Осажденные камнем (ЛП)

— Я хочу спасти свой город, и ты скоро поймешь, что тебе нужна моя помощь. Люди будут ценить меня.

— Они больше ценят свою свободу, — сказала Лани. — Мы проголосовали за новых членов совета: не только за Орона и Ольгию, но и за представителя освобожденных рабов, который может говорить от имени низших классов. В совет также войдут торговцы, которые помогут определить будущее Ильдакара. Вместе мы единый народ с общим врагом — генералом Утросом. Когда-нибудь все те люди, которым ты причинила боль, возможно, и простят тебя, но не сейчас.

Тора хранила молчание, а ее твердая кожа помогала скрыть сердитое выражение лица. Она решила использовать слова, которые непременно глубоко ранят Лани:

— После того как я одолела тебя и превратила в камень, Ренн был сломлен. Он все еще служил в палате волшебников, но стал слаб и апатичен. Иногда он плакал, глядя на твою статую. Ничтожный человечишка, но я держала его, потому что он делал то, что ему говорили. Я могла бы в любой момент сделать его своим любовником. Ренн был полностью моим. Он почти не заботился о себе, набрал вес, одежда его была потрепанной и нелепой. Даже ты не захотела бы его сейчас.

— Это я сама решу, когда вновь его увижу. — Лани отступила от двери, заканчивая спор. — А вот тебя я вряд ли снова увижу. Возможно, если мы навечно оставим тебя в камере, то Ильдакар исцелится.

Она толкнула тяжелую дверь и с грохотом поставила перекладину на место. В замке заскрежетал ключ, и Лани погасила яркие факелы еще до того, как покинула коридор.

Снова оставшись в темноте и тишине, Тора ощущала бессилие и ярость. Всю свою жизнь она посвятила сотворению легенды об Ильдакаре, а теперь все это у нее украли, и она ничего не может поделать.

Тора стояла перед надежно запертой дверью. Она призвала свой хань и зажгла пламя, чтобы еще раз изучить окружавшие ее каменные стены. Она знала, что защитные руны сильны. Когда-то давно она сама создала многие из них, и никакие ее заклинания не могли разрушить их.

Зная, что никто ее не услышит, она громко закричала от отчаяния. Эхо пронеслось по коридорам, отражаясь от каменных стен темницы. Вложив в удар всю силу своего полукаменного тела, она впечатала кулак в каменные блоки, удерживающие дверь. Кожа ее была твердой и нечувствительной к боли, но на этот раз ей было все равно. Она могла бы искалечить руку, если захочет, зная, что потом исцелится.

Ярость превратила кулак в таран. Когда он врезался в раздражающие ее блоки, она почувствовала сильный толчок и услышала треск. Тора удивленно отступила назад, подняв руку, чтобы осветить комнату. Ее каменный кулак почти не пострадал, но, осмотрев блоки вокруг двери, она заметила в одном из них трещину. Она сделала это?

Не магия, а настоящая грубая сила. Ее гнев и каменное тело были достаточно сильны, чтобы разбить камень! Она задумалась, сможет ли разрушить его.

С растущим удивлением она провела твердыми пальцами вдоль трещины, отмечая, как ее удар повредил руну заклинания. Даже если магия не сможет освободить ее, возможно, ей хватит и физической силы. Она осмотрела почти не поврежденные костяшки пальцев и задумалась.

Вот это уже интересно, и у Торы было сколько угодно времени.

Глава 32

Обосновавшийся в Твердыне Ренн часами сидел в окружении желавших пообщаться с ним ученых. Верна слушала его истории, хотя и сомневалась в некоторых описаниях. Ренн нараспев вещал об Ильдакаре, мечтательно рассказывая о вещах, которых теперь лишился.

— На каждом уровне города стоят фонтаны и многочисленные статуи! Скульпторы Ильдакара настоящие виртуозы, в их руках твердый мрамор все равно что податливая глина. — Он тяжело вздохнул. — А в наших террасных садах зреют самые вкусные на свете яблочки, из которых получается превосходное яблочное вино.

После тяжелого путешествия он постриг бороду, расчесал и намаслил каштановые волосы. Последние несколько недель Ренн наслаждался гостеприимством Твердыни, и его щеки снова округлились, а из-под глаз исчезли тени. Он был расслаблен и болтлив.

