Я познала хаос

«Буквально пару секунд. Поднесите к носу и сразу уберите. И придержите ее за плечи. Она может резко рвануть с места».

Терпкий запах ударяет в самый центр обонятельной системы. Организм реагирует, разум прочищается. На неожиданный переход от вялости реагирую бурно и вскакиваю. Лицо во что-то врезается, дрожащее тело оказывается в чьем-то плену.

‒ Ложись обратно, ‒ требует голос ‒ сладкий, словно горячее сгущенное молоко.

Пихаю говорившего в грудь и падаю обратно на кушетку. Виви с пренебрежительным видом кидает на меня легкий плед, сразу покрывающий меня с головой. Стягиваю мягкую ткань до подбородка и опасливо высовываю нос. Дрожь никак не прекращается.

Он принес меня в просторное помещение, заставленное шкафами с книгами. Занавешенные окна пропускают как раз столько света, сколько необходимо, чтобы разглядеть детали и уберечь от боли утомленные глаза.

Мужчина присаживается в мягкое кресло в паре метров от меня и деловито осматривает радужные пятна, оставшиеся на его пиджаке и брюках. Мое тело все еще истекает жидкостями. Что ж, сам виноват, что обляпался. Не надо было меня на себе таскать.

Перевожу взгляд на столик у кушетки и хватаю наполненный стакан. Жадно расправляюсь с прохладной водой.

Вдыхаю. Выдыхаю. Снова вдыхаю. Стараюсь делать это максимально бесшумно, а в итоге пыхчу как паровоз.

Чувствую на себе пристальный взгляд. И как же я не заметила раньше? Настойчивую щекотку на затылке и под лопатками. Это ощущение возникало всякий раз, как Виви принимался разглядывать меня. И с тех пор ничего не изменилось. Реакции моего тела на него все те же.

«С тех пор»? Сколько же времени прошло?

‒ Ты и правда Виви? ‒ спрашиваю и откашливаюсь. Мой голос скрипит, как несмазанный механизм. По бедрам продолжает что-то стекать. При движении под коленями раздается хлюпанье.

Когда же это кончится?

Мужчина некоторое время молча смотрит на меня, а затем полностью расслабляется и водружает на резной подлокотник локоть. Умещает на сжатый кулак подбородок и снова фокусируется на мне.

‒ Ты все еще не узнаешь меня?

Злится? Пока я не в состоянии прочитать его настроение. Да и способна ли была когда-нибудь на это? Разве он тратил на меня эмоции? Единственное, на что Виви расщедривался, так это на злость.

Подтягиваю колени к груди и обнимаю их вместе с пледом. Утыкаюсь в созданную конструкцию из собственного тела и просто дышу.

‒ Сколько… Сколько я проспала?

‒ Как много тебе рассказали?

Меня сердят его сухие тональности. Я в диком смятении и готова вот-вот снова отключиться. А от его невозмутимости блевать хочется.

‒ Ничего. Они не рассказали мне абсолютно ничего! Больше недели!.. ‒ Горечь душила меня. ‒ Я точно проспала больше одной чертовой недели!

‒ Семнадцать.

‒ Что?

‒ Семнадцать лет.

‒ Семнадцать лет?!..

Теперь меня тошнит по-настоящему. Пригибаюсь к краю, тяну руки и упираюсь ладонями в пол. Перед моими глазами пушистый ковер светло-персикового цвета. Спазмы скрючивают тело один за другим, но наружу не выходит даже тот мерзкий бульон. Он что, в стенки желудка впитался? Я вхолостую шлепаю губами и издаю тошнотворные звуки. Из левого уголка рта свешивается длинная нить слюны.

Я обессилена. С трудом разгибаюсь и прижимаюсь щекой к кушетке. Глаза слезятся. Сквозь влажный покров вижу темный силуэт в кресле. Виви даже позу не сменил. И все это время внимательно наблюдал за мной.

‒ Закончила?

‒ Пошел ты!

‒ Вижу, что закончила. Нам нужен Такеши? Позвать его?

«Нам»?

Посылаю его снова и в этот раз обозначаю живописный пункт назначения.

‒ Я не могла проваляться в отключке семнадцать лет. ‒ Бессмысленно пялюсь в потолок. Потом устало поворачиваю голову и упираюсь взглядом в Виви. ‒ Ох и вымахал же ты…

Виви ничего не отрицает. И не пускается в пространные объяснения. Похоже, уверен, что я и сама во всем разберусь.

Вот уж нет. Лучше бы меня вывернуло. Может, стало бы полегче.

