Страница 2 из 15
— Я согласен, — произнёс я, изо всех сил сохраняя пристойный вид, хотя хотелось петь от радости.
Кот ухмыльнулся. Понятия не имею, как это понял, ведь внешне морда у него не изменилась.
— Тогда окропи кровью эту табличку, — и пихнул ко мне явившийся из ниоткуда каменный прямоугольник.
— Так, это что, продажа души? Ну уж нет, на это я не подписывался…
— Дух останется при тебе, — заверил меня кот, — Им будешь владеть лишь ты.
— Ну ладно, — почесал затылок я и задумался, куда сунул ножницы.
— Могу за мизинец тебя цапнуть, — как-то чересчур поспешно предложил кот.
— Себя за х… хвост цапни, блохастый.
Я нашёл ножницы, сходил в ванную за перекисью водорода. Залил лезвие и кожу.
— После заключения контракта тебя всё равно не будут беспокоить болезни, — заметил кошак.
Его заверения я проигнорировал. Ещё не хватало верить болтливой зверюге в вопросах столбняка.
Когда подготовка завершилась, я расцарапал палец и позволил ленивым каплям крови упасть на табличку.
— Сим заверяю я соглашение, кое разорвёт лишь смерть, — провозгласил кот. В ответ прямоугольник засветился так ярко, что я невольно прикрыл глаза ладонью. А когда убрал руку — на табличке лежало простое серебряное кольцо с оправленным в него голубым камешком.
— Надень его, — потребовал кот. Я мельком посмотрел на него; тёмные полосатые разводы расползлись по его шерсти. Теперь он был полностью чёрным.
Странная перемена.
Я подчинился, но ничего не произошло.
— Эй, а перстень-то сломанный.
— Скажи, «Именем священного договора двух лун взываю я к силе внутри меня».
Признаться, мало всё это смахивало на правильную магию. Ну, огненные шары, молнии из зрачков и всё такое.
Я повторил за котом, и пространство подёрнулось рябью. Меня охватило странное чувство лёгкости. Тело обвили белоснежные ленты, а окружение будто подёрнулось сероватой дымкой, которая размывала контуры предметов.
В следующее мгновение ленты исчезли. А вот дымка осталась. Комната обрела чудной, размытый облик — предметы на периферии зрения слегка подрагивали.
— И что дальше? — спросила я. Замерла на мгновение, прислушиваясь к изменившемуся голосу; тот стал выше, мелодичнее. Посмотрела вниз и…
— Твою-то мать, сука ты шерстяная, — с чувством сказала я, обозрев холмы там, где раньше была равнина. Одежда осталась прежней и выглядела мешковатой. Хоть рост у моей мужской половины был приблизительно такой же, как у женской, заметно сузилась талия. Да и руки приобрели девичью хрупкость — впрочем, я и до этого не могла похвастаться выдающейся мускулатурой. Чтобы удостовериться (и только!), я сунула ладонь в штаны и… не нашла там того, что ранее выпирало из них. От осознания бросило в жар. По спине побежали мурашки.
Золотая рыбка исполнила желание… Но при этом будто обставила всё так, что оно обернулось разбитым корытом.
— Это и есть подвох?
— Один из, — подтвердил кот, — Поздравляю, девочка-волшебница. Твоя роль — нести свет и бороться со злом, пока смерть не остановит тебя.
Я глубоко вдохнула… и обматерила его всеми известными выражениями. А их я знала с лихвой — сказалось трудное детство.
Кот стоически перенёс покушение на свою честь.
Я бросила на него испепеляющий взгляд (мне кажется, или кошак подрос?) и подошла к замызганному зеркалу на стене. Оттуда на меня взглянуло отражение сногсшибательной девушки лет так шестнадцати-восемнадцати. Чувственные губы, изящный овал лица, пронзительные голубые глаза и золотые кудри до плеч… Такие красавицы водились разве что на обложках мужских журналов, да и там они были изрядно подправлены в редакторах. А здесь — всё естественное, натуральное. Даже не накрашена.
— Какого чёрта я думаю о себе в женском лице? Почему я — не он? Почему я даже в мыслях не могу сказать о себе как о парне?!
— Часть превращения. Пока ты пребываешь в этом облике, у тебя не получится считать себя мужчиной. В современных терминах это можно назвать… глубокой перепрошивкой, пожалуй.
