Страница 73 из 95
Примерно тогда же глава духовного ведомства заявлял B. В. Розанову, что социалисты — «не суть легкомысленные люди и безбожники, а совершенно правильно указывают на полную немощь теперешнего государственного строя». И совсем уж шокирующе звучало сделанное Е. М. Феоктистову заявление, что революция в России неизбежна, «что никакая страна в мире не в состоянии была избежать коренного переворота, что, вероятно, и нас ожидает подобная же участь и что революционный ураган очистит атмосферу»{483}. Некоторые современники, услышав от бывшего воспитателя царя подобные высказывания, просто отказывались верить своим ушам, уходили от него в состоянии крайнего изумления, уверовав в необычайную загадочность духовного мира человека, пребывавшего в течение десятилетий на вершине власти, сделавшего всё, чтобы не допустить на эту вершину веяния новой эпохи, и теперь, по-видимому, разочаровавшегося в собственных усилиях. Подобные трактовки существенно повлияют на образ Победоносцева в целом ряде литературных и художественных произведений, созданных на рубеже веков. Однако насколько достоверными были сами сведения о высказываниях обер-прокурора, приводимые в воспоминаниях современников? Не являлись ли они если не выдумкой, то существенной стилизацией, результатом искажений и домыслов, вызванных либо политическими причинами, либо просто стремлением придать своему повествованию более эффектный характер?
Представляется, что сведения, изложенные в воспоминаниях Розанова и Феоктистова, достаточно благожелательно относившихся к Победоносцеву и искренне стремившихся разобраться в особенностях его мировоззрения, в целом соответствуют действительности. Что же касается мемуаров Мещерского, Кони, Гиппиус и великого князя Александра Михайловича, то здесь, возможно, имело место преувеличение («все вокруг подлецы»), однако и в их основе, видимо, лежали какие-то реальные факты. Из разных источников известно, что и в 1890-х годах, и раньше обер-прокурор публично крайне резко отзывался о положении дел в подвластном ему духовном ведомстве. «Что же мудреного, Ваше величество, там настоятель целый день пьян» (по поводу беспорядков в Александро-Невской лавре); «Отдавать детей в монастыри? Да ведь их там развратят!» (в ответ на предложение использовать обители для исправления малолетних преступников); «Ну уже взяток в консисториях избежать невозможно»{484} — эти и подобные фразы служили основой для характеристик Победоносцева, получивших широкое хождение в обществе и оставшихся в памяти современников, а затем и потомков.
Во второй половине 1890-х — начале 1900-х годов имел место казус: реальный политический вес обер-прокурора в эти годы неуклонно снижался, а интерес к нему в обществе, напротив, рос, сопровождаясь мифологизацией и самой его фигуры, и роли, которую он играл в системе государственного управления. Очень большое влияние на формирование представлений о Победоносцеве, помимо его деятельности в правительстве, оказывали его начинания на идеологическом поприще, которым он, несмотря на потерю влияния в верхах (а может быть, благодаря ей), по-прежнему уделял огромное внимание. «Пишущий» сановник, сановник-публицист — это явление, крайне нехарактерное для XIX века, привлекало к Победоносцеву всеобщий интерес и побуждало размышлять над особенностями его взглядов и личности не только публицистов и общественных деятелей, но и представителей литературы и искусства. Сама же деятельность обер-прокурора на ниве идеологии, начавшаяся задолго до 1890-х годов, приобрела в этот период особые черты, углублявшие интерес современников к нему.
Сановный публицист
Активизация идеологической деятельности Победоносцева в 1890-х — начале 1900-х годов, на первый взгляд парадоксально совпавшая с упадком его политического влияния, объяснялась рядом причин. Прежде всего, для обер-прокурора она была, по сути, последним шансом хоть как-то повлиять на российское общество — если не пресечь, то по крайней мере приостановить развитие тенденций, которые он считал деструктивными. Кроме того, рубеж XIX–XX веков был отмечен целым рядом явлений, которые, казалось, открывали для консервативного сановника новые возможности на поприще идеологической борьбы. Речь шла в первую очередь о значительной активизации контактов России с Западом — в дипломатической (заключение в 1891–1893 годах франко-русского союза) и культурной, личной сферах. В России стали заметно больше интересоваться происходящим в Европе, внимательнее следить за новинками европейской интеллектуальной и художественной жизни, с большим энтузиазмом воспринимать появляющиеся на Западе социально-политические теории. Все эти тенденции обер-прокурор, никогда не перестававший уделять внимание событиям на Западе, немедленно решил использовать в своих интересах. К этому времени относится целый ряд публикаций, подготовленных Победоносцевым на основании текстов западных авторов, прежде всего консервативных.
