Время милосердия

К десяти часам вечера собрание обо всем договорилось, и девочку отвезли в больницу, где для нее уже было готово спальное место рядом с койкой матери. Джози постепенно приходила в себя и уверяла, что не испытывает боли. Но в это трудно было поверить, глядя на ее распухшее забинтованное лицо. Кире выдали больничный халат. Выключая свет, медсестры увидели ее сидевшей в ногах у матери.

В 5.30 утра «ожил» будильник Джейка. Он шлепнул его ладонью, чтобы не звонил, и опять спрятался под одеяло. Джейк не выспался и еще не был готов начинать день. Он нащупал теплую Карлу и придвинулся ближе, но был отвергнут. Тогда открыл глаза и сразу вспомнил своего нового клиента, томившегося в следственном изоляторе. Джейк уже хотел встать, но тут в отдалении послышались раскаты грома. Ожидалось похолодание и усиление ветра – еще одна причина не торопиться. Дополнительным поводом оставаться в постели подольше выступало нежелание появляться в кафе, где все разговоры будут посвящены бедняге Коферу и прикончившему его несовершеннолетнему преступнику.

А главное, ему целый день не нужно было ни в суд, ни куда-либо еще. Мысленно перечислив все оправдания своей утренней лени, Джейк с чистой совестью уснул.

Его разбудила Карла – легким поцелуем в щеку и чашкой кофе. Потом она ушла поднимать Ханну и готовить ее к школе. После двух глотков кофе Джейк вспомнил про газеты и вылез из постели. Он натянул джинсы, позвал собаку, пристегнул к ошейнику поводок и вышел. На подъездной дорожке его ждали утренние издания из Тупело, Джексона и Мемфиса. Джейк быстро просмотрел их. Во всех на первой странице был напечатан сюжет про Кофера. Он взял газеты под мышку, принес их в кухню, налил себе еще кофе и развернул издания на столе.

Договор о молчании оставался в силе, никто ничего не разболтал. Оззи не подтверждал даже того, что является шерифом. Репортеров не подпустили ни к месту преступления, ни к тюрьме, ни к дому Эрла и Джанет Коферов, ни к больнице. О Стюарте писали следующее: 33 года, служил в армии, не женат, бездетен, четыре года службы помощником шерифа. Подробностей его биографии почти не приводилось. Лишь мемфисская газета скупо поведала о погоне за наркоторговцами на сельской дороге близ Карауэя три года назад, завершившейся смертью злоумышленников и несильным ранением самого лейтенанта Кофера. Пуля задела руку, он отказался от госпитализации и не пропустил ни дня службы.

Джейк вдруг заторопился. Он принял душ, не стал завтракать, поцеловал на прощание жену и дочь и помчался на работу. Ему срочно понадобилось побывать в больнице и в окружной тюрьме, у Дрю. Джейк не сомневался, что травмированному парню необходима медицинская и юридическая помощь, но для последней нужно было правильно выбрать момент.

Как выяснилось, остальные начали этот день иначе. Порсия стояла около своего рабочего стола с прижатым к уху телефоном и с удивлением на лице. Ее обычная улыбка исчезла.

– На меня наорали! – выпалила она.

– Кто посмел?

Девушка положила трубку, взяла со стола газету из Тупело и ткнула пальцем в черно-белое фото Стюарта Кофера.

– Он назвался его отцом. Кричал, что его сына вчера застрелили и что ты – адвокат того, кто это совершил. Как это понимать, Джейк?

Он кинул на кресло портфель.

– Эрл Кофер?

– Да. Кричал, как сумасшедший, что этому парню, Дрю-не-знаю-как-дальше, не нужен никакой адвокат и все такое прочее. Может, поговорим, Джейк?

– Сначала сядь. Нальешь кофе?

– Сейчас сварится.

– Вчера Нуз поручил мне это дело. Вечером я побывал у парня в следственном изоляторе. Все правильно, теперь наша маленькая юридическая фирма представляет интересы шестнадцатилетнего юноши, которому могут предъявить обвинение в тягчайшем убийстве.

– Почему не государственный защитник?

– Он не способен защитить даже проказника в детсадовской группе, о чем все, особенно Нуз, прекрасно осведомлены. Судья всех обзвонил, никого не нашел и решил, что я сгожусь лучше остальных.

Порсия села, отодвинула газету и произнесла:

– Мне это нравится. Теперь нам не придется скучать. Еще нет девяти часов утра понедельника, а уже открыт счет нехороших телефонных звонков.