‒ Что-то не сходится. ‒ Запускаю руку в копну спутанных волос. ‒ Я видела свое отражение. Мой внешний вид не изменился. Выгляжу и чувствую себя, как помойка, но в остальном я та же. Мне будто все еще восемнадцать.

‒ Заслуга Такеши, его команды и этого комплекса. ‒ Виви кивает на стены: сначала влево, потом вправо. ‒ Ты выглядишь на восемнадцать. И, судя по всему, умственная деятельность у тебя на тот же возраст.

‒ Что ты имеешь в виду? Что я тупая?!

Он чуть сдвигается, пряча нижнюю часть лица за кулаком. Наверное, я спятила. Мне чудится, что Виви ухмыляется.

‒ Ты та же. ‒ Он откидывается на спинку кресла. ‒ Никаких сомнений. У тебя хватит дури быстро прийти в себя.

‒ А не пойти ли тебе в… ‒ Фантазия резко иссякает.

Я выжата. Избита морально. Реальность хищной птицей парит надо мной и решает, когда нанести роковой удар.

‒ Еще воды?

‒ Отвали. ‒ Провожу рукой по шее и слежу за тем, как капли голубоватой жидкости стекают к запястью.

Может, на самом деле теперь я ‒ не я? А сшитая из тряпочек кукла?

Восставший из ада монстр?

Хочу оказаться в объятиях Сэмюэля. И услышать его ласковый голос.

Дверь на другом конце комнаты распахивается. В нашу сторону несется маленький вихрь. Бегущий за мальчонкой Такеши катастрофически не успевает на перехват.

Готовлюсь орать как резанная, если Эли набросится на меня с объятиями.

К счастью, Виви вовремя хватает мальчишку за шкирку. Эли обиженно сопит и смиренно провисает тряпочкой в сильных руках.

‒ Простите. Ничего не мог поделать. ‒ Такеши тяжело дышит и картинно хватается за поясницу.

Виви смотрит на свои заляпанные радужной жидкостью ладони и кивает Такеши, принимая у него влажные салфетки. Затем проводит пару раз по шее Эли, на котором тоже, похоже, что-то осталось после его хватки.

‒ Подожди снаружи. ‒ Он ставит Эли на пол и толкает в спину, указывая на дверь.

‒ Не хочу. ‒ Мальчишка надувается, как бледный шарик, и украдкой поглядывает на меня.

‒ Эли.

‒ Но папа!!..

К горлу подкатывается тошнота. Прижимаю ладонь ко рту. Щекочущими порывами между губ рвется один лишь воздух.

Невероятно. Наверное, у меня бедное воображение, потому что даже в самых извращенных фантазиях я никогда не представляла Виви отцом. Папаша с бэйбиками? Да ну!.. Грань сумасшествия.

‒ Ты что, и правда его отец? ‒ Заливаюсь самым настоящим ржачем. Нервотрепка та еще. Странно, что раньше на хиханьки не потянуло.

Виви странно смотрит на меня. Даже страннее, чем обычно.

Такеши от смущения не знает, куда себя деть. Вконец решает втихушку ретироваться.

‒ Стоять. ‒ Громкость голоса Виви не увеличивается, но врачишка подпрыгивает так, будто тот на него гаркнул. ‒ Присмотри за ней. Я выведу Эли и сразу вернусь.

Он берет ребенка на руки и несет к двери. Тот пялится на меня из-за плеча отца своими огромными голубыми глазищами. И жалобно поджав губки, машет мне ручкой прямо перед тем, как створка за ними закрывается.

‒ Я тогда подожду за дверью? ‒ Такеши, вымученно улыбаясь, спешит к выходу. ‒ Не буду вам мешать. Агрх…

Он издает еще пару булькающих звуков, хватается за мою руку, которой я, подскочив сзади, обняла его за горло, и наконец послушно обмякает в моих объятиях.

Честно говоря, он вполне мог бы вырваться. Даже с учетом того, что сам обладатель тщедушного тельца и вряд ли тягал когда-нибудь что-то тяжелее карандаша. Да и мое состояние не располагает к полноценному нападению. Но чувствую, что врачишка боится меня ничуть не меньше Виви. А я всегда умела пользоваться ситуациями, складывающимися в мою пользу.

‒ Будем драться? ‒ миролюбиво шепчу ему на ухо.

‒ Н-нет, ‒ пищит он и демонстративно поднимает руки, показывая, что сдается от пяточек до макушки.

‒ Какая приятная неожиданность, ‒ иронизирую и для проформы сдавливаю его горло чуть сильнее. ‒ Тогда перейдем к десерту. Объясняй давай, мать твою, какого черта здесь происходит?!