Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 55 из 56

– Она жива?

– Да, Бэзил появился вовремя и спас ее.

Перед ее глазами возникали беспорядочные видения, она окунулась в них, продолжая расхаживать.

Это не помогло. У нее в уме то и дело рисовалась картина: милое, прекрасное, невинное лицо, почти смертельной белизны. В этом виновата она. И Бэзил. Потому что они… Она остановилась и застонала, прижимая руки к глазам.

– О Боже! – воскликнула Кассандра. – Что мы наделали?!

Она опустилась на пол, снедаемая чувствами печали и вины, ее глаза оставались сухими. Кассандра не знала, что сказать, и лишь подняла на братьев глаза, полные страдания.

– Что мы наделали?! – прошептала она.

Гэбриел подошел к ней и обнял за плечи. Его объятия были нежными, мягкими и успокаивающими. Он гладил ее по волосам.

– Она сказала ему, что хочет быть монахиней. Сказала, что если бы не ее слабость, каждый получил бы то, что хотел. Вы вините во всем себя, но никто не виноват.

– Он достоин любви, Кассандра. Я всегда знал, что если ты влюбишься, то это будет большая страсть. Ты не должна раскаиваться в этом. Он любит тебя. Она любит тебя. Ты любишь их обоих.

Услышав это, Кассандра съежилась. Первый раз в жизни кто-то стал свидетелем ее боли, горя, печали и вины, смешанных с облегчением – все-таки Аннализа не умерла – и огромной необычайной любовью. Когда она успокоилась и почувствовала усталость, брат подвел ее к дивану, смочил платок холодной водой и положил ей на глаза.

– Видишь ли, – произнес он, держа ее за руку, – вы оба поступили честно, и это спасло ей жизнь. Если бы он не появился вовремя, она истекла бы кровью.

– Не могу поверить в то, что она пыталась покончить с собой. Она такая набожная!

Гэбриел печально улыбнулся:

– Она молода, а молодые девушки хотят стать мученицами во имя чего-нибудь.

Кассандра расплакалась и крепко сжала его руку.

– Что было бы, если бы ей это удалось?!

– Но не удалось же!

Кассандра старалась вспомнить свои прежние ощущения, которые она испытывала до того, как ее жизнь так сильно изменилась.

– Я никогда не думала, что любовь может быть такой мучительной.

– Я знаю, ему так же трудно, как и тебе.

– А ты, Гэбриел? Я думала, что трудно будет именно тебе.

– Я люблю всех – высоких и низких, блондинок и брюнеток, белых и черных, богатых и бедных. Вот мое место в жизни.

Кассандра слабо улыбнулась.

– Где она сейчас? Я имею в виду Аннализу.

– Он увозит ее домой, в Италию.

– Хорошо, – выдохнула Кассандра. Это показалось ей недостаточным, и она повторила, все еще ощущая последствия сильного волнения: – Хорошо.

Несколько часов спустя, когда она окончательно успокоилась, Джоан вошла в ее комнату на цыпочках.

– Миледи? – спросила она и повторила уже настойчивее: – Миледи, вам письмо, его принес его слуга.

Кассандра села и взяла письмо, ее руки немного дрожали, когда она взламывала печать. Письмо было написано не Бэзилом. Оно было написано по-итальянски решительным и четким почерком, таким же красивым и удивительным, как и та молодая женщина, которая прислала его.

Дорогая Кассандра!

Не слушайте, если Вам будут говорить, будто я пыталась покончить с собой. Все совсем не так, как кажется, но люди должны поверить ради нас всех, что это было именно так. Мой отец должен поверить, что это чистая правда.

Вы не должны выходить замуж. Подождите Бэзила, он любит Вас больше, чем солнце, так же сильно, как Вы любите его и как я люблю Бога.

Аннализа.

Гэбриел поднялся, услышав, как резко она вдохнула. Его раскосые глаза сверкали как у кота.

– С тобой все хорошо?

Кассандра аккуратно сложила письмо и спрятала его за корсаж, поближе к сердцу.

– Да, – ответила она, – мне очень хорошо.

