Изнанка желаний

Но план выглядел сомнительным. Кто ж ответит в четыре утра?

Горилла подняла верхнюю губу, злобно оскалившись. Ударила себя кулаком в грудь, погрозила мне колотушкой — и бросилась на другую улицу. При каждом шаге ей по ногам бил барабан.

А точно ли так себя ведут обезьяны? Или…

Меня осенило. Да здесь замешана Изнанка! Какие, ко всем чертям, гориллы с барабанами в Питере!

Я побежал за ней. Поначалу неуверенно, потом, вспомнив, что с лёгкостью могу забороть на кулаках хоть стаю горилл, перестал сдерживаться. В мгновение ока домчался до перекрёстка и резко затормозил.

Обезьяна пропала. Будто в воздухе растворилась. Не было слышно тихого бумканья барабана. Не шелестела трава на участках, не хрустели ломаемые ветки плодовых деревьев.

Ага, так она в Изнанку сунулась!

Я с азартом зашептал слова превращения… и остановился, ощутив, как спину скребёт тяжёлый взгляд. Нарочито медленно развернулся.

Передо мной, покачиваясь из стороны в сторону, как богомол, встал мужчина. Подозрительной наружности — лысый, сухопарый, с многочисленными колечками и подвесками в ушах и с совершенно дикими, будто нарисованными глазами. Одна щёку уродовала мерзкая татуировка разрезанной вдоль змеи.

С холодком в груди я понял, что глаза действительно были нарисованы на пластинках, вставленных в глазницы.

А вот одежда у урода была самая что ни на есть обычная: джинсы да кофта с капюшоном.

— Приветик… А вы мою обезьянку не видели? Сбежала, зараза, где-то тут прячется, — заговорил я.

Мужчина не ответил. Конечно, настоящих глаз у него не было, но я готов был поклясться, что он изучает мой перстень.

Я шагнул назад. Он шагнул ко мне. Вытянул тонкие губы в улыбке.

Лучше бы он этого не делал. У него были заточенные зубы. Не зубы — острые клыки.

Такими, наверное, очень удобно рвать мясо. Даже живое, сопротивляющееся мясо.

Глава 8

Я убрал руки за спину — словно старшеклассник, которого застукали с сигаретой за школой. Проникся бессмысленностью жеста и сцепил руки на груди, как бы невзначай спрятав перстень под мышкой.

— Вот что, пойду я свой ковёр-самолёт с Абу искать. Который горилла. Если наткнётесь, пишите на пейджер, номер знаете.

Есть у меня такой недостаток: вечно горожу чепуху, когда волнуюсь. А попробуй не поволноваться, когда перед тобой стоит натуральный дьявол. Разве что красной кожи и рогов не хватает.

Настал черёд мужика заводить руки за спину. Он что-то нашарил на поясе — и вытащил два длинных узких ножа. По их серебристым лезвиям бежали волнистые, змееподобные гравировки.

И почему он так тащится от всяких пресмыкающихся? Жутковатый парень, опять же — стилеты острые… или это заточки?

Это я всё думал в процессе. А сам, развернувшись, резво помчался прочь от недодьявола. У меня и без того намечалась плохая неделя, усугублять её отравлением железом не тянуло совершенно.

Шестым чувством ощутив, что сзади приближается что-то опасное, прыгнул в сторону. На ходу врезался в хороший каменный забор — к счастью, не снёс. А вот губу разбил. На языке возник вкус крови.

Мимо пролетел один из кинжалов мужика. Воткнулся в гравийную дорогу вдалеке. Да с такой силой, что задрожала рукоять.

Била эта мразь на поражение, сто процентов.

И к тому же с лёгкостью держала скорость, которую задал я. Потому что едва я отлип от забора, как парень был тут как тут. Подскочил и без раздумий взмахнул стилетом. Метил в плечо. Я пригнулся, боднул его головой в живот, перехватил руку, которая на излёте хотела воткнуть мне в спину нож. Мы с преследователем повалились, покатились кубарем по земле. Острые грани камешков больно вонзались под лопатки. Но лучше уж они, чем стилет.

Тварь, напавшая на меня, сопротивлялась с поистине звериным упорством. Никаких колебаний, ни даже секундного страха — он не отрывал нарисованный взгляд от моего горла. Я напрягся, раскинув руки мужика и пришпилив его к земле. Он колотил меня коленями по животу, и, чтоб его, было больно!

