Страница 14 из 77
Глава 5
Стоя на мостике линкора, гросс-адмирал грустно смотрел в ночную даль. Он тяжело переживал потерю «Силезии». Ведь этот броненосец-ветеран казался Главнокомандующему кригсмарине символом всего флота Германии. Старый броненосец даже в чем-то напоминал Редеру самого себя. Будучи человеком неглупым, он объективно оценивал собственное состояние и способности. И прекрасно понимал, что, как и «Силезия», постарел уже безвозвратно и непоправимо. Он и без того не слишком верил в себя в последнее время, но теперь, с утратой важного символа, Эрих Редер потерял и веру в удачу. Во всяком случае, в первой морской стычке с советскими надводными кораблями, состоявшейся в походе главных сил, удача явно симпатизировала противнику, позволив русским не только потопить «Силезию», но и улизнуть без должного возмездия.
Броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» ничем помочь своему собрату не смог, хотя и стрелял из всех противоминных и зенитных орудий по вражескому эсминцу. Но, дерзкий маневр советского командира, который не побоялся на своем старом эсминце не только сблизиться с двумя броненосцами, но и перерезать им курс, пройдя между ними, проскользнув за кормой переднего и перед самым носом замыкающего, оказался полной неожиданностью. И артиллеристы броненосцев не успевали точно нацеливать орудия, а попытки маневрирования тяжелых немецких кораблей на скорости в шестнадцать узлов оказались слишком запоздалыми. И если бы все три русских эсминца пошли в атаку, то вполне мог быть потоплен и «Шлезвиг-Гольштейн».
Все три немецких легких крейсера тоже проявили себя крайне неудачно. Злой рок преследовал их, начиная с того, что крейсер «Эмден» уже в начале погони безнадежно отстал. Позже выяснилось, что один из его котлов внезапно перестал выдавать требуемое давление пара, отчего скорость корабля и упала. Если поначалу крейсер сумел разогнаться до двадцати девяти узлов, то потом, с выходом котла из строя, скорость упала до двадцати семи и больше не росла, несмотря на все усилия машинной команды. И это без малейшего огневого воздействия противника. Просто в самое неподходящее время случилась досадная техническая неисправность.
Русские эсминцы провели немецкие легкие крейсера, подобно хитрым лисицам. Вражеские корабли демаскировали себя огнем лишь один раз. В тот момент, когда советские эсминцы открыли зенитный огонь по немецкому гидросамолету, артиллеристы немецких крейсеров смогли прицелиться по вспышкам выстрелов. И в тот момент несколько залпов легли близко к советским кораблям. Казалось, что еще немного, и они будут потоплены. Но, эсминцы больше не стреляли, а, поставив дымовую завесу, разбежались в разные стороны, не сделав больше в сторону немцев из своих пушек ни единого выстрела, они скрылись в ночи.
Радаров на «Кельне» и «Нюрнберге» еще не имелось. Хотя они у Германии уже были и даже стояли на всех самых крупных военных кораблях. Еще до войны, в начале 1938-го года, фирма «Гема» изготовила для ВМФ Германии электронные устройства дистанционного обнаружения целей на расстоянии до восьмидесяти километров, которые можно было использовать не только для обнаружения самолетов, но и для корректировки огня корабельной артиллерии. Первые подобные устройства оказались не слишком совершенными и во многом зависели от погодных условий. В пасмурные дни их эффективность резко снижалась. Тем не менее, броненосец «Адмирал Граф Шпее» уже в 1939-м году активно использовал радар во время атлантических рейдов.
А в следующем году радарами оснастили еще несколько немецких кораблей. Причем, инженеры «Гемы» увеличили к этому времени дальность обнаружения своих радаров до двух сотен километров. Хотя при пасмурной погоде их реальная эффективность все равно по-прежнему падала. По этой причине многие командиры кораблей все еще не слишком доверяли новым устройствам, больше полагаясь на обычные дальномеры и испытанную оптику от фирмы «Карл Цейс». Тем не менее, линкоры «Бисмарк» и «Тирпиц», а также линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» оснащались радарами в обязательном порядке. Из легких крейсеров был оснащен радаром «Кенигсберг», но его потопили в порту Бергена в 1940-м году английские самолеты. На «Нюрнберг» предполагалось установить радар во время плановой модернизации к концу лета. А потому крейсера продолжали преследование советских эсминцев почти вслепую.
Как на «Кельне», так и на «Нюрнберге» орудия главного калибра размещались с учетом тактики убегания от противника и заманивания неприятельских кораблей за собой, но не для преследования неприятеля. На носу обоих кораблей размещалась лишь одна башня, в то время, как корма вооружалась двумя. Обе кормовые башни конструкторы старались расположить таким образом, чтобы все же обеспечить максимально приемлемые углы обстрела в сторону носа. На «Кельне» обе кормовые башни сместили от оси симметрии корабля. Вторую — влево, третью — вправо. Но зону обстрела по носу удалось увеличить такими мерами лишь на несколько градусов. Да и смещенная вторая башня, находящаяся на возвышении, сокращала сектор стрельбы по левому борту для третьей башни. Потому при строительстве «Нюрнберга» от такой схемы расположения обеих кормовых башен отказались, разместив их строго по оси симметрии.
По причине компоновки, чтобы дать залп по преследуемым кораблям не из трех, а из всех девяти 150-мм орудий, каждый из двух крейсеров вынужденно отворачивал в сторону от своего курса и шел зигзагами, теряя, таким образом, скорость преследования. Видимо, по этой самой причине русским эсминцам и удалось оторваться от немецких быстроходных крейсеров, воспользовавшись дымовой завесой, темным временем суток и пасмурной погодой. Даже запуск гидросамолетов с катапульт обоих крейсеров не помог откорректировать огонь по неприятельским кораблям из-за низкой облачности и тумана. Именно туман явился причиной того, что третий эсминец, который без труда ушел от «Эмдена», неожиданно вынырнул в зону видимости слишком близко от броненосцев, что и позволило ему удачно атаковать «Силезию».