Осажденные камнем (ЛП)

Он снова повернулся к трем капитанам.

— Ваши жизни принадлежат мне, и я приказываю казнить вас.

Норукайцы поникли духом, но держали себя в руках.

— Но я сам выберу время казни, — продолжил король, — особенно твоей, капитан Кор. Ты настоящий неудачник. — Он скрестил мускулистые руки на груди. — Посмотрите на меня! — Капитаны подняли головы. — Кор, я повелеваю казнить тебя на поле боя. Я хочу, чтобы ты возглавил атаки вверх по побережью, пока что игнорируя бухту Ренда, как настаивает шаман. — Он недовольно хмыкнул, но решил послушаться Мелка, ведь тот никогда не подводил. — Возьмите десять кораблей, а я дам вам карты. Атакуйте и грабьте побережье Ларрикан, замок Скальда и все поселения по пути. Если выживете в этих битвах, то приказываю атаковать Серримунди. Если завоюете этот город и останетесь живы, то переходите к другому, и так дальше. — Король наклонился, понизив голос: — Вы можете отсрочить казнь до тех пор, пока будут продолжаться ваши победы.

Кор казался потрясенным и не верил в такую удачу.

— Я умру, как прикажешь, мой король. Сделаю все, чтобы умереть в последний день последней битвы, после того, как последний город Древнего мира падет к твоим ногам.

Король Скорбь подошел к двум другим капитанам, которые избегали на него смотреть.

— Ларс, ты поступишь так же. Возьмешь десять кораблей. Объявляю тебе такой же смертный приговор за позор, который ты навлек на норукайцев. Приказываю умереть, завоевывая для меня Древний мир.

Наконец он остановился перед Йориком, поставил ногу тому на грудь и с силой толкнул. Капитан повалился на пол.

— Да, да, это было в моем сне! — Мелок приплясывал от ликования. — Ты знал, король Скорбь, мой король! Ты знал.

— Нужно смягчить гнев змеиного бога, — сказал король. — Это цена, которую мы должны заплатить за могущество нашего народа. Мы напоим змеиного бога твоей кровью, Йорик, даже если она осквернена поражением и трусостью. Пожертвуешь собой ради нас.

Йорик, лежа на спине, закрыл глаза и поднял руки.

— Я с радостью упаду в объятия змеиного бога.

Король проревел воинам приказ поспешить в тронный зал бастиона. Безвольного Йорика схватили, оставив в кандалах. С Кора и Ларса кузнец снял цепи, чтобы они готовились к смерти в бою.

Глава 39

После нескольких дней страданий, блуждания по топям и сражений с чудовищными тварями Максим заметил, что колючий кустарник и осока сменяются обычным болотом. Местность по-прежнему была малоприятной, но теперь ему грозили лишь естественные опасности, а не хищные и злобные препятствия. Неудивительно, что ни один враг никогда не пытался атаковать Ильдакар с болот, хотя сам он и не предполагал, что местная флора и фауна может помешать его побегу.

По крайней мере, он оставил надоедливую Адессу далеко позади.

Он устал и проголодался, кожа была покрыта пленкой пота, а модные шаровары и шелковая рубашка, распахнутая на груди, были в плачевном состоянии. Он неоднократно при помощи дара пытался счистить грязь и освежить одежду, но суровые болотные условия могли противостоять даже его магическим способностям. Как же он тосковал по вечерам удовольствий в роскошном особняке!

Много столетий назад он отдал все во имя славы своего города, стремясь защитить его. Он и властительница Тора были сердцем и душой Ильдакара, но главнокомандующий волшебник со временем стал презирать богатство и беспечность знати. Нескончаемая скука портила людей. Общество, запечатанное саваном вечности, постепенно разлагалось. Максим понимал это, но Тора оставалась слепа — в этом заключалась одна из причин его ненависти.

Когда-то Тора была цветущей и желанной, как и его прекрасный город, но они испортились, как полежавшая на солнце рыба. Большую часть прошлого столетия Максим строил планы по уничтожению Ильдакара. Люди разрушат свои жизни и дома. Это восхитительно!

Он бесконечно предавался развлечениям и не знал, как подступиться к своему плану, но тут их прекрасный саван дрогнул. Сама магия ослабела и изменилась. Ильдакар лишился защитного барьера, и его выбросило в обычный мир. Волшебникам удавалось снова и снова накрывать город саваном, но это требовало крупного кровопролития, и держалась пелена недолго.

