Двэйн

Дом Меллайрн, Дом Хранителей Первой крови, когда-то владел Dorcha Cloch, Темным Камнем, дарующим бессмертие эльфам-дроу. Владел многие сотни лет, пока не начал сдавать позиции, пядь за пядью уступая власть Дому Эльдендааль. Звезда Меллайрнов закатилась уже в тот день, когда в Доме Эльдендааль на свет появилась девочка по имени Мораг. Пройдут чуть больше трехсот лет, и у остальных Домов будет выбор — подчиниться стремительно взлетевшей на вершину Конклава Первой жрице Мораг или… умереть. Крови было пролито много, а потом Темный Камень сменил владельцев.

Бывшим хозяевам пришлось несладко, потому что Мораг сделала все для их подавления — и в политическом смысле, и в финансовом. Блестящий древний род угасал, постепенно превращаясь в прозябающую в безденежье второразрядную аристократию.

Но леди Меллайрн-старшая бросила вызов Мораг Эльдендааль. Возможно, это не имело смысла, ибо эльфы уже не были обласканы благодатью бессмертия, дарованной Алмазами: оба Камня, и Темный, и Белый — оба уснули на неопределенный срок! Но леди поставила на кон смертельной игры все — и проиграла. Она сама простилась с жизнью прямо в величественном зале Конклава жриц Ллос — когда Мораг впервые за долгие годы подняла с трибуны свой знаменитый колокольчик, и в зал ворвались двое стражей с мечами. Прим. авт.: короткое упоминание в повести «Иней».

Лорд Меллайрн последовал за супругой — на жертвеннике в Ллос-Хендж. Он умер быстро и милосердно, потому что мужчина-дроу зачастую не имеет свободы воли, он следует воле жены, это ясно всем… Мораг, словно в насмешку, оставила в живых трех дочерей Дома Меллайрн, лишив практически всего имущества и доходов, не отняв лишь родовой дом (впрочем, разграбленный до последнего клочка гобеленов со стен) и клочок земли вокруг оного. Почему девочек не убили вместе с родителями? Да потому, что ни одна из них не была Хранительницей Камня, их память крови предков молчала. Удивительно, но не странно. Например, старшая дочь леди Мораг, Эдна — любимица матери, самая хитрая, стервозная и коварная, настоящая породистая сука, — тоже не являлась Хранительницей Темного Камня.

Девочки не были опасны и не представляли никакой конкуренции Дому Эльдендааль. Им милостиво разрешили самостоятельно подохнуть от голода. Запрещено было оказывать им помощь — под страхом смерти, но запрет был излишним. Главы Домов — матроны, — вряд ли захотели бы помогать павшим аристократкам. В назидание другим — чтобы агония в духе «долго и мучительно» протекала на глазах прочих Благородных Домов.

К тому же, наблюдать за чужим падением всегда интересно.

Окажись на месте этой троицы девчонок-дроу изнеженные и утонченные Светлые эльфийки, ни разу в жизни не надевавшие мужских штанов и не владеющие оружием, — пришлось бы им… э-э… туго. Словечко, давно освоенное Астор вместо «туго», относилось к лексикону уличной голытьбы, но крайне точно описывало ситуацию. И девочки, уже девушки, каждая по-своему решили проблемы из разряда «туго». Три года они кое-как мыкали нужду вместе, а потом…

Старшая имела полное право продать оставшуюся землю — и она это сделала, получив какую-никакую сумму золотом и отбыв после сделки на соседний с Оilean другой остров, Albion. Прим. авт.: Альбион — древнее название Британии. В кельтских языках оно восходит к праиндоевропейскому корню, albho-, «белый», а по другой версии, alb-, «холм». Кто знает, что с ней сталось? Средняя сестрица тоже имела кое-то на продажу, ей принадлежал родовой дом по завещанию матери, — и она избавилась от него, перебравшись на юг Оilean. Она завела там лавку ядов и всякого рода полезных снадобий: достойное занятие для эльфийки-дроу.

А младшей продать уже было нечего. Продавать себя у Темных эльфиек не принято. Взять мужа? Да, можно. Но никто из матрон Благородных Домов не отдаст своего отпрыска за ту, чей род запятнан — не кровью измены, нет! — а неудачной попыткой эту измену совершить. Будь заговор результативным — что ж, честь и хвала Дому Меллайрн, они справились с самой госпожой Мораг, с такими приятно иметь дело.

Когда нужно принять радикальное решение, эльфийки-дроу не сомневаются, они это решение смело принимают. Лучше взять в мужья простолюдина с набитой мошной, семья которого не посмеет возразить леди (даже нищей и опальной), чем прозябать в нетопленном домишке с таким же неимущим лордом, да наплодить от него детей, у которых не будет ни шанса продвинуться — разве что закончить жизнь на жертвеннике Ллос, ибо больше они ни на что не годятся.

