоров, за нарушение договора? Ваши родичи погибли бы…
– А с чего я должна беспокоиться? Их же не волнует, каково мне будет спать с этим престарелым огрызком угасающего рода! И вообще, давно пора заканчивать эту чушь с нейтралитетом! Может мы и самые уязвимые из всех драконов, но Дикие, в обмен на нашу верность, защитили бы нас! Я на их стороне, незачем играть в равенство с людишками!
– Госпожа! – Гаати в панике заметалась по комнате. – Не говорите так, вдруг, кто услышит! Вы накличете беду! Вспомните мою семью, – взмолилась женщина, заламывая руки и дрожа от страха. – Вас накажут за эти речи!
– Я дочь главы рода! Мне можно то, за что другим яд в глотки вливают! Не равняй меня, и какое-то вшивое семейство, не знавшее своего места. Твои родители умели лишь языками чесать, да произвели на свет тебя, недоженщину, не способную зачать ребёнка, и годную только, чтобы ноги раздвигать.
Лаари хлестала словами, будто кнутом, и с каждым словом служанка всё больше бледнела, поджимала бледные губы и втягивала голову в плечи, а юная бестия наслаждалась болью и страданиями несчастной.
Наговорив гадостей, девица умолкла. Гаати глотала беззвучные слёзы и собирала сундуки. Наконец, красотка смилостивилась:
– Ой, ну не обижайся. Ты же должна понимать моё состояние! Я просто места себе не нахожу, как подумаю об этом Алейри! Хорошо, что ты будешь там со мной, – блондинка почти ласково улыбнулась прислуге, – давай, шустрее собирай вещи. Поздно уже, я спать хочу, а ты тут возишься.
Часть 2
Ужин проходил в молчании. Ни весело потрескивающие дрова в камине, ни кулинарные изыски на столе не помогали развеять атмосферу обречённости, уныния и недовольства, витавшую в столовой…
В замке Алейри ждали невесту. Прислуга две недели изнемогала от любопытства, гадая, какой окажется Водная, и сбивалась с ног, выполняя поручения хозяйской тётушки. Величественная и рассудительная драконица была сама не своя, суетилась и нервничала, стремясь предугадать малейшие пожелания будущей родственницы.
И вот, всё готово, завтра жених и невеста встретятся, а племянник, будто на поминках сидит. Из него и обычно-то слова лишнего не вытянешь, а теперь и вовсе, как язык себе откусил и проглотил вместе с паштетом!
Терпение женщины подошло к концу.
– Ну хватит, Сэд! Мы столько лет ждали этого дня! Наконец-то ты женишься, и в замке снова зазвучат детские голоса. Я так соскучилась по топоту маленьких ножек…
– Давай без этой сентиментальной чепухи, Минари! – мужчина поджал яркие, чувственные губы и отшвырнул вилку. – И так кусок в горло не лезет. Чувствую себя племенным быком-осеменителем!