Страница 8 из 68
И я влетаю в распахнувшиеся двери.
Мадам Кану уже там. Возле месье Коломба. Как и в прошлый раз безупречна и холодна. И взгляд ее, как и в прошлый раз, наполнен презрением и отвращением. Впрочем, не удивительно. За ночь, я не стала ни чище, ни опрятней.
– Я отказываюсь работать, пока оно не будет выглядеть пристойно, – кривится Кану и демонстративно передергивает плечами. – И лохмотья эти, которые на ней, нужно снять и уничтожить. Гадость какая. И безвкусица. Что за дикари могут надевать подобное?
Чувствую, как мои щеки заливает румянец стыда и унижения. На мне нормальная одежда. Не обноски. И вовсе я не дикарка. А человек с образованием, да, пока не высшим, но одна из лучших на курсе.
Коломб подобострастно кивает, во всем соглашаясь с этой мадам.
Кто же она такая, что даже маг пред ней на задних лапках пляшет?
– Приказать отвести ее в покои принцессы?
– Боже упаси! – всплескивает ладонями. – Мы ведь всем сказали, что Ноэль болеет, и вы ее лечите. Неужели тут нет подходящей каморки для этой девки? А я распоряжусь, чтоб принесли несколько платьев. Дениз обо всем позаботится.
– Пожалуй да… Найдем подходящее место. Можно поселить ее в изоляторе. Там и койка есть. И достаточно тепло.
– Вот и прекрасно. Я после обеда зайду. Надеюсь, оно уже будет иметь подобающий вид…
При слова обед у меня начинает урчать в животе. Кроме того пирожка в маршрутке, я больше ничего не ела. И теперь желудок громогласно напоминает об этом. Хорошо хоть в камере ведро мне поставили для других физиологических нужд. Хоть об этом побеспокоились…
Мадам Кану возмущенно закатывает глаза, мол – что я говорила, дикарка и есть.
И я снова вспыхиваю. Но уже от гнева. Сама-то, небось позавтракала… С чего ей выдавать столь непристойные звуки, она же у нас леди…
– И покормите ее хоть чем-то. Позор какой… Надеюсь, в носу она при людях не ковыряется.
– Я еще и пальцы за столом облизываю, – не выдержав, брякаю.
И эта змеюка тут же вскидывает на меня пылающий взгляд.
Медленно подходит, заводит руку и с размаху влепляет пощечину.
Моя голова дергается в сторону. Щека вспыхивает огнем.
– Ты будешь подавать голос, когда тебя спрашивают! И никак иначе. Заруби себе на носу, Ноэль!
Держусь прохладной ладонью за щеку и сцепляю зубы.
– Ты меня поняла?
– Да, – цежу.
– Вот и отлично, – сладко улыбается. – Я научу тебя быть славной молодой мадемуазель. Достойной имени Ноэль из рода правителей Ханара.
– Ее вы тоже награждали оплеухами, – не удерживаюсь от вопроса.
Но мадам Кану похоже не считает его дерзким. Или предпочитает ответить, полагая, что сие знание пойдет мне на пользу.
– Когда этого требовалось… Пожалеешь розог – испортишь ребенка… – склоняет голову набок, буравя меня внимательным взглядом.
И я вижу, что подобное явно приносит ей удовольствие. Садистка ненормальная. Они все тут похоже, садисты.
– Бут, уведи ее в изолятор! Пускай там все подготовят, – подает голос месье Коломб – Нужно торопиться. Завтра выезжаете в Сип.
Стражник кивает и, схватив меня за плечо, уволакивает из комнаты.
Дорога к моему новому месту жительства мало отличается от дороги к тюремной камере. Но я искренне надеюсь, что там будет гораздо уютнее, чем в каменном мешке.
Глава 5
Изолятор оказывается небольшой комнатушкой, чем-то напоминающей одиночную палату: узкая койка, тумба, сундук и в углу странная металлическая штука на ножках.
Пока я растерянно осматриваюсь в своем новом жилище, Бут подходит к этой самой штуке и начинает с ней возиться. Я кинув несколько любопытствующих взглядов в его сторону, но так ничего и не увидев, принимаюсь дальше изучать обстановку и отвлекаюсь только тогда, когда слышу потрескивание огня.
– Так будет теплее, – откашливается стражник.