– Наверное, счет сильно вырастет.

– Люсьен уже в курсе?

– Нет. Нуз обещает заменить меня через месяц. Я назначен лишь на предварительный период.

– Его действительно застрелил этот мальчишка?

– Он был неразговорчив. Сгорбился и отключился. По-моему, ему нужна помощь. По словам Оззи, он один раз выстрелил потерпевшему в голову из служебного пистолета.

– Ты знал Кофера?

– Я знаю всех копов, кого-то лучше, кого-то хуже. Кофер был вроде ничего, дружелюбный. В прошлом месяце читал шестиклассникам Карлы лекцию об опасности наркотиков, она была довольна.

– И внешне казался ничего таким – для белого.

– Примерно через час я поеду в больницу, навещу мать паренька. Похоже, Кофер сильно ей врезал, прежде чем схлопотал пулю. Хочешь со мной?

Порсия наконец-то выдавила улыбку:

– Конечно. Но сначала – кофе.

– Повезло же мне с секретаршей!

– Я – помощница адвоката, скоро буду студенткой юридического факультета. Ты оглянуться не успеешь, как я стану здесь полноправным партнером, и это ты будешь приносить мне кофе! Один пакетик сливок, два сахара.

– Запишу, чтобы не забыть.

Джейк поднялся к себе в кабинет и снял пиджак. Не успел он опуститься в кожаное кресло, как перед ним возник Люсьен.

– Слышал, у тебя новое дело. – С этими словами он плюхнулся в кресло – свою собственность. В его собственности оставалась вся мебель фирмы вместе со зданием. Кабинет Джейка, самый просторный, принадлежал Люсьену до его исключения из коллегии в 1979 году, а еще раньше – его отцу до гибели в авиакатастрофе, а до этого его деду, создателю могучей фирмы «Уилбэнкс». Потом Люсьен, став владельцем фирмы, разогнал всех выгодных клиентов.

Джейку следовало бы удивиться осведомленности Люсьена. Как и Гарри Рекс, тот всегда был в курсе самых горячих новостей, хотя они черпали сведения из совершенно разных источников.

– Меня назначил Нуз, – объяснил Джейк. – Я не хотел брать дело. Не хотел и не хочу.

– Чего так? Мне бы еще кофе.

Обычно по понедельникам Люсьен позволял себе поваляться в постели, чтобы не принимать душ, не бриться, не одеваться с некоей долей приличия. Поскольку он больше не являлся практикующим юристом, понедельник можно было посвятить борьбе с похмельем после вчерашнего, то есть выбиванию клина клином. То, что Люсьен бодрствовал в такую рань и выглядел презентабельно, означало, что он ждет подробностей.

– Сейчас будет, – произнес Джейк. – Кто тебе рассказал? – Это был бессмысленный вопрос, не требовавший ответа.

– Источники, Джейк, источники… Почему ты не хочешь браться за это дело?

– Гарри Рекс опасается, что оно может повредить сделке по «Смоллвуду».

– Какой еще сделке?

– Он полагает, что ответчики готовы раскошелиться. Еще Гарри Рекс думает, что это убийство может повредить моей звездной репутацией замечательного судебного адвоката. Что публика разорвет меня на куски и мы не сможем набрать честных, непредубежденных присяжных.

– С каких пор Гарри Рекс заделался специалистом по присяжным?

– Он мнит себя экспертом по людям.

– Перед моими присяжными я бы его не поставил.

– Это моя работа. Я обладаю харизмой.

– И самомнением. Сейчас твое самомнение нашептывает тебе, что ты гораздо популярнее, чем в действительности. Защита мальчишки не повлияет на твою железнодорожную тяжбу.

– Не уверен. Гарри Рекс думает иначе.

– А если он попросту глуп?

– Гарри Рекс блестящий адвокат и мой партнер в тяжбе, которая может оказаться самым крупным делом в наших карьерах. Ты с ним не согласен?

– Я редко с ним соглашаюсь. Да, тебе достанется за защиту непопулярного клиента, ну и что с того? Большинство моих клиентов были непопулярными, что не делало их плохими людьми. Мне было безразлично мнение всякой деревенщины обо мне или о них. Я выполнял свою работу без малейшей оглядки на болтовню в кафе или в церкви. Хотят чесать языками у тебя за спиной – пусть чешут, но стоит им попасть в беду, им мгновенно понадобится опытный адвокат, не чурающийся грязи. Когда дело твоего паренька попадет в суд?