Страница 6 из 7
И все, что скрыто в чудной книге той,
Ты в выраженье глаз его открой.
Как книга без обложки, он лишь ждет,
Какой его украсит переплет.
Но не поймал никто еще той рыбы,
Чью кожу взять на переплет могли бы.
Да, смело может красота гордиться,
Коль эти заключит в себе страницы.
Когда рассказ прекрасный в книге скрыт,
То ею всякий больше дорожит.
Ценней ее застежка золотая,
Смысл золотой собою охраняя.
Так раздели, что есть в его судьбе;
Не станешь меньше, взяв его себе.
Нет, толще станет – так уже ведется.
Как смотришь на любовь его, ответь.
Я постараюсь ласково смотреть,
Но буду стрелы посылать из глаз
Не дальше, чем велит мне ваш приказ.
Входит слуга.
Синьора, гости собрались, ужин готов, вас просят, молодую синьору зовут, кормилицу клянут в буфетной; и все дошло до крайней точки. Мне приказано скорей подавать. Умоляю вас, пожалуйте сейчас же.
(Уходит.)
Идем, Джульетта, граф уже пришел!
Иди, дитя, и вслед счастливых дней
Ищи себе счастливых ты ночей.
(Уходит.)
СЦЕНА 4
Улица.
Входят Ромео, Меркуцио и Бенволио с пятью или шестью другими масками, за ними слуги с факелами.
Ну что ж, мы скажем в извиненье речь
Иль так войдем, без всяких объяснений?
Нет, нынче уж не в моде многословье.
У нас с собой не будет Купидона
С повязкой на глазах, с татарским луком,
Похожего на пугало воронье
И ужас наводящего на женщин,
Ни устного Пролога, что с запинкой
Сопровождает вход наш под суфлера.
Пусть думают о нас, что им угодно, —
Мы только протанцуем и уйдем.
Мне факел дайте: для веселой пляски
Я слишком грустен; я светить вам буду.
Нет, милый друг, ты должен танцевать.
О нет, вы в танцевальных башмаках
На легоньких подошвах; у меня же
Свинец на сердце: тянет он к земле
И двигаться легко не позволяет.
Но ты влюблен. Займи же пару крыльев
У Купидона и порхай на них!
Стрелой его я ранен слишком сильно,
Чтоб на крылах парить, и связан так,
Что мне моей тоски не перепрыгнуть.
Любовь, как груз, гнетет меня к земле.
Чтобы совсем ты погрузился, надо
Любви на шею камень привязать.
Но груз тяжел для этой нежной вещи.
Ужель любовь нежна? Она жестока,
Груба, свирепа, ранит, как шипы.
За рану – рань ее и победишь.
Ну, дайте же футляр мне для лица.
(Надевает маску.)
Личина – на личину. Ну, теперь,
Коль строгий взор во мне изъян заметит,
Пусть за меня краснеет эта харя.
Ну, постучимся и войдем, – и сразу,
Без разговоров, пустимся мы в пляс.
Мне факел! Пусть беспечные танцоры
Камыш бездушный каблуками топчут8.
Я вспоминаю поговорку дедов:
Внесу вам свет и зрителем останусь.
Разгар игры – а я уже пропал!
Попалась мышь! Но полно, не горюй!
Коль ты устал, так мы тебе поможем,
И вытащим тебя мы из трясины,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, в которой по уши завяз ты.
Однако даром свечи днем мы тратим.
О, нет!
Да, в промедлении своем
Мы тратим время, точно лампы днем,
Прими совет наш мудрый пятикратно.
Здесь пять голов; в них пять умов. Понятно?
Как знать? На этот маскарад умно ль
Идти нам?
Почему – узнать позволь?
Я видел сон.
Я тоже, – чем хвалиться?
Что видел ты?
Что часто лгут сновидцы.
Нет, сон бывает вестником судеб.
А, так с тобой была царица Меб9!
То повитуха фей. Она не больше
Агата, что у олдермена в перстне10.
Она в упряжке из мельчайших мошек
Катается у спящих по носам.
В ее повозке спицы у колес
Из длинных сделаны паучьих лапок;
Из крыльев травяной кобылки – фартук;
Постромки – из тончайшей паутины,
А хомуты – из лунного луча;
Бич – тонкий волосок, и кнутовище —
Из косточки сверчка; а за возницу —
Комарик – крошка, вроде червячков,
Живущих у ленивиц под ногтями11.
Из скорлупы ореха – колесница,
Сработана иль белкой-столяром,
Или жучком-точильщиком, давнишним