— И как… и как я… и вот с этим мне ходить?!
— Ты всегда можешь перекинуться обратно.
У меня с груди словно многотонный булыжник свалился. Я выдохнула и спрятала лицо в ладонях. Те коснулись нежной гладкой кожи.
— Так… так, хорошо… Нет, ничего хорошего! Какого чёрта?! Почему я… Я не хочу…
— Поздно.
Мои дальнейшие реплики были сугубо непечатными.
Когда я подуспокоилась (закончился воздух в лёгких) и замолчала, кот продолжил:
— Не говори, что отказалась бы, если бы я объяснил заранее.
— Я… я не…
Это была чересчур сложная тема, чтобы затрагивать её сейчас, когда в груди бушевали эмоции. Я переключилась на другое.
— Это кольцо — средоточие моих магических сил?
Пора прояснить положение, в котором я оказалась из-за того, что поспешила.
— Это кольцо — твой дух. Не рекомендую уходить от него далее чем на десять метров. Свалишься без сознания и не очнёшься, пока кольцо не поднесут к телу.
Я сглотнула. Зажмурилась. И выдала поток грязных ругательств.
— Я что, в сраной Мадоке?! Быть девочкой-волшебницей — значит страдать и всё такое?!
Как ни странно, кот понял, что я имела в виду, и ответил:
— Что было раньше: курица или яйцо? Некоторые люди использовали реальность для вдохновения в творчестве. Так что кое-какие моменты могут совпадать с тем, что тебе знакомо по литературе или… — Он на мгновение замолчал, — Мультипликации.
Он хмыкнул и добавил:
— Справедливости ради, искусство всегда отражало жизнь не полностью.
— В каком это смысле?
— Жизнь страшнее, — сказал кот беспечно.
К этому моменту выдержки у меня осталось ровно столько, чтобы не швырнуть в блохастого ножницами. Я вновь принялась изучать себя. К некоторому стыду, в двадцать три года тайны женского тела были сокрыты для меня за непреодолимым препятствием монитора. Сегодня я впервые получила возможность исследовать девичьи прелести вручную.
— Не переусердствуй, — одёрнул меня кот, — Девочка-волшебница на то и девочка, что невинна.
Я залилась краской и убрала руки за спину. Потом опомнилась (какого хрена меня учит манерам блохастая шкура?) и показательно ухватилась за грудь, оказавшуюся весьма чувствительной. Впрочем, первоначальный запал прошёл, и вскоре я отпустила себя. Поправила футболку. Безуспешно — всё равно смотрелась на два размера больше.
— Это, конечно, здорово, — сказала я (нет, не здорово), — но пора бы научить меня превращению обратно в мужчину. А потом можно и поговорить. Я же правильно понимаю, что ты кто-то вроде моего фамилиара? Получается, ты должен ответить на мои вопросы, помочь мне обустроиться в новом положении и далее по списку.
— Не совсем, — отозвался кошак. В его голосе плескалось ехидство… и опасность?
Я развернулась к нему. И чуть не грохнулась в обморок.
Дело в том, что пока я вертелась перед зеркалом, изучая новый облик, кто-то подменил милого дворового котяру. Его место заняла огроменная зверюга, чёрная как сама ночь, ростом под три метра — макушкой она чесала потолок. Здоровые когти на концах массивных лап с лёгкостью порвали линолеум и оставили глубокие отметины на бетоне.
Тварь приоткрыла гигантскую пасть и показала длинные клыки размером с моё предплечье.
— Привет, собачка… — выдавила я, — Я мирная… Ты же не кусаешься?
— Я не собачка, — поправил меня знакомый мягкий баритон, — Я демон. И так уж вышло, что время разговоров подошло к концу.
С cаблеобразного клыка не-собачки-а-демона на пол упала капля слюны размером с кулак. Линолеум зашипел, растворяясь, будто на него угодила кислота.
Блеск. Чудесно. Где я найду деньги, чтобы всё это восстановить?
Нет, вопрос стоял иначе. Где я найду достаточно большую клетку, чтобы засунуть в неё взбесившегося кота?
Есть ли в магическом мире аналог отлова бродячих животных?
Я издала писк, больше приличествующий насмерть перепуганному зайцу, чем доблестной девочке-волшебнице, которая карает зло и насаждает добро.