Я познала хаос

Все молчат. Ясно и без слов. Виви — чокнутый психопат, который ни перед чем не остановится. Не моргнув глазом, заклеймил сородича. Высшего. Иммора. Дефектного, но даже от этого Фрэнсис не перестает оставаться Иммора.

‒ Виви — долбанный извра!..

‒ Не надо, Лето. — Фрэнсис поправляет футболку, наклоняется и подбирает с пола уроненный стул. — Я не воспринимаю это как нечто постыдное. — Он мягко давит на мои плечи, предлагая снова занять свое место.

‒ А надо бы! — пылко заявляю я, оглядываясь на него через плечо. — Ладно, он людей клеймил, но клеймить Иммора — это гадко!

‒ Хорош, Лето, ‒ одергивает меня Тео и с мрачным видом подцепляет вилкой несколько кусков огурца. — Клеймить людей — тоже так себе забава. Лично для меня эта выходка воспринялась как плевок в мою нежную душевную организацию. Помимо того, что с тех пор я не могу ни нормально работать, ни расслабиться. Но, думается, с лирикой мы переборщили, и пора перейти к обсуждению дел насущных. Пока Лето не начала вновь вопить, какие мы все здесь бедненькие и несчастненькие, и мы окончательно бы сами не поверили в это утверждение.

‒ Каких дел?

‒ Связанных с поручениями нашего достопочтимого хладного господина. — Тео произносит это с такими интонациями, словно хочет передразнить сам себя. — Требуется избежать проблем.

‒ Тебе не кажется, что проблемы Виви — это его проблемы? — скривившись, спрашиваю я.

‒ Проблемы Виви, то есть Вацлава, ‒ наши проблемы. — Тео стучит пальцем по плечу в том месте, где под тканью скрывается его собственное постыдное клеймо Люминэ. ‒ Коли мы в некотором роде и с некоторых пор стали частью этой семьи.

‒ Положение обязывает, да? — Прищуриваясь, иронизирую я. Никак не могу смириться с тем, что Тео слишком слабо негодует.

‒ Обязывает, требует и приходит ко мне в кошмарных сновидениях, ‒ отвечает он на мой вопрос.

По-видимому, я жажду, чтобы кто-нибудь испытывал тот же гнев, что никак не унимается внутри меня. Все слишком спокойны, слишком смиренны.

И послушны.

И Виви дергает своих покорных марионеток за крепкие ниточки.

Наклоняюсь вперед и умещаю локти на стол.

‒ Скажи, Тео, ты хоть отбивался?

‒ В каком смысле?

‒ Когда тебе нашлепку «продукт годен» на тело присобачивали? — Тоже тыкаю в плечо большим пальцем.

‒ Отбивался? Ха! — Юрист повторяет еще несколько раз «ха!» и угрюмо смолкает. — Скажу проще, реши Вацлав выжечь родовое клеймо на одной из выпуклых половин моей задницы, я бы без малейшего спора тотчас бы стянул с себя штаны.

‒ Звучит мерзковато, ‒ кривлюсь и высовываю язык. — Фу.

‒ Да, я мерзкий, И злопамятный. — Тео, фыркнув, втыкает вилку в середину недоеденного куска мяса. — Однако Вацлав мигом сломает во мне всю систему, если ему что-то не понравится. Так что я мерзок настолько, насколько угодно ему.

‒ Облизывай его, сколько хочешь. — Пожимаю плечами. — Я-то здесь причем?

‒ Ты, Лето, — некая таинственная фигура, вдруг появившаяся в окружении самой влиятельной персоны этого бренного мира. — Тео, чей голос практически истекает сарказмом, в точности копирует мои движения с поднятием и опусканием плеч. — Вацлава Люминэ. Который к тому же на виду у средств массовой информации двадцать четыре часа в сутки. Снова скажешь, что ты не при делах?

‒ Я не при делах, ‒ заявляю со всей твердостью. ‒ С какого перепугу дела Виви должны касаться меня?

‒ Все, что касается его, теперь касается и тебя. Поэтому наша цель — как можно более безболезненно ввести тебя на шахматную доску.

‒ Ясно-понятно. Но малость поздно спохватились. — Хмыкаю я и складываю на груди руки. — Все уже болезненно и максимально отвратительно. Тошнотворно, я бы добавила. Виви превратил меня в биоматериал и связал со своим приплодом! И я просто…

‒ Не стоит так говорить, — прерывает меня Фрэнсис, кладет руку поверх моей, лежащей на столе, и слегка сжимает мои пальцы.