Для того чтобы вбить в недодьявола каплю манер, двинул ему лбом в нос пару раз. Нос превратился в кровавое месиво, в нём что-то захлюпало, но мужик хоть бы звук издал — продолжал с непреклонным упорством выбираться из-под меня. И даже после того как я извернулся и врезал ему между ног, не угомонился. Ноль реакции.

— Да… не… дёргайся ты, сволочь!

Я был сильнее. Моих сил как девочки-волшебницы вполне хватало на то, чтобы без особых усилий…

Нарисованные глаза врага загорелись насыщенным алым.

Твою-то мать.

Он едва не сбросил меня с себя. Потянулся к моей шее острыми-преострыми клыками, утробно заурчал. Не то общение, которого я ожидал.

Одна рука (к счастью, пустая) вырвалась из моей хватки. Прилетело по скуле, и мир взорвался чередой вспышек. Меня повело, я перестал налегать на мужика.

Тот воспользовался передышкой на полную. Стилет устремился к моему предплечью. Я чуть не опоздал. Оттолкнулся от скота и, пропахав в гравийном слое дорожку, шлёпнулся на задницу. Будь он нормальным, от такого толчка ему бы грудную клетку в месиво превратило. Но нет.

Если так прикинуть, существо (человеком его язык не поворачивался назвать) и без того тягалось со мной почти на равных. Со мной, который превратился в магический аналог Рэмбо, стрелявшего из двух пулемётов, пока держал их на весу.

А после включения подсветки враг стал как бы не сильнее меня.

Я потёр разбитую скулу, вытер кровь с губ. Поднялся.

Вставало существо тоже неправильно — как марионетка, которую потянули за ниточки. Ни подобрать под себя ноги, ни сгруппироваться: оттолкнулся от земли и в миг принял вертикальное положение.

Зрачки недодьявола по-прежнему светились недобрым огнём. Он слегка наклонил голову, изучая меня. Казалось, его что-то смущало.

Почему он так силён? Что я делал нет так?

Меня озарило. Ну конечно, я ведь и Алину толкнул не так далеко, как рассчитывал! А всё потому, что пребывал не в боевой форме.

Легко догадаться, какая форма считается боевой. Та, в которой я могу пинком крушить автомобили.

— Именем священного договора двух лун… — начал я.

Вдруг он не полезет в Изнанку и отстанет от меня? Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, но люди любят мечтать.

Татуировка на щеке парня ожила. Змея переползла со щеки ближе ко рту, свернулась кольцом — и лысый чудик бросился на меня.

Не пришлось ему по вкусу волшебство.

Я и договорить-то не успел: окончание фразы утонуло в вопле:

— Да отвали ты от меня, идиот!

Его восклицание не впечатлило. Настолько, что он едва не пропорол мне живот. Я увернулся, хотел было припечатать его в затылок, однако недодьявол ушёл от удара с ловкостью гадюки.

— Взываю к силе внутри меня! — заорал я.

Пространство подёрнулось. Но его не заволокла дымка. А в следующее мгновение я уже глотала дорожную пыль, удостоившись порядочного пинка. Хорошо ещё, что ублюдок слегка не достал ножом. От свиста рассекаемого воздуха у меня волосы встали дыбом.

Мешалась враз увеличившаяся ветровка. То есть она-то, конечно, не изменилась, я вот я приобрела более стройную фигурку. Я стянула тряпку с себя, скинула на траву рядом с дорогой. Туда же отправились ботинки. Я приглашающе махнула ладонью.

— Вот теперь мы с тобой, козёл, поговорим.

Дважды упрашивать козла не пришлось. Он заскользил ко мне, провёл серию быстрых ударов, которые надёжно выколотили из меня тягу зубоскалить. Как бы я ни вертелась, несколько порезов он мне оставил. Их ощутимо саднило. И затягиваться они не спешили.

Я в долгу не осталась, как следует врезала мужику по локтю, когда он потерял бдительность и потянулся ко мне совсем уж нагло. Кость хрустнула, и рука у недодьявола повисла плетью. Он перехватил нож и остановился. Подпрыгивая на носках ног, наблюдал за мной. Прикидывал, куда бить. Сломанная конечность его ожидаемо не волновала.

Заострённые рефлексы давали мне держаться с врагом на равных, но даже так я выдыхалась. Он без проблем держал дикий темп и, похоже, не парился из-за ранений. А вот меня кровь, текущая из порезов на плече и руках, ещё как волновала. Кап-кап, отбивала она ритм жизни по гравию.

Конец ознакомительного фрагмента.