А через несколько минут в комнатку вносят небольшую деревянную ванну, ведра с водой, чистые простыни и жидкое мыло в глиняном кувшине. Управляет всем этим процессом невысокая пухленькая девушка с громким пронзительным голосом. Она поторапливает слуг, которые сноровисто наполняют лохань, а как только замечает, что все готово, быстро водворяет их за порог. Бут уходит сам.
– Все готово, ваше высочество, – переводит дыхание голосистая служанка. – Можем приступать.
Уверенным шагом она направляется ко мне и принимается стаскивать с меня одежду. Ее ничуть не удивляет мой иномирный свитер, джинсы, носки. Кажется, это и есть та самая Дениз, которая обо всем должна позаботиться…
Даже не думаю сопротивляться. Мне и самой хочется поскорее погрузиться в чистую воду и смыть с себя грязь. Чтоб там не думала эта Кану, а неряхой я не была никогда…
С вздохом опускаюсь в чуть гарячеватую воду, и в блаженстве закрываю глаза. Ванну я уже давно не принимала, душем обходилась, экономя время и воду.
Дениз намыливает мое тело, тщательно скребет мочалкой кожу, взбивает пену на голове, промывая волосы.
– У принцессы были длинные… – задумчиво изрекает. – Но во время болезни часто обрезают, – проводит она по моим подстриженным по лопатки волосам.
Таки знает. Но не унижает хотя бы, как остальные.
В дверь тихо стучат. Дениз встает, подходит, перекидывается парочкой слов с пришедшим, забирает у него сверток и возвращается ко мне.
Я придремываю в ванне, пока она возится со мной. Тревожная бессонная ночь заставляет клевать носом в расслабляющем тепле. Мне бы смущаться обнаженного тела, чужого человека, но я настолько устала, что мне уже все равно. Теперь главное выжить и добраться домой. Смущаться буду потом. И поесть бы тоже не мешало…
– Ваше высочество, – трясет меня за плечо. – Поднимайтесь. Вода остыла. Вас нужно вытереть, иначе и вправду заболеете.
Разлепляю налитые свинцом веки и в первую минуту не могу сообразить, где нахожусь.
Пока ошалело встряхиваю головой и смутно припоминаю, все, что происходило до этого, Дениз уже помогает подняться и заворачивает меня в широкую, нагретую у жаровни простынь. Придерживает под руку, пока я перебираюсь на кровать. А там уже растирает тело полотенцем до красноты и быстренько помогает надеть чистое белье, сорочку, чулки и платье. Подозреваю, что все это раньше принадлежало Ноэль, а теперь вот досталось мне…
– Еще волосы просушим… – бормочет Дениз, промакивая влажные пряди чистым куском полотна.
Проводит по ним щеткой, вычесывая влагу из локонов, разравнивая их до шелковистого струящегося потока.
– Садитесь тут. Я вам обед поднесу и жаровню передвину поближе, – говорит служанка и тут же принимается деловито сновать по комнатушке, выполняя задуманное.
Упоминание об обеде снова вызывает урчание в желудке.
Подгибаю ноги и сажусь на пятки. На колени мне тут же опускается маленький деревянный столик. Похожие я видела в больнице для лежачих пациентов.
И хоть обед у меня совсем простой – овсяная каша с каким-то вареньем, кажется, даже без масла, чай и хлеб с медом – уплетаю я все с большим удовольствием. В это время слуги выносят лохань с водой и вытирают влажный пол – как мы не старались быть аккуратными, а все же несколько лужиц оставили...
А как только мои волосы достаточно подсыхают, и Дениз сплетает их в красивую французскую косу, закрепляя лентой на конце, в комнату без стука заходит мадам Кану.
Служанка тут же вскакивает и делает глубокий книксен. Я продолжаю сидеть на кровати. Приседать так “витиевато” не умею, так нечего позориться.
– Убери тут все и оставь нас, – отрывисто приказывает мадам.
Дениз в мгновение ока сгребает посуду и исчезает за дверью.
– Ты обязана меня и месье Коломба приветствовать также, – поджимает губы мадам. – Для других ты Ноэль, для нас – обычная девка. Не нужно задирать нос. Ты должна помнить, что вышла из грязи! Поднимайся на ноги и продемонстрируй свой книксен! – приказывает она.
Спускаю ноги на пол и медленно встаю.
Пытаюсь припомнить, какие кренделя скручивала Дениз. Я не видела ее ног. Но кое-что из фильмов помню. На концертах мы просто кланялись, никто не требовал держать осанку, но хореография у нас в колледже преподавалась, и гибкости мне не занимать.