Страница 61 из 74
Комиссию при ее создании возглавлял военный и государственный деятель, любимец императрицы Александр Иванович Румянцев (1679–1749), человек умный, настойчивый. Его сменил князь Василий Никитич Репнин (1696–1748), вскоре заболевший и уступивший место Ганнибалу. Размежевание пограничных земель шло очень медленно главным образом по вине Любераса, Абрам Петрович боролся за каждый клочок земли, оценивал местность и намечал участки для строительства оборонительных укреплений вдоль границы. Очень помогли ему безупречное знание французского языка, упорство и даже вспыльчивость, в Коллегии иностранных дел им были довольны, при нем фактически и началось размежевание. Живя в Финляндии, Ганнибал постоянно ожидал приезда из Швеции Любераса, без которого не выносились окончательные решения. Занятый по большей части не свойственной ему дипломатической деятельностью, не понимая на первых порах, как себя вести, тоскуя без семьи, Абрам Петрович пытался изменить свое положение. Вот его письмо И. А. Черкасову из Финляндии:
«Милостивый государь мой Иван Антонович
Я вашему превосходительству по сие время и по отъезду моего не мог смелости принять мои покорными служить, дабы ваше превосходительство за случившимися вам и без того суетами не обеспокоить, ныне же принял смелость до-несть: дело мое по Коммисии разграничения незнаемо по какому несщастию и поныне ни малого плода не имеет, поныне же, как и сами изволите приметить, наступает зимнее время, где и без того претерпевал, за недостатком к пропитанию, нужду, а ныне и колми паче того за зимним времинем последовать может, того бы ради желал на зимнее время в деревнишки мои уволнену быть, где бы по новоза-водившему случаю хотя бы малое поправить что мог, а как бы приспело время к езде на Коммисию, тогда бы без всяких принужденей готовность мою я объявить не оставил, о чем я к его высокографскому сиятельству графу Алексею Петровичу (Бестужеву-Рюмину. — Ф. Л.) с прошением писал, в коем случае и вас, милостивого государя, прошу в той моей крайней бедности помочь, в протчем же препоручая в вашу высокую милость, пребуду как и всегда со глубочайшим респектом
вашего превосходительства
миластиваго государя моего
нижайший слуга
А. Ганибал.
Шкофорс
12 октября 1746 г.»[484]
Черкасов письмо Ганнибала с просьбой об отпуске передал в Коллегию иностранных дел. Наверное, канцлер А. П. Бестужев-Рюмин порекомендовал старого друга в эту комиссию, чтобы дать ему передышку от ревельских дел. Была ли какая-либо реакция Бестужева-Рюмина на просьбу Ганнибала, мы не знаем. На сей раз в отпуск его не отпустили, но и в Ревель не отправили — слишком много дел было в комиссии. С отстранением от дел Любераса работа комиссии значительно улучшилась.
А. М. и Я. А. Гордины, изучившие в Архиве внешней политики России Историко-дипломатического управления Министерства иностранных дел России документы, касающиеся жизни и деятельности А. П. Ганнибала, пишут:
«Отбыв на границу, Абрам Петрович вел сложные, на многие годы затянувшиеся переговоры с шведским комиссаром в Штокфорсе — штаб-квартире комиссии. В первые два года для переговоров использовались летние и осенние месяцы. В начале зимы генерал-майор возвращался в столицу. Месяцы пребывания в Петербурге были заняты подготовкой к следующему туру переговоров и разного рода хлопотами по комиссии. Кроме того, к нему обращались за консультациями как к инженеру и фортификатору.
С 1747 года распорядок изменился. Начало зимы русский комиссар провел на границе и был отозван только 18 января 1748 года.
В 1748 году Государственная коллегия иностранных дел попыталась вывести переговоры из тупика, организовав конференцию в Петербурге, в которой с русской стороны участвовали граф Румянцев, барон Люберас и генерал-майор Ганнибал. Конференция шла всю весну и лето»[485].
