Перевернутые небеса. Странник

Перед тем как завести с Гуровым разговор по душам, Барон решил навести кое-какие справки, и был удивлён ещё больше, когда узнал о предоставлении Графу без лимитного доступа к воровскому общаку, и о ходатайстве за него сразу троих воров в законе. Слишком молод был Гуров для такого авторитета. Это говорило только об одном, что за Гуровым водятся дела, о которых, знает очень ограниченный круг людей, и что совать нос в эти дела не стоит.

Барон размышлял, надо ли ему навязываться в друзья к Гурову или нет, что ему принесёт эта дружба? Но Барона уже словно магнитом тянуло к Гурову. У Барона была тема, тема которую он вынашивал уже несколько лет, но людей способных поднять эту тему у него не было, и он решился на откровенный разговор.

***

Утром, едва рассвело, пока еще не начало таять приехал Цыган. Привёз рыбу, и килограммов сто пятьдесят лосятины. Он хоть и не взял у Графа деньги на его содержание всё равно чувствовал себя обязанным, не Графу, а Соломе.

Увидев помятую после застолья физиономию Андрея, усмехнулся.

– Чё паря, перебрал? – а я думал, ты совсем не пьёшь.

– Пришлось, – ответил Андрей охрипшим голосом.

– Барон приходил, – заступилась за Андрея появившаяся из своей комнаты заспанная с опухшими глазами Лена.

– Барон правильный человек, ты его не опасайся, он в посёлке, типа, смотрящего у нас. Предложит дружбу не отказывайся, не пожалеешь, – порекомендовал Цыган.

– Спасибо, учту, – прохрипел Андрей, осипшим с похмелья голосом.

– Ну, я погнал, пока не развезло, – попрощался Цыган и вышел.

Андрей снова рухнул на кровать и проспал до вечера.

***

Была у Барона одна задумка, осуществить которую он бы смог, люди надёжные имелись, а вот разгрести последствия если что, вряд ли, авторитета маловато. Такой авторитет по всей видимости был у Графа.

– В Томске, работает завод по производству радиодеталей, часть которых заводское ОТК отбраковывает, но, большая часть этого брака липовая. А в Районе Колпашево, на старой швейной фабрике, работает цех, вход в который осуществляется по спец пропускам, в этом цеху ремонтируют импортные швейные машинки, и там же, – имеется отдельный участок, в котором из якобы бракованных радиодеталей, вывезенных с Томского завода, собирают отличную радиотехнику. Которую везут дальше, в соседний с нашим, поселок, где нелегально изготавливают корпуса к этой технике, – рассказывал Барон Андрею, когда вечером пригласил его прогуляться по берегу.

Андрей слушал Барона внимательно, ничего не упуская, и лишь иногда кивал головой, показывая, что понял, о чем идёт речь.

– Организатор этого предприятия некий Гончаров Михаил Степанович, живёт на даче под Томском в элитном дачном обществе, среди писателей и заслуженных работников всех отраслей. Дачное общество находится под круглосуточной охраной милиции, въезд строго по пропускам. Но дыр, конечно хватает, проникнуть туда можно без проблем, если не на машине, – говорил Барон. – И мне кажется, что именно там хранятся деньги от реализации радиотехники, хотя точной уверенности нет, – подвёл итог Барон.

– Откуда информация? – поинтересовался Андрей.

– Ну, это не сложно, – улыбнулся, сверкнув фиксой Барон.

– Ни на завод, ни в цех я попасть конечно же не могу, людей в сборочный цех на машине из Томска привозят и также увозят, но живут то они не под охраной, обычные работяги. Шофера, токаря и прочие, с одним выпил, с другим поговорил, постепенно картинка сложилась. Они свою левую продукцию по всему Союзу продают под видом известных импортных фирм. Деньги там крутятся, сам понимаешь, не маленькие, и люди вокруг них тоже – сплошные тяжеловесы.На местном уровне это начальник районной милиции и глава администрации, но я думаю, что и в областной кто-нибудь имеется.

– Угу, понятно, а почему ко мне обратился? – спросил Андрей. На улице снова подморозило, с реки потянуло холодом, и Андрей поднял воротник меховой куртки.

