Королевский тюльпан

Когда-то я мечтал и о таком хлебе, всякое было время.

Что же касается статуса булочника, о нем можно не спрашивать. Если бы он был под нашим патронажем, я узнал бы о его злоключениях в тот же день.

– Префект требует от него пятьсот монет, – продолжал парень. – Иначе – год на колесе и закрытие заведения.

Никаких эмоций. Впрочем, нет – небольшая улыбка. Не вскипать же гневом – какая жадность!

– Услышав это, булочник поспешил найти нашего капитана-смотрителя?

– Да, – усмехнулся докладчик. – Капитан ответил ему, что негоже печь свадебный торт после свадьбы, но велел ждать решения.

– Разумно, – неторопливо сказал я. Пусть парень верит, будто я думаю над ответом, тем более я и вправду думал.

Префект округа Гладиолусов жаден и зол. Но ни разу не проявит сильной воли. Он будет жаловаться в Совет Добродетели, не больше того. Или отступит даже не перед клинком – перед тенью клинка.

– Что узнал капитан о булочнике? – наконец спросил я.

– Торгует с крепкой, но небольшой прибылью. У него найдется триста или четыреста монет. Пятьсот не наскребет.

Я кивнул. Хорошо, когда капитаны делают то, что надо, без приказов. Что касается небольшой прибыли хлебопека, то и такая по нашим временам – удача.

– Капитан придет к хлебопеку и возьмет двести монет, а торговец поцелует клинок и произнесет Клятву патронажа. Потом капитан направится к префекту и принесет десять справок от болящих о том, что булочник на самом деле пек целебный хлеб Милосердия по их просьбам. Десяти справок хватит, чтобы закрыть дело. И предложит сто монет. Если префект откажется брать справки и деньги, пусть капитан скажет: вас навестит гранд-маршал. Он просил передать, что был бы рад прийти сразу, но занят очень серьезными делами. Смертельно серьезными. И может оторваться от них только ради дела такой же важности. Под конец можно сказать, что булочник под личным патронажем гранд-маршала, но я уверен, обойдется без этого и префект удовлетворится сотней.

Парень кивнул, улыбнулся и тронул мизинцем гарду своего клинка. Я тоже широко улыбнулся в ответ – префект оценит этот жест.

– Это не последняя новость? – спросил я.

– Да. Есть еще одна, и она тоже связана с девицей.

– Ты не сказал после первой новости, чтобы маршал не подумал, будто у тебя на уме одни девицы? – усмехнулся я.

– Ну да… Но вообще.

– Но ведь у тебя на уме есть девицы? Напомни свое имя, – сказал я, поднялся и подошел к парню.

– Терсан, – неуверенно произнес он. – Да, маршал, есть.

– Так это же отлично, Терсан, – воскликнул я, хлопнув его по плечу и не сомневаясь, что панибратствую с будущим капитаном. – Если на уме не будет девиц, на уме будет смерть, и что в этом хорошего?! Налей себе вина, да и мне заодно. Выпьем за девиц.

Небольшое панибратство – полезный инструмент. Мы же не сазы, которые докладывают, вытянувшись в струнку. Мы друзья и братья. Иногда так и говорим, похлопывая по плечу: «Брат, ступай и умри за наше дело».

Терсан подошел к золотому столику на ножке из клыка морского тигра, поднял графин. На миг я ощутил его сомнения. Налить себе больше, чем маршалу? Вдруг обидится. Налить мне больше, чем себе? Может, я подумаю, будто он хочет меня споить?

Юноша протянул бокал. Любой аптекарь подтвердил бы на глаз, что в нем ни на одну каплю больше, чем в другом.

– За девиц, – усмехнулся я. – Так какая же новость?

– Пока это слух, – неуверенно сказал парень. – Люди Уха воспользовались Туманом, проложили Тоннель и притащили из другого мира не только цветы, но и женщину. Что собирается делать с ней Ухо, пока неизвестно.

– Подождем, когда станет известно, – сказал я.

Ночные Законники сильны законом для своих. Пока гостья остается в логове Уха, а не бегает по Городу, жалуясь на дурное обращение, отношения с ней – его личное дело. Зная Ухо, гостье не позавидуешь.

А вот проложить Тоннель, не предупредив Совет капитанов, нельзя.