Эпилог

Англия

Осень 1788 года

Как и каждым вечером этой долгой осени, Кассандра сидела в одиночестве в отгороженном саду. Над ее головой трепетали оранжевые, желтые и красные листья, такие же листья ковром устилали землю. Кассандра сидела за железным столом, выкрашенным белой краской. На столе громоздились кипы бумаг. Она сосредоточенно писала, передавая цветистую итальянскую речь Боккаччо таким же цветистым английским языком. Это был прекрасный октябрьский денек, расцвеченный красками осени. Кассандра написала: «День десятый, в который рассказываются истории о тех, кто был великодушен или щедр в любви и других делах». Она невольно улыбнулась.

Перевод был почти готов, а с помощью влиятельного мецената Кассандра сумела возбудить к нему интерес издателя, согласившегося издать перевод, выполненный женщиной. Кассандра хотела опубликовать его под собственным именем.

Она не позволила себе уделять много внимания тому, как публика может воспринять ее работу. Кто-то станет возмущаться, кто-то смеяться над переводом, потому что это не женское дело, некоторые скажут, что она отклонилась от стандартов, которые они же установят, будут и другие критики, все выступления которых можно будет свести к тому, что Кассандра сделала перевод не так, как это сделали бы они.

Но все-таки ей хватило смелости сделать это, рискуя подвергнуться осмеянию за искренность и честность. Эту смелость придали ей Бэзил и Аннализа.

По солнцу пробежало облако, и, как будто вызванный внезапной нехваткой света, по саду пронесся ветер, сбивая листья вокруг ствола дерева и ножек стола. Вскрикнув, Кассандра удержала листы, над которыми работала. Пора возвращаться в дом, но она оттягивала этот момент.

– Тебе помочь?

Услышав голос брата, Кассандра вздрогнула. Джулиан, разрумянившийся от осеннего воздуха, протянул руку к камню, придерживавшему ее заметки.

– Спасибо, становится ветрено, к сожалению, мне придется зайти в дом.

– Все равно я пришел, чтобы отвлечь тебя от этой скучной работы, – сказал он, собирая чернильницу и стопу исписанных листов. – Ты давно не показывалась в обществе, все спрашивают о тебе.

Кассандра нахмурилась, но ответила только тогда, когда они зашли внутрь. Она положила вещи на загроможденный стол и покачала головой:

– Спасибо, Джулиан, но мне не хочется заниматься светскими сплетнями. Все эти люди слишком любопытны и болтливы.

– Какой язык! – насмешливо прокомментировал он и усмехнулся.

– Что это с вами сегодня, сэр? Вы такой же озорной, как Гэбриел. Я что, превратилась в предмет насмешек?

Он тихонько рассмеялся и вынул у нее из руки перо.

– Просто у меня для тебя сюрприз. Надень самое красивое платье и идем со мной. Ни слова более.

Она наклонила голову, улыбаясь озорному блеску его глаз. Кассандра вспомнила, что должен был приехать известный фехтовальщик, приглашенный для поединка с королем, и, может быть, Гэбриел будет с ним состязаться на публике. Или, может быть, предстояла какая-то вечеринка, которая должна ей понравиться.

– Ну хорошо, – ответила она. – Стоит посмотреть на то, что вызвало твою улыбку. Я скоро вернусь.

Джоан торопливо помогла Кассандре одеться в ее любимое платье из зеленой парчи и причесаться. Надевая капюшон, чтобы не простыть на холодном ветру, Кассандра устремилась обратно вниз. Джулиан помог ей сесть в ожидавшую их карету в тот момент, когда небо окрасилось в розовый цвет заката.

– Не намек ли это на то, чем мы занимаемся? – спросила она.

– Нет.

Он похлопал ее по руке, и ее сердце неожиданно сжалось от какого-то предчувствия.

Когда карета остановилась, Кассандра нахмурилась:

– Кофейная лавка? Это, случайно, не любимое место Гэбриела?

– Оно самое.

К тому же там было полно народу. Сквозь раскрытое окно она увидела, что внутри целая толпа – мужчины в камзолах и шляпах, стоявшие плечом к плечу.

– Да нас тут раздавят!

Гэбриел; явно ожидавший их приезда, появился в дверях, вытянув руку и помогая им пробраться вперед. Он весь сиял от возбуждения.