‒ Насчет чего? — Выдыхаю воздух, который собиралась использовать для нового ругательного вопля.

‒ Насчет мальчишек. Дети ни в чем не виноваты.

Супер. И мне совершенно нечего на это сказать.

Да ладно?! Теперь что, настала очередь Фрэнсиса ввергать меня в пучины смущения?

‒ Ну… Старший все равно меня не выносит, ‒ бубню я в неуклюжей попытке защититься. — У нас с ним взаимное непринятие друг друга.

‒ Быть может ты не…

‒ Ничего не говори. — Мотаю головой, чтобы даже случайно не услышать увещевания Фрэнсиса. — Даже слушать не желаю.

‒ Полагаю, оказывать давление на госпожу прямо сейчас — не лучшая затея, ‒ озвучивает свое мнение Лиллоу. — На нее и так навалилось чересчур много за ужасающе короткий промежуток времени. Возможно, нам пока следует вкратце обговорить детали наших дальнейших действий?

‒ Отличный план, Лиллоу, ‒ хвалит его Тео. — Стратегическое мышление в действии. Не хочешь перебраться работать в мою контору?

‒ Уверен, господин Люминэ не одобрит как мою попытку сменить работу, так и вашу попытку мне ее предложить.

Прислушивающийся к их разговору Такеши натужно сглатывает, будто сам уже готовясь понести наказание за некую еще не озвученную провинность.

‒ В общем, не давите на меня, ‒ быстро возвращаю я прежнюю тему беседы. — Что там насчет кратких ценных указаний на ближайшую обстановку жизнедеятельности?

‒ Во-первых, Лето, за порог ни на ногой без Фрэнсиса. — Тео неожиданно становится серьезным.

‒ А?

‒ Ранее он занимался охраной Лириса и Эли. Сейчас Вацлав дал ему указание везде следовать за тобой.

‒ Он перетащил Фрэнсиса из правоохранителей себе в личное услужение лишь для этого? — Я поворачиваюсь в сторону названного. — Чтобы быть его личной охранной собачкой?

‒ Я — руководитель охраны семьи Люминэ. — Фрэнсис выстраивает из бровей интересную линию, полностью сбивающую с толку того, кто хочет разгадать, что за эмоция господствует на его лице в данный момент. — И я никогда не воспринимал защиту Эли и Лириса как некую провинность. В той же мере я рад, что буду защищать тебя.

Какие пафосные конструкции. Рад он, ага. Допустим, не верю.

‒ Признайся, что вся эта навязанная Виви муть тебя напрягает, ‒ предлагаю ему я. — От правды будет чуточку легче, поверь.

‒ Не жажду вступать с тобой в спор, Лето. — Фрэнсис аккуратно треплет меня по волосам на макушке. — Но тебя я защищу.

‒ Блин… ‒ Возвращаюсь к жеванию трубочки, хотя вся питательная смесь мной уже давно выпита. — Вы все какие-то… послушные. Без огонька.

‒ Твоего пламени хватит на нас всех, ‒ без тени улыбки говорит Тео. — А сейчас вопрос высшего ранга. Каким образом нам потянуть время и скрывать Лето от общественности до той поры, пока она сама будет готова к принятию нового статуса во всех его проявлениях?

‒ Чего? Какого еще статуса? — Негодование во мне бурлит с прежней силой. — И с какой стати мне вообще представляться общественности? Сэмюэль никогда не заставлял меня давать интервью или где-либо выступать. И не таскал на сомнительные мероприятия.

‒ Дело вовсе не в сомнительных мероприятиях. — Тео с силой трет обеими руками лицо и издает нечто, напоминающее заунывный стон умирающего морского льва. — В ином. В ином дело.

‒ Ну и в чем?

‒ Знаешь Эли и Лириса? — Тео прижимает ладони к подбородку, создав что-то вроде цветочных лепестков из пальцев, когда как бутоном служит его собственная голова, и изображает некое подобие умильной улыбки. — Ангелоподобных дитяток с чудной мягкой шевелюркой и большими голубыми глазками?

‒ И?

‒ А то, Лето, что тут и тупоголовый смекнет, что один из их родителей явно не Иммора!!

Опешиваю от неожиданного всплеска эмоций Тео. Прикусываю нижнюю губу и осторожненько спрашиваю:

‒ И?

‒ Ха-ха и хе-хе. — Тео обессилено откидывается на спинку стула. — Дело в том, что Вацлав собирается… не имею понятия, когда, но собирается… представить… кое-кого.

‒ Кого? — У меня начинает как-то подозрительно першить в горле.

‒ Мать Лириса и Эли.