Я познала хаос

Все ясно. Я без ума от Сэмюэля. Смотрю на него, а внутри пылаю, как уголек. Чувствую, как щеки начинают гореть, но образ мужчины передо мной слишком притягателен, чтобы найти в себе силы отвести взгляд.

Ужасающе больнючий тычок в бок. Случайно прикусываю щеку с внутренней стороны и обиженно гляжу на Виви. Тот обжигает меня в ответ ледяным взглядом и, не проронив ни слова, складывает перед собой руки и отворачивается к окну на своей стороне.

Не понимаю, чем успела ему насолить. В конце концов, решаю, что мальчишка злится из-за того, что отец уделяет мне слишком много внимания.

Из-за нападения Виви пропускаю весь процесс перехода через Стену. Немножко злюсь на него. Однако через пару минут злость улетучивается в небытие. За окном ‒ ливень, но я в состоянии рассмотреть сквозь влажные дождевые дорожки на стекле громады зданий Высотного Города.

Не верю глазам. Чувствам. Не доверяю слуху, улавливающему лишь недовольное сопение Виви и тихое шуршание, которое доносится откуда-то из-под ног.

Я покинула Клоаку. Я пересекла границу и преодолела Стену. Я вошла в пределы Высотного Города.

И у меня есть имя.

На мою голову опускается широкая ладонь. Сэмюэль гладит меня по спутанным волосам и улыбается. Наверное, ему нравится мой восторг. И я расцветаю еще больше, но более из-за его прикосновений, нежели из-за вдохновляющей картины за окном.

‒ Не будем откладывать вопросы с формальностями.

Сэмюэль откидывается на спинку сиденья, и я едва не попискиваю от сожаления. Вот бы он касался меня постоянно!

Глухой удар совсем рядом. Я испуганно сжимаюсь и смотрю на Виви. В этот раз он пихнул не меня, а ударил кулаком по обивке в какой-то паре сантиметров от моего бедра. Съеживаюсь сильнее и вжимаюсь в дверцу. Маленький агрессивный Иммора. Он вообще когда-нибудь бывает добрым?

Сэмюэль не видит, что творит его отпрыск. Он занят вытянутой блестящей пластиной, которую моя ассоциативная память распознает как мобильное устройство связи.

«Говорилка» ‒ так его называет Четыреста пятая. Подобные мы видели лишь на картинках в лавках в низине. В Клоаке послания оставляют на клочках бумаги, корябают на консервных банках, скоблят на стенах. Или вырезают на впалых боках умерших бездомных.

‒ Тео, ‒ обращается Сэмюэль к кому-то по ту сторону волшебного устройства. Я пялюсь на него во все глаза и жадно слежу за движениями его губ, будто надеясь понять смысл всего бытия. ‒ Свободен сейчас? У меня дело, не терпящее отлагательств. ‒ Пару секунд сосредоточенно слушает ответ. Кивает самому себе. ‒ Понятно. Мы будем в том районе минут через двадцать. Двигаемся от Стены. Заберем тебя. Жди у театра.

Дальнейший путь проводим в молчании. Интуитивно чувствую, что Сэмюэля сейчас лучше не отвлекать. На его прекрасном лице сосредоточенность.

Я тихая и послушная. И не приношу беспокойства. Он же похвалит меня за это? Погладит по голове?

Снаружи разверзлись небеса. Вижу лишь огни и смазанные цвета. Жаль, что не могу разглядеть настоящее величие Высотного Города.

Автомобиль внезапно тормозит. Мягко, без рывка. Я ни на миллиметр не смещаюсь со своего сиденья. Сэмюэль пересаживается к противоположному окну, чтобы уступить место человеку, шумно вторгнувшемуся в нашу тихую идиллию.

Мужчина кряхтит, кутается в плащ, капли с которого тут же скатываются на пол салона, и запихивает вместе с собой наполовину закрытый зонтик. Плюхается на сиденье и, не глядя, кидает в мою сторону прямоугольную кожаную сумку. Машинально ловлю ее и прижимаю к себе.

Приветствиями незнакомец себя не утруждает. Звонко чихает и тут же сует руку под плащ, под которым виднеется бежевый пиджак. Достает платок и принимается промокать щеки и подбородок.

‒ Знал бы заранее о том, что придется по улице носиться, прихватил бы дождевик, ‒ ворчит он, обращаясь к Сэмюэлю.

Наружность у мужчины довольно приятная. С другой стороны, возможно, приятными мне будут казаться все, кто проживает за Стеной в Высотном Городе.

А может, и нет.

Лет тридцать. Бледный и худощавый. Нос вытянут, а глаза обрамляют настолько пушистые слои ресниц, что мне нестерпимо хочется проверить, а хватит ли их на полноценную щетку? А еще у него, похоже, целый сноп светло-русых кудрей. Правда сейчас предполагаемое великолепие нещадно прибито к голове силой дождя.

