Кобун

Неожиданно. Хотя - если я хочу торговать рожей для молодежи, то предложение интересное. Надеюсь, оябуну тоже понравится.

- В понедельник смогу ответить на ваш вопрос.

- Очень хорошо. Мы уезжаем в следующий четверг. Вернемся где-то через месяц или полтора - смотря как пойдет заключение контрактов.

- Какая-нибудь помощь в подготовке нужна? Транспорт или еще чего-нибудь?

- Осорэиримас, Тэкеши-сама. У нас все готово. Но если что-нибудь понадобится, я передам через Симидзу-сан. Вы ведь поддерживаете с ней контакт?

- Хай, Кавакубо-сан. Да, в любое время дня и ночи.

- Тогда она позвонит и скажет, если неожиданно случится какая-нибудь накладка.

Встав совсем рядом, женщина поправила мне галстук и прошептала:

- Я тебя только об одном прошу, мальчик мой... Хотя, какой ты мальчик. У тебя глаза как у Франческо, моего старого итальянского друга. Об этом не шепчутся на всех углах, но Франческо несколько раз меня серьезно выручал. А ведь он ликвидатор в сицилийской коске... Так вот, мальчик мой. Береги Симидзу-сан. Она мне как дочь. Постарайся не впутать ее в свои проблемы. Ради меня.

- Обещаю, Кавакубо-сан. Если будет надо - за нее порву любого. Но и мои дела и проблемы не принесу в ее дом.

- Аригато гозаймасу, ты сказал - я услышала... Приходи в понедельник, пришьем герб, как положено.

***

Шестнадцатый этаж, но другая комната. Большая, просторная, практически пустая. У левой стены небольшой алтарь. В воздухе ощущается слабый запах благовоний - комнату специально освятили перед церемонией.

На алтаре горят двенадцать свечей, рядком лежат подношения: глиняная бутылочка сакэ, стакан для него, три белоснежные горки соли на удачу и две сырые рыбины. Одна побольше, другая поменьше - как символ разницы в статусе между старшим и младшим членами борекудан.

Я в черном кимоно, сижу напротив оябуна. Старик тоже в классическом японском наряде, с вышитым на левом плече гербом клана. Сбоку от нас застыл Кэйташи Симидзу. Он наливает сакэ в чашку Акира Гото, затем мне. Старику почти до краев, мне на самом донышке. Так положено - на ком большая ответственность, тому и чашу горькую.

Отпив глоток, Гото-сама протягивает мне глиняный сосуд. Я допиваю все, заворачиваю чашку в рисовую бумагу и прячу в карман. Теперь этот стаканчик будет считаться символом моей верности Семье.

Поднявшись, подходим к алтарю. Приносим дары, пролив несколько капель сакэ на камень, украшенный иероглифами.

- Сегодня семья Инагава-кай приняла нового сына. Будь достоин своего отца и братьев, Тэкеши-кохай. И семья позаботится о тебе.

- Домо аригато гозаймасу, господин. Я оправдаю оказанное мне доверие.

Через час, переодевшись, сижу с другими “мордастыми” в ресторане. Празднуем. Я заранее набил брюхо, плюс заглотил пару изрядных кусков масла. Надеюсь, это поможет опьянеть чуть позже. Потому что отказаться с каждым из “братьев” выпить чашку сакэ - это оскорбить в лучших чувствах. Хоть моя рожа особо и не примелькалась пока, но общую информацию друг другу уже пересказали. И то, что я слабый одаренный. И что придурка Фудзивару уронил касанием пальца. И что умудрился договориться с ёкаем из проклятой американской железки, которая никому другому в руки не давалась. В конце стола сидят Масаюки и Окамото. Они официально признаны снова членами Инагава-кай со всеми правами и обязанностями. При этом - подчиняются напрямую мне.

Выдержав небольшую паузу, прорываюсь через пьяные разговоры:

- Дети Инагава-кай и братья! Прошу чуть-чуть вашего внимания!..

Встаю. Поднимаю чашу с сакэ, которое перед этим успел изрядно разбавить незаметно водой. По башке все же молодому телу спиртное лупит со страшной силой.

- Все мы - дети Нихон. И у каждого из нас есть три отца. Первый - кто подарил нам жизнь. Второй, кто заботится о нас, наш оябун. И третий - кто беспокоится о каждом японце... Я предлагаю выпить за микадо! За сына бога, который заботится о всех нас! Кампай!

- Кампай! - восторженно ревут остальные, вскакивая на ноги.

Опустошив чашу, наливаю снова.

- Второй тост - за главу нашего клана. За Сэйдзё Инагава. Потому что Инагава-сама принял наш клан у предшественников и ведет к процветанию. Благодаря ему Инагава-кай уверенно входит в число лидеров борекудан в стране и занимает первое место в мире. За Сэйдзё Инагава! Кампай!

- Кампай!

Подняв в третий раз чашу, жестами прошу тишины. Дождавшись, когда народ вокруг чуть успокоится, кланяюсь сидящему во главе стола Акире Гото:

- Этот тост я посвящаю отцу, кто взял меня под свою руку и подарил сироте семью. За человека, который заботится о всех нас, живущих в Исого. За нашего оябуна!

- За господина! - дрожат стекла в ответ.

Фух, меня явно несет, хотя стараюсь держать себя в руках.

Остаток вечера утром могу вспомнить, но с трудом. Даже вышел самостоятельно, хотя и опирался на плечо Масаюки. А часть бойцов выносили.

В любом случае - завтра суббота, с утра на выставку. И я обещал, что буду как штык. Даже если придется выводить себя утром из коматоза любыми методами.

У меня - две недели формального отпуска в борекудан. Мы будем обсуждать с Кэйташи Симидзу планы на будущую совместную деятельность, после чего план представлю оябуну для утверждения. Общая мысль “влить в клан молодую кровь” - одобрена. Осталось ее воплотить. Чем и буду заниматься.

Но пока - надо добраться до кровати. А то умру...

***

Все же плотно забитый желудок и активированный уголь перед пьянкой меня частично спас. А еще, что я злобно разбавлял спиртное водой и пил только сакэ, не мешал с пивом и другими напитками. В итоге утром - голова бобо, глазки в кучу, но по будильнику встал сам. Мало того, я вылез под навес на задний двор, набросил сверху старое одеяло и стал дышать свежим воздухом. Вдох-выдох, гоняем бурую жижу по организму, пытаясь добиться привычного ультрамаринового оттенка. Через пятнадцать минут захотелось в туалет. Сбегал, помочился. Цвет у выходящей жидкости темно-кирпичный. Это что же, почки шлаки гонят? На кухне выпил литра полтора минералки, повторил.