А у кого из простолюдинов набита мошна? Да таких много, в том числе — желанных женихов. Торговцы пряностями, ростовщики, ювелиры… У них чистые ухоженные руки, а в шкатулках на горький день припрятаны драгоценные камни, но они так далеки от той цели, к которой желает приблизиться Астор! А цель эта — храм Паучьей Королевы. Давайте подумаем, кто к нему близок? Уж точно не торгаши.

Механики! Они никогда не сидят без работы, а работа их стоит ой, как дорого. Правда, живут они под вечным присмотром Конклава, так это и неплохо! Надо попасть на глаза Конклаву в качестве жены такого механика, показать готовность подчиниться госпоже Мораг, забыть свое родовое имя и растереть в пыль память о проваливших заговор родителях. Заслужить доверие. Сделать себе новое имя. Родить наследницу, продвинув ее в жрицы Ллос любой ценой — хоть крови, хоть денег. И эта девочка будет стоять у истоков нового Благородного Дома, присягнувшего на верность Дому Эльдендааль. Это надо сделать еще при жизни Первой жрицы, чтобы та из ее дочерей, что займет место матери, была милостива и помнила все оказанные услуги. Эльфы нынче смертны, так Мораг и протянет еще лет сто — сто пятьдесят, не более.

Вот так Астор и сделала: отправила самую скромную брачную ленту, на покупку которой хватило пары медяков, простолюдину с туго набитой мошной. По возрасту — ровесник, силен, красив, здоров. Его семья перебралась в Cathrach с юга Острова. Мало того, косвенная связь с госпожой Мораг у него имеется, на уровне слухов, подкупающих своей правдивостью… Простолюдин-дроу не может отказать благородной госпоже, если та пожелала плотских утех. Неважно, есть ли у него жена, она будет только рада оказать такую услугу матроне. А если эта матрона — сама госпожа Мораг, то тем более! Отказ равен самоубийству, а удовлетворение просьбы — мимолетной, но приятной милости.

Первая жрица получила то, что хотела, от отца Лейса, сделав его своим любовником на целый поворот Колеса Года. Удивительно, но, забеременев, она не избавилась от плода, как сделали бы многие матроны на ее месте. Может быть, хотела дочку с задатками механика, кто знает?.. Но родился мальчик. И опять-таки, Мораг проявила неслыханное милосердие, сохранив ребенку жизнь, небрежно кинув его на воспитание в семью отца и после — практически забыв о его существовании. Мальчик вырос и стал неплохим механиком на очень хорошем месте, в Ллос-Хендж. Слухи? Мораг на них было наплевать. Она управляет всеми Темными эльфами, и от кого рожать детей, и сколько — ее личное дело. Одним незаконнорожденным ублюдком больше, одним меньше — какая разница? Ценность имеют только девочки. Шесть дочерей, рожденных от разных мужчин — от лордов до простолюдинов. Самого старшего из них, ее первого мужа, в живых не было давно — по закону Ллос, Мораг принесла его в жертву при вхождении в Конклав жриц.

Робкого и скромного юношу-механика, слывшего незаконнорожденным, звали Радрайг. Прим. авт.: это имя персонажа книги «Иней и серебро». Небольшое упоминание есть в романе «Право несогласных». Здесь автор возвращается к его истории. И вот его-то сводного брата и взяла себе в мужья Астор.

А что ее муж? Он не был самым искусным в округе механиком, но трудился в самом Cathrach! Крупные красивые руки Лейса, с изящными пальцами и безукоризненно чистыми ногтями, брались за любую обыденную вещь, превращая ее в нечто новое, непостижимое для многих эльфов и — однозначно! — для всех людей, считающих эльфов то богами, то демонами. Лейс мог сделать любые металлическими изделия поистине необыкновенными. Замок сундука с особым, прилагающимся к нему музыкальным ключом, мелодия которого уникальна. «Умную» швейную иглу, которая никогда не потеряется и не уколет швее палец даже без наперстка. Столь же умные серебряные нити для наложения швов на рану: они ускорят заживление и не дадут ране гнить. Ошейник для раба, который невозможно снять или даже подпилить — пока не пожелает сама хозяйка. Маленькие, золотые, разукрашенные цветной эмалью хронометры, которые богатые модницы любят носить вместо украшений, и массивные мужские, покрытые черной эмалью — их дарят своим мужьям и любовникам леди из Благородных Домов. После умелых рук механика такой хронометр стоит в три раза дороже, чем вышколенный боевой конь в богатой сбруе. Пройдут сотни лет — а его ход не собьется ни на песчинку времени.