Странно, что в работе конференции пригласили участвовать И. А. Румянцева и И.-Л. Любераса, отошедших от работы в комиссии. Во время переговоров нередко случались конфликты: шведы страдали от настойчивости Абрама Петровича, непоколебимого желания добиться для России наиболее выгодной пограничной полосы, они не привыкли к такому напору и незавуалированным требованиям уступок. Жалобы шведов и бумаги Ганнибала рассматривались в Коллегии иностранных дел и по их обсуждении передавались Елизавете Петровне. В «Обзоре внешних сношений России» за 1747 год имеется следующая запись:
«Августа 21 в имянном указе, данном генералам графу Румянцеву и барону Люберасу, предписано: поелику разграничение земель с Швециею, по силе Абовскаго трактата, не окончано и шведской комиссар Стернштет отозван в Швецию для присутствования в Сенате, то и поручается им Румянцеву и Люберасу, яко бывшим при Абовском конгрессе, взяв дела, производимыя Ганибалом на комиссии и принадлежащия к тому карты, немедленно в чем с шведской стороны споры происходят, разсмотреть, оныя же с содержанием трактата сличить, и по довольном разсмотрении и разсуждении между собою советовать и себя предуготовить — каким образом те споры прекратить и границу с пользою Российской стороне постановить надлежит. А потом немедленно же с шведским посланником графом Барком, а буде он как чаятельно отсюда вскоре отъедет, то с едущим ныне сюда на его место посланником Вулфенстиерном в конференции вступить, пригласив к оным генерала-маеора Ганибала по возвращении его из Финляндии, дабы все трое вместе толь лучше в состоянии были произшедшие споры обстоятельно разобрав и доказывая — которым имянно землям, островам и водам в российской стороне остаться надлежит, соглашаться с ним, шведским министром, и такое точное постановление на письме учинить, дабы впредь при съезде с обоих сторон комиссаров никаких споров уже не было…»[486]. Споров, разумеется, избегать не удавалось, но очень помогали Ганнибалу А. П. Бестужев-Рюмин и И. А. Черкасов.
13 июля 1749 года Абрам Петрович подал челобитную на высочайшее имя:
«Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Елизавета Петровна самодержица всероссийская государыня всемилостивейшая.
Бьет челом генерал майор и кавалер Аврам Петров сын Ганибал, а в чем мое прошение тому следующие пункты
1. Имею я нижеименованный в псковской провинции в Воронецком уезде в Михайловской губе деревни мои, и для поправления тея самые требуют меня туда необходимые нужды мои.
И дабы высочайшим вашего императорского величества указом поведено было во всемилостивейшем разсуж-дении тех моих предписанных крайних нужд в реченныя деревни мои отпустить меня именованного на двадцать на девять дней.
Всемилостивейшая государыня, прошу вашего императорского величества о сем моем челобитие решение учинить.
Июля… дня 1749 года.
К подписанию подлежит в Государственную коллегию иностранных дел»[487].
Через полтора месяца пришел следующий ответ:
«Указ ея императорского величества самодержицы всероссийской из Государственной коллегии иностранных дел господину генерал майору Ганибалу.
Просили вы чтоб для исправления необходимых нужд из Санкт-Петербурга отпустить вас в деревни ваши в Псковской провинции на двадцать на девять дней; а на такое ваше прошение через сие позволяется, и вы потому можете на помянутое время в деревни свои отъехать, а по тому паки в Санкт-Петербург возвратиться.
Граф Алексей Бестужев Рюмин,
граф Михайло Воронцов.
31 августа 1749»[488].
Эту бумагу из Коллегии иностранных дел Ганнибал получил 16 сентября и 20 сентября отбыл в псковское имение. Так сообщил он отправителям письма, а 30 октября отрапортовал о возвращении в Петербург[489].
484
Ганнибал А. С. Ганнибалы I. С. 243–244.
485
Гордин А. М., Гордин Я. А. Ганнибал, Михайловское, Пушкин. С. 194.
486
Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России. 4.4. М., 1902. С. 242.
487
Цит. по: Гордин А. М. Пушкин в Михайловском. С. 18.
488
Цит. по: Там же. С. 18.
489
Цит. по: Там же. С. 18–19.