Использование в идейной полемике их текстов давало, по мнению Победоносцева, возможность совершить эффектный интеллектуальный маневр — разгромить сторонников европейской культуры в России с помощью аргументов, заимствованных из европейской же культурной и интеллектуальной жизни. При этом бывший профессор ссылался (отчасти небезосновательно) на крайне однобокий характер восприятия европейской культуры большей частью тогдашнего российского общества. «Читатели наши невежественны, — писал он в 1895 году известному консервативному публицисту Л. А. Тихомирову, — и знать не могут и не хотят, как на Западе перетряхиваются те самые вопросы, в коих у нас молодежь сбита с толку сикофантами нелепого либерализма»{485}. Глава духовного ведомства развернул в 1890-е годы широкую кампанию по популяризации в России близких ему по духу западных авторов, в рамках которой опубликовал статью о Ф. Ле Пле (1893), перевод его книги «Основная конституция человеческого рода» (1897), выдержки из сочинения У. Гладстона «Несокрушимая твердыня Священного Писания» (1894). Работы английского богослова-публициста У. Лилли «Христианство и современная цивилизация», «Столетие революции» были напечатаны в издании «Победа, победившая мир» (1895). В 1898 году вышла в свет книга «Новая школа», а в 1901-м — «Воспитание характера в школе», «Призвание женщины в школе и в обществе», составленные Победоносцевым и Рачинским по работам английских и французских публицистов и педагогов Э. Демолена, С. Барнета и С. Лями.
Переводы западных авторов (Гладстона, Карлейля, Эмерсона, Мэна, Герберта Спенсера и ряда других) составили значительную часть главного произведения Победоносцева «Московский сборник», увидевшего свет в 1896 году. Публицистической, переводческой, публикаторской деятельностью российский консерватор продолжал заниматься буквально до последних дней жизни. В 1901 году он издал перевод сочинения английского журналиста Г. Кальдерона «Правда о гр. Л. Толстом», спустя год — перевод речи Т. Рузвельта «Нравственный характер гражданина в христианском обществе». В 1906-м, уже после отставки, он опубликовал перевод книги бельгийского правоведа А. Пренса «Всеобщая подача голосов» и статью «О марксизме». Последние издания, которые Победоносцев подготовил накануне кончины и которые, разумеется, уже никак не могли повлиять на его положение при дворе, быть может, наиболее ярко свидетельствуют, что роль «воспитателя» и «наставника», идеологические начинания были для него не только спутниками его административной карьеры, а воспринимались как важнейшее и самодостаточное направление деятельности.
Стремясь максимально широко использовать западные материалы для воздействия на российского читателя, обер-прокурор, разумеется, не забывал и о необходимости влиять на европейское общественное мнение, в том числе и для того, чтобы развеять туман предубеждений, застилавший глаза тамошних обывателей. «Несчастная Россия! — восклицал он в письме к О. А. Новиковой. — Нет ужасов об ней, коим бы не поверили — как верили древние греки сказкам о варварских странах, о Полифеме, о Гарпиях и т[ому] подобном]{486}». Дабы парализовать влияние подобного рода «сказок», Победоносцев регулярно встречался с западными журналистами, учеными, дипломатами, общественными и государственными деятелями, состоял с некоторыми из них в переписке, публиковался в европейских периодических изданиях. Помимо идейных уз обер-прокурора с европейскими консерваторами связывало деловое сотрудничество. Так, с 1888 года он состоял членом Общества социальной экономики — одной из наиболее известных общественных организаций, созданных во Франции Ле Пле и его последователями. В журнале «Социальная реформа», издаваемом соратниками Ле Пле, в 1890-е годы был напечатан ряд статей Победоносцева и Рачинского, посвященных защите в России общинного землевладения, развитию начального образования народа на религиозных основах и борьбе с пьянством.