Я пригляделся к парню. Он вряд ли сочувствует незнакомой девице, но на его лице небольшое напряжение. Еще минут десять, и гость начнет тяжело дышать. Мучить его незачем, пусть идет и отдышится возле букета в приемной.

– Отправляйся к Уху и пригласи ко мне на разговор. Явишься завтра и доложишь об исполнении остальных поручений.

Когда дверь закрылась, я подошел к каменной стене. Одна из плиток услужливо отошла, и появился большой букет. Завтра придется заменить, а пока что я сделал один вдох. Но глубокий. На три часа хватит.

Глава 4

Алина

Первое, что я увидела, были наши цветы. Они лежали на тележке, в несколько охапок, прикрытые чем-то, похожим на брезент. Третий злодей приподнимал край накидки и бережно укладывал оптовый букет.

В первую секунду я решила спасти нашу собственность, еще до конца не представляя, как вернусь с ней, через закрывшуюся стену.

Но тут же поняла, что разумнее позаботиться о себе. Для начала – выяснить, что со мной происходит и где я оказалась. За стеной должен был находиться заснеженный проспект Славы. Но не было ни снега, ни проспекта. Серый туман – здесь он был еще гуще, чем в хранилище, почти скрывал бетонные стены обшарпанной промзоны. Или нет, не бетонные. Ближайшая стена сложена из круглых камней, а штукатурка или осыпалась, или её не было. Под ногами вместо асфальта утопленные в грунт булыжники.

Да какая разница, булыжники, асфальт или плитка! Мне надо понять, в какую сторону идти, от этого кошмара.

– Жакель, что за торопун! Там же были еще цветы и вторая цветочница, а ты – закрыл проход!

– Туман уходит. Ты же не хотел оставить за стеной брата?

Как ни странно, этих братцев-цветокрадцев я понимала. Язык напоминал французский или старофранцузский – как-то слышала баллады на нём.

В печку прикладную лингвистику. Надо бы выбраться отсюда, пока все заняты цветами. Похоже, розы и тюльпаны здесь большая ценность, чем я.

Первые несколько шагов я сделала в сторону, бочком. Разглядела что-то, похожее на уличный проем впереди. Значит нам туда дорога…

– Сеструлька, ты куда намылилась?

В словесный контакт я пока что вступать не собиралась и спокойно сделала следующий шаг. Тело чуть напряглось – вспомнило баскетбольную секцию и тренера Бориса Иваныча, давшего девчонкам несколько полезных приемов на тёмных остановках, когда по словам тренера, к тебе лезет какой-то «недомущинка».

– Сеструлька….

Самозваный братик, как я предполагала, схватил меня за правое плечо. В моей голове продолжали звучать слова Бориса Иваныча, тело действовало само, сделав всё, как надо, кроме аккордного удара каблучком в голову – и так сойдет, уже отцепился.

«И никаких подвигов. Вырвалась – бегом отсюда!».

Этому совету я тоже последовала. Пробежала шагов пять, или даже шесть в густом тумане. После чего упёрлась в стену. Улица оказалась тупиком.

– Сеструлька, – донесся сзади обиженный, но не очень возмущенный голос, – вот зачем так сразу?

Пришлось обернуться. Не в стену же смотреть – меня в угол еще не поставили.

Парень, с поползнем на щеке, усиленно тёр левой рукой правую. Главное, что хватать меня не торопился.

– Сеструлька, ты поосторожней так. Я мог бы и обидеться. Слушай, а научи меня так вот вертеться, за руку хватать и сбивать с ног. Мне понравилось.

– Верни меня туда, откуда украл и я тебе пять таких приёмов покажу, – зло сказала я.

Парень удивленно посмотрел на меня, разве, не открыл пасть, и не почесал затылок. Я уже хотела повторить фразу на французском, но тут он кивнул – дошло.

– Вернуть тебя в мир высоких домов и повозок без лошадей? Сеструлька, ну это же невозмооожно!

Я не успела ужаснуться и переспросить – дверь в моей мир закрыта навсегда или козел берёт, обратно не даёт, как подошел напарник.

– Жакель, управился с попрыгуньей? Пошли, порадуем нашего мара добычей. А тебе, красулька, добрый совет – так себя не веди. Ухо капризов не любит. Ты еще не зарегена. Засохнешь и никто не подкопается. Пошли: мы добычей хвастать, вы – знакомиться.