‒ И что? ‒ Незнакомец на сто процентов является обычным человеком, однако в интонациях, которые он себе позволяет, отчего-то нет и капилюшечки той учтивости, которой достойны Иммора. ‒ Что стряслось такого, что ты сорвал меня посреди деловой беседы?

‒ Ты переволновался. ‒ Сэмюэля, похоже, невежливость собеседника ничуть не обижает. Напротив, он ощутимо взбодрился, будто присутствие запыхавшегося пассажира придало ему новых сил.

‒ Переволновался? Скажешь тоже. Просто я в курсе, что в твоих устах «дело, не терпящее отлагательств» означает «сейчас же все бросай и стартуй ко мне на своей лучшей скорости».

‒ Мне всегда нравился твой правильный настрой. ‒ Сэмюэль вытягивает руку и взмахом указывает в мою сторону. ‒ Вот мое чрезвычайно важное дело.

Лицо незнакомца наконец-то обращается ко мне. Пару мгновений мы просто пялимся друг на друга, а потом мужчина с пришибленными кудряшками тонко пищит и, видимо, пытается ретироваться в небеса, потому что его макушка вдруг встречается с потолком салона.

Виви рядом со мной в открытую хохочет. Похоже, мальчишка все-таки умеет веселиться.

‒ Добрый… ‒ начинаю я приветствие, вспомнив о наказе Четыреста пятой быть вежливой, однако от волнения забываю, сколько сейчас времени. Сижу растерянная и с открытым ртом и, наконец, завершаю: ‒ Добрый.

‒ Добрый, ‒ бледнея с каждой секундой все сильнее, отзывается мужчина.

‒ Это Теоте Стар, ‒ представляет мужчину Сэмюэль. ‒ Юрист семьи Люминэ. А это…

‒ Безымянный экземпляр из Клоаки, ‒ охрипшим голосом продолжает за него Теоте.

Чувствую жгучую обиду. Не безымянный! У меня есть… был идентификационный номер. Так что я экземпляр с идентификационным номером!

‒ Меня зовут Лето.

‒ Оу… ‒ Теоте заметно успокаивается и нервно трясет рукой, безмолвно прося передать ему сумку. ‒ Разве у экземпляров бывают имена?

‒ Теперь у нее есть имя. ‒ Сэмюэль восхитительно спокоен. ‒ Мы дали ей его.

‒ Вы?! ‒ Теоте с опаской косится на Виви. Тот открыто смотрит в ответ. ‒ Погодите, погодите, у меня в голове образовалась небольшая разруха. ‒ Он выдыхает и прижимает ко лбу кулак. — По порядку. Э-э… Девочка. Можешь показать мне затылок?

Смотрю на Сэмюэля. Тот кивает.

Осторожно встаю, чтобы не удариться головой, поворачиваюсь, секунду размышляю, а потом присаживаюсь на корточки. Приподнимаю волосы, полностью обнажая затылок.

‒ О… Дьявол! ‒ Теоте стучит кончиком указательного пальца по моему плечу. ‒ Можешь вернуться на место, Шестьсот тридцать седьмая.

‒ Лето, ‒ поправляю я его. ‒ Мое имя Лето.

‒ Да, да… Присаживайся обратно… Лето.

Возвращаюсь на сиденье и наблюдаю за юристом, которому, кажется, отказывает самообладание.

‒ Ты забрал ее из Клоаки! О чем ты думал?! ‒ Теоте возмущен до глубины души. Даже я это понимаю.

‒ Не вижу проблемы. Этот сектор не находится под юрисдикцией Высотного Города.

‒ Но он числится за группировкой Лайтблад. Не думаю, что Эш будет в восторге, когда узнает, что ты тащишь у него из-под носа людские ресурсы.

‒ Сектор ни за кем не закреплен. У Эша нет правовых оснований разворачивать там какую бы то ни было деятельность. Тебе ли не знать, Тео.

‒ Если бы это был обычный человек ‒ пустяк. Никто против Иммора не попрет. Но Эш ‒ лидер от людей, понимаешь? Кое-что он все-таки может вам, высшим, противопоставить. А иначе не вел бы себя так высокомерно.

‒ Я понял тебя, Тео. Однако не согласен с твоей позицией. Если бы ты только видел собственными глазами, что там творится.

‒ Значит, ты еще и сам выбирался за Стену?! ‒ Тео страдальчески прикрывает рукой лицо. ‒ Честно говоря, я полагал, что у Иммора в головах разум в наличии имеется. Особенно, Сэмюэль, у тебя! Но ты же просто не можешь усидеть спокойно на месте! Как заведенный болтаешься в злачных местах!