Верна слушала его, надеясь выведать что-то о Никки с Натаном и о том, как они продвигают идеи лорда Рала о мире, свободе и процветании. Эмбер рядом с ней внимательно слушала, будто сидела в классе, а сестры Света учили ее безопасной связывающей сети. Пока Ренн воодушевленно рассказывал об Ильдакаре, его самыми преданными слушателями были Оливер и Перетта. Двое ученых немного повидали мир и знали, что впереди еще много интересного.

— Как далеко находится Ильдакар? Если точно? — наводил справки Оливер. — Как долго туда идти? Ну, если бы мы хотели туда отправиться.

Ренн взял с тарелки возле своего кресла рассыпчатое печенье и откусил его, а затем стряхнул крошки со своего восстановленного бордового балахона.

— Ох, это очень далекое и кошмарное путешествие. Мы блуждали неделями, пока не отыскали Твердыню.

Лицо Перетты было крайне сосредоточенным.

— Но вы не знали, куда идете. Уверена, найти обратный путь будет уже не так сложно. За это время мы с Оливером пересекли половину Древнего мира.

— Будет тебе, — пробурчал Ренн и вытер рот. — Мы шли по гористой местности, почти без дорог. Мы пережили много невзгод и трудностей.

— Нам тоже досталось, — согласился Оливер. — И все же я хотел бы увидеть Ильдакар своими глазами.

Верна была удивлена, что волшебник выглядит подавленным и нисколько не радуется перспективе отправиться домой.

— Да, отлично понимаю. Мы с капитаном Тревором видели прекрасные пейзажи, но... — Он неуверенно понизил голос. — Вполне возможно, мы никогда не отыщем Ильдакар — потому что его здесь больше нет. Властительница и главнокомандующий волшебник собирались снова укрыть город саваном вечности. Если они это сделали, я навсегда остался снаружи. — Он сменил тон на деловитый. — Наш саван не так уж отличается от маскировочного савана, который столетиями скрывал архив.

— Маскировочный саван Твердыни исчез навсегда, — сказала Верна. — Но если найдем способ вернуть его, архив никогда не попадет в плохие руки. — Собравшиеся ученые неодобрительно заворчали, но Верна непринужденно заправила за уши вьющиеся каштановые волосы, тронутые сединой. — Это может оказаться единственным способом обеспечить полную безопасность.

Эмбер встревоженно посмотрела на нее:

— Но если мы это сделаем, то никто из нас не сможет изучать архив. Аббатиса, там так много знаний. — Она покраснела.

— Я говорила об этом как о последней отчаянной мере для защиты архива, — попыталась успокоить их Верна. — Генерал Зиммер всегда наготове.

Зиммер каждый день муштровал своих солдат в закрытом каньоне, поддерживая их в отличной боевой форме. Тревор и ильдакарские стражники присоединились к д'харианцам. Они пока не слышали слухов о больших армиях вроде войска Джеганя, которое прошло по Древнему миру, но Зиммер не ослаблял бдительности.

Вошедшие в зал Глория и Франклин услышали последние фразы, и Глория сказала:

— Я категорически против этого, аббатиса. Наши знания принадлежат всем людям, мы не можем снова запечатать архив.

— В древние времена пришлось защищать знания от императора Сулакана, но теперь они должны быть доступны всем одаренным ученикам, — поддержал ее Франклин. — Ради блага всего человечества.

— А не только для Ильдакара. — Глория сузила глаза, глядя на Ренна.

Волшебник съел последнее печенье со своей тарелки.

— Согласен. Знания следует предоставить всем, но на определенных условиях. Властительница Тора может преследовать личные цели, но в палате волшебников и среди знати Ильдакара много одаренных. Я могу только представлять, как вместе с моей Лани мы были бы рады возможности изучать эти книги! — На его губах мелькнула задумчивая улыбка. — Открытие архива может стать началом новой золотой эпохи. Мы можем вернуть время волшебников, о котором говорится в древних исторических книгах.

— Мы сами только начали изучать его, — сказал Франклин. — Многие наши ученые освоили простые заклинания, но потребуются столетия, чтобы разобраться, что вообще хранится в архиве. Мы не хотим спешить. — Он понизил голос. — Этот урок мы уже усвоили.