– Украсть не сложно, – ответил Барон. – Сложно удержать добытое, и голову не потерять. А про тебя я по своим каналам справки навёл, знаю, что в бегах и, что за тебя сразу три вора в законе мазу держали, а теперь, Бриллиант и вовсе объявил, что если тебя сдаст кто, то станет его личным врагом.

На этот раз Андрей удивился, но виду не подал.

– Значит, цеховиков решил обнести? Цеховики народ ушлый, годами двойной жизнью живут и нажитое беречь умеют, – Андрей поёжился, ветерок становился всё свежей. – Знаешь, что? Барон, пошли в дом, разговор это не простой, и долгий, а то у меня скоро мозги замёрзнут.

– Так я захватил, – Барон показал из-за пазухи горлышко бутылки.

– Вот дома в тепле и выпьем, как люди, – сказал Андрей, и первым пошел в сторону бараков.

– Слышь, Граф, а кто такие цеховики? Что-то я раньше про такую масть не слыхал, – спросил Барон, когда они шли по дороге к дому.

– Дома расскажу, – отмахнулся от заданного вопроса ежившийся от холода Андрей.

***

– Цеховики, это обособленная ветвь криминального дерева. Большинство из них никогда не сталкивалось напрямую с преступным миром, не имели судимостей и не подозревали о существовании каких-то там воровских понятий, и кроме того сидеть в тюрьме не собирались. Почти все они были директорами или начальниками каких – нибудь больших или маленьких предприятий, где, используя всеобщий бардак и эффективно расходуя предоставленное в их распоряжение сырьё, обращали образовавшиеся излишки отходов в какой – нибудь ходовой продукт, который сбывали на лево в нелегально организованные подпольные цеха, часто ими же и созданные.

Люди эти были умными и предприимчивыми, и в отличие от капиталистов, которым, для того чтобы начать своё дело, необходимо заработать первоначальный капитал, у них все было в руках с самого начала, и завод в управлении, и сырьё, всё им предоставило государство, воруй не ленись. Причём, все деньги они оставляли себе любимым, ни в какой воровской общак ничего не платили, и воры считали, что это справедливо!

А справедливо это было потому, что в случае прокола, им не придётся пользоваться общаком, сидеть тоже не придется, так как за хищение государственного имущества в крупных размерах, да еще с использованием служебного положения, им грозило только одно наказание – расстрел.

Исходя из этого, красть у цеховиков можно было, а вот данью облагать – нет.

В отличие от воров в законе, цеховики были более гибкими и охотно брали в подельники и ментов и чиновников. Благодаря этому им удалось в совокупности накопить такой капитал, какой ворам даже и не снился. Правда капитал этот был чаще всего разобщённым.

Воры в законе закрывали глаза если кому-то удавалось пощипать зазевавшегося цеховика и с удовольствием получали долю в общак с этого мероприятия.

А прозевавшему своё добро бедолаге если тот прибегал жаловаться, попросту объясняли, что тому нужно было лучше беречь ворованное добро, и разводили руками, мол на то и воры, чтобы воровать, какой с них спрос? Но так было раньше, – сказал Андрей. – Теперь, пришло время, когда цеховиков стали потихоньку загонять под крышу всякого рода предприимчивые бродяги. Воры были против такого беспредела, потому что даже они не покушались на добро цеховиков. Но времена меняются Барон, и кое-кто из воров решил и сам приложить руку к этому жирному куску. И слава Богу, что у тебя хватило ума самому не соваться в это дело, – точно не вывез бы ты эту тему Барон.

– Надо же, сколько вокруг меня интересных вещей происходит, а я, ни чего об этом не знаю, – покачал головой Барон. – Ну, так, что сам то скажешь, Граф. Стоит нам эту байду затевать, или как?

– Конечно стоит, – ответил Андрей. – Только подумать нужно как следует.

Глава 5

Пригород Томска. Дача Гончарова. Март 1979г.

Михаил Степанович, сидя в плетенном из лозы кресле на отапливаемой веранде собственной двухэтажной дачи, пил армянский коньяк и радовался весеннему солнышку. Жизнь его удалась. У него были деньги, много денег, его уважали и искали с ним дружбы многие влиятельные люди области, и не только.