Вкусив свободу внешнего мира после пятнадцати долгих столетий, Максим решился привести механизм в движение. Ильдакар был обречен, восстание было неизбежно. Угнетенные цеплялись за надежду, людьми было легко манипулировать — как груженой телегой на вершине склона. Максим просто подтолкнул ее, и та под тяжестью груза понеслась по склону, неся городу неминуемый крах. Максим наслаждался мыслью начать все заново, создать еще один легендарный город, выстроить идеальное общество со своими правилами. Как только он найдет новый дом, то снова станет главнокомандующим волшебником, уже без сварливой Торы. Пока он еще не все продумал.

Шлепая по грязи и траве, он сдернул с себя одежду и высвободил дар, желая освежить цвет и развеять вонь немытого тела. Его когда-то аккуратно подстриженная козлиная бородка отросла, а на щеках появилась длинная колючая щетина. Вокруг жужжали насекомые, жаждущие его крови, и Максим потратил немало магии, отгоняя их. Все это было утомительно и вызывало раздражение.

Дороги не было, и он ступал по травяным кочкам, пробираясь через заросли тростника выше его головы. Вскоре он с удивлением обнаружил тропу с примятой травой, возможно, протоптанную болотными кабанами или оленями. Тропа постепенно расширялась. Тростник был слишком высок, чтобы разглядеть что-то впереди, но ему попадались узкие ручьи, ведущие к большим лужам, в которых прыгала рыба — и он нашел притопленные в воде корзины, привязанные веревками. Ловушки для зверей? В грязи виднелись отпечатки ног.

Максим остановился, гадая, не Адесса ли оставила эти следы. Впрочем, он не видел лидера Морасит уже несколько дней и был уверен, что оторвался. Нет, это следы кого-то другого. Возможно, неподалеку находится поселение, где можно найти еду и кров.

Максим шел сквозь тростник по тропинке, которая вскоре превратилась в дорогу с вливавшимися в нее другими тропами от многочисленных прудов. Тростник расступился, открыв вид на реку Киллрейвен. В спокойной заводи расположилась деревушка из более чем пятидесяти тростниковых хижин. Некоторые дома возвышались на сваях, а хижины поменьше стояли прямо на заболоченной земле. Он увидел лотки с выпотрошенной рыбой над дымящими кострами, и его желудок заурчал от голода. Жители деревни занимались повседневными делами. По водным каналам плыли каноэ, в то время как большие лодки выходили из спокойной заводи в основное течение реки.

Увидев поселение, Максим по-настоящему обрадовался — не только от мыслей о теплой пище, чистой одежде и сухой постели. Это был настоящий поселок с большим количеством людей, а ему нужен народ, если он собирается построить новый город.

Максим насчитал больше сотни мужчин, женщин и даже шумных детей. Рыбаки в каноэ сбрасывали улов на деревянные причалы, а полуголые жители деревни сидели на тростниковых циновках на берегу, потроша рыбу и отрезая головы, а мясо и внутренности раскладывая по корзинам. Старухи присматривали за коптящейся над кострами рыбой. Молодежь сидела группами, плетя корзины из тростника и болотной травы, а женщины растирали тростниковое волокно и скручивали в веревки, из которых плели сети. С болот приходили люди, неся мешки с колючими стручками или грязными клубнями, извлеченными из мягкой почвы. В прибрежном иле детишки лежали на досках с веслами, сачками вылавливая раков и бросая их в горшки.

Максиму было приятно видеть, что его новая деревня процветает. Убрав с лица последние пятна грязи и пригладив немного отросшие темные волосы, он вышел из болота. Силой дара Максим мог заставить селян думать о нем положительно, видеть в нем нового лидера и верить всем речам. Когда-то давно он таким же образом очаровал Тору, вынудив стать его женщиной. Он так сильно ее желал, что был готов отдать что угодно! Во имя промежности Владетеля, если бы только он мог вернуться в прошлое и предостеречь себя от напрасной траты сил. В их отношениях действительно были и хорошие времена — быть может, лет сто из пятнадцати веков. Но сейчас самое прекрасное заключалось в том, что он больше